Подобный переход возможен и повторяется бесчисленное количество раз в голове каждого человека… Я невольно, через силу вскочил. Так я же видел именно ее – точку. Именно в ней я и был, и не был… То пограничное состояние между жизнью и смертью и было моей личной сингулярностью. Эта мысль была так проста и понятна теперь, что я смог понять произошедшее со мной и слова Панкратоса об этом. Я побывал там, видел и ощущал то, о чем нет возможности рассказать словами. Нет таких слов. Сингулярность. Бесконечность. Единица. Я и был той самой Единицей, про которую говорил «сотрясающий воздух» голос, и сумел осознать это только сейчас! Вот зачем я в Индии! В Гокарне! На красивейшем пляже. Вот, что с древних времен здесь называют реинкарнацией – бесконечное возрождение – прохождение этой самой точки каждой бессмертной душой, сущностью. А мне повезло возродиться в собственном теле. Вот что приветствовал Ча-накья во мне, но тогда смысл был скрыт от меня.

Я устало и обессилено сел обратно и снова вгляделся в закат.

Тонкая полоска, в которую превратился солнечный диск, исчезла, и горизонт вновь превратился в ничем не потревоженную линию раздела. Только сменились цвета. Кто-то некстати аплодировал, кто-то приветствовал новое превращение картины перед глазами радостными криками…

Пляж быстро пустел. Темнеет быстро, а нужно было еще прошагать с полтора километра до дороги. Я повернулся – и понял, что еле держусь на ногах. Меня испугало не столько ощущение внезапной слабости, сколько его непонятное происхождение. Впечатления этого дня были утомительны, но не до такой же степени. Но теперь у меня появилась простая и понятная цель – дойти до машины. И я побрел по песку, с трудом переставляя ноги.

Я точно знал, что мне надо ехать. Ко мне подбегали мужчины и женщины и все задавали один вопрос: «Ты уезжаешь?» Многие кричали издалека: «Останься!» Ноя уже сделал выбор. Слово – кремень, мой выбор – гранит, и ничто, и никто не сможет его сломать или изменить. Шанкар подхватил меня под руку и повел к машине. Позже, когда уже сидел в машине, я видел, что мы несемся по дороге со скоростью болида «Формулы 1». Пытался предупредить моего маленького индуса об опасности разгоняться так быстро на таких узких дорогах, но мои слова просто сдувало в окно. С обидой я смотрел им вслед. И они летели за нами. Не догоняя, но и не отставая от машины.

Путь до отеля мне показался столь быстрым, что я держался за ручку над дверью, приподнимая ноги на крутых поворотах, боясь, что мне их прищемит передним сиденьем.

Когда мы подъехали к знакомому крыльцу «Рамады», я выбежал из салона и встал сзади машины, чтобы собрать все свои слова, упущенные по дороге. Если они потеряются, то мне нечем будет выражать свои чувства. Так я и стоял, пока не подошел мой давний знакомый – некрасивый обаятельный совладелец отеля. Сейчас он был необыкновенно хорош собой. Его слегка отталкивающая внешность как будто бы исчезла. Я внимательно разглядывал его лицо.

– Несмотря на поздний час, сэр нашел силы вернуться? – весь его вид снова выражал крайнее дружелюбие и приветливость.

– Я пока не вернулся, я только подъехал сюда…

– Сэр может подъезжать к нам любое количество раз, но именно сегодня тот день, когда гостя, посетившего Карнатаку, мы встречаем особенно торжественно. Я уверен, что сэр несколько проголодался в пути, мы его покормим, как лучшего гостя, – он сделал пару жестов за моей спиной, и Шанкар растворился в ночи, а пара портье стала рядом со мной, чтобы проводить до любой точки.

– Дружище, может мне пора просто искупаться? – меня просто распирала жажда деятельности и накопленная энергия.

Мой хозяин громко поцокал языком, покачав головой в стороны, заглянул мне в глаза и взял меня под руку. Он отвел на ту же самую веранду, где я был в день приезда. Он налил мне в высокий стакан ледяного ласси и сел напротив меня.

– Как сэр съездил в Гокарну? Всё ли он успел сделать? – несколько лукаво спросил он.

– Вроде неплохо, – я пытался собрать всю волю в кулак, но вместо этого просто икнул. – Но что-то пошло не так.

Я схватил стакан и тремя глотками выпил до дна. Открыв глаза, я понял, что не сплю и действительно приехал обратно. Ко мне медленно возвращалось ощущение реальности. Ясно было одно, в мази старика были очень хитрые компоненты, которые сейчас активно боролись с моим разумом.

Сидящий напротив совладелец отеля легко улыбался. Он долго молчал, пока не понял, что я готов отвечать и вообще поддерживать разговор.

– Я позволил себе заