Гексода – шестерка – это сотворение мира согласно пророкам и древним мистериям. Она – совершенство всех частей. Это форма форм, сочленение Вселенной и делатель души. Гексода – неутомимость, потому что она содержит элементы бессмертия.

Гептада – семерка – число религии, потому что человек управляется семью небесными духами. Гептада – мистическая природа человека, состоящая из тройного духовного тела и четырехсоставной материальной формы. Они символизированы в фигуре куба, который имеет шесть граней и таинственную седьмую точку внутри – человека.

Огдоада – восьмерка – священна, потому что является четно-четным числом. Огдоада делится на две тетрады, каждая тетрада делится на дуады, и каждая двойка делится на монаду; восстанавливая ее. Это малое священное число. Она заимствует свою форму от двух переплетенных змей на Кадуцее Гермеса и частично от извилистого движения небесных тел, возможно, и от движения луны.

Я машинально попытался вспомнить, как выглядит этот самый загадочный «кадуцей». В голову лезли крылатые сандалии лукавого покровителя торговли на тех его изображениях, которые беззастенчиво присваивали себе многочисленные коммерческие организации. Странно – я попытался просто представить себе восьмерку – и не смог. В моем воображении она настойчиво вырисовывалась лежащей на боку. «Это же символ бесконечности!» Почему я сейчас снова вспомнил об этом? И кольнуло память слово «сингулярность».

Так он и продолжал свое распевное, еще больше похожее на мощное музыкальное произведение уже гремящее, как апофеоз задумки композитора, а местами переходившее в мелодичное камлание шамана, которое я слышал в горах Перу, но речь была ясной и слова гулко звучали в зале:

– Эннеада – девятка – первый квадрат нечетного числа. Эннеада – это ошибки и недостатки, потому что эннеаде недостает до совершенного числа «10» одной единицы, одной монады. Она называется числом человека из-за девяти месяцев вынашивания ребенка. Эннеада есть безграничное число, потому что ничего нет за ней, кроме бесконечного числа «10». Она называется границей и ограничением, потому что она собирает все числа внутри себя. Она называется сферой воздуха, потому что она окружает числа так, как воздух окружает землю.

Декада – десятка – согласно великим познаниям, есть величайшее число – она объемлет все арифметические и гармонические пропорции. Десять – есть природа числа, потому что все народы приходят к ней. И когда они приходят к ней, они возвращаются к монаде, к единице. Декада называлась и небом, и миром, потому что первое включает второе. Небесные тела делятся на десять порядков. Декада совершенствует все числа и объемлет в своей природе четные и нечетные, подвижные и неподвижные, добрые и злые.

Мудрец резко оборвал свое пение, но звуки еще отражались от высоких сводов и стен, возвращались эхом друг к другу. Зал медленно погрузился в тишину.

Поначалу рассказ о цифрах, вызывающих эмоции и несущих в себе тайный смысл, казался мне просто пересказом архаичных представлений. Но где-то в середине речи Знатока я начал вспоминать, что в детстве мы часто играли в «великих нумерологов». Читали друг другу странные гороскопы по числам, каждому числу обязательно соответствовало какое-нибудь значение или характер. Девочки подбирали себе подруг и бой-френдов, мальчики смеялись над ними, но каждый тоже подсчитывал свое число и точно его знал. Но такая трактовка мне была непривычна. Хотя я уже тогда удивлялся, почему все заканчивалось на девятке. А девятки вычеркивали при подсчете. Теперь я начинал что-то понимать.

Между тем средневековый царедворец – собеседник – молчал. Он слушал долго и очень внимательно всю песнь Мыслителя, но явно испытывал какие-то сомнения по поводу слов мудреца. Этот человек был явным прагматиком.

От всезнающего Мудреца и это тоже не могло укрыться.

– Я вижу, Леонардо, ты сомневаешься. Я понимаю тебя. Ты сын таможенного чиновника и привык искать практического применения числам. Ищи же, и думай о том, что я сказал тебе.

– И что ты найти успел, сын мой? Я готов выслушать тебя, – прозвучал реальный голос, и я поднял глаза.

Передо мной снова стоял молодой священник, всё с той же неизменной и дружелюбной улыбкой. В руках он всё так же держал свой планшет.

– Спасибо, Отец, но я ищу, и я в пути, но я стал видеть больше, чем раньше.

– Главное не то, что ищешь, а то, что найдешь. Всё бренно. Только вера вечна.

– Так и есть, Отец, – я, полностью уверенный теперь, что надо делать, встал и быстро вышел из-под церковных сводов.

Около «Вилла Европа» уже сидел в машине Алекс, поджидая меня. Наши вещи лежали в машине. Я сел рядом. За рулем теперь был мой рыжий товарищ. Его вид снова не выражал особенных эмоций. Он смотрел на меня скорее заинтересованно, чем раздраженно или озабоченно из-за произошедшего. Но вопросов об этом задавать не стал.

– Ну что, куда теперь? – спросил он. – Я расплатился за номер. Правда, твой маленький пожар обошелся нам в три тысячи евро.

– Спасибо, Алексей, мы возвращаемся в экспедицию. Выпишу чек.

– Так мы же потеряли книгу?

– Зато приобрели кое-что другое! – я подмигнул ему. – Жми, шеф, два счетчика!

Через двенадцать часов мы, перелетев Адриатическое море обратно, подъезжали к деревне Олимпиада и нашему лагерю.

– Дэнис! Я рад тебя видеть! – с объятиями ко мне поднялся Панкратос. – Только удивлен, что ты так быстро вернулся. Вы доехали до места?

– Я тоже очень рад! – обняв старого археолога, я был готов расчувствоваться, таким трепетным был момент. – Мы доехали. Даже нашли. И всё потеряли. Прости, мы потеряли ее. Книги больше не существует. Я уничтожил ее в каком-то безумном порыве.

Держа меня за плечи, Тилманидис долго всматривался в мое лицо. Мне стало неловко. Что он хотел увидеть?

– Дэнис, ты просто еще не понял главного. Эти книги – божественны, и написаны древним божеством. Я в это верю. Причем ты должен помнить из истории, что писались они на золотых табличках, которые тоже утеряны. Утеряны, Дэнис, только утеряны. А ты нашел переписанную версию на папирусе, что с ней случилось?

– Огонь и вода, – мне действительно было стыдно рассказывать о том неведомом мне ранее поступке, что я совершил. – Я нарушил все правила. Меня как будто ничему никогда не учили.

– Учили, учили. Но запомни главное, что такую книгу нельзя уничтожить. Никогда. Она вечна. Скорее всего, она уже заняла свое место в том же некрополе, а, может, теперь ждет своего времени в другом месте. Расскажи мне подробно, что случилось.

Я полностью рассказал обо всех событиях с момента нашего с Алексом проникновения на территорию раскопок до моего пробуждения в отеле Метапонта и о прогулке в местный костел, включая рассказ о странном видении песнопения про цифры. Естественно, воспоминания о семье я пропустил. Панкратос слушал, ни разу не прервав меня. Мне показалось, что последняя часть заинтересовала его даже больше, чем поиск книги. Когда я закончил, он привычно откинулся на спинку и, закрыв глаза, замер. Было видно, что он размышляет о только что услышанном. Так он просидел минут пять. Потом резко встал, прошелся несколько раз по комнате и, остановившись возле меня, снова взял меня за плечи:

– Дэнис. Тебе надо выспаться. Запомни простую истину – не всеми поступками мы руководим сами. Часто мы думаем так, но силы, которые есть во Вселенной, намного сильнее и коварнее. Ты столкнулся с одной из них и хорошо, что выжил. Иди сейчас в свой фургон, тебя там до завтра никто не побеспокоит. Маккенны вернутся только завтра вечером, а Алекс переночует в другом месте. Если он ждет снаружи, скажи, чтобы заходил. Завтра в девять будь здесь.

Я вышел из контейнера Босса и пошел вниз к своему фургону. Навстречу шел Алекс.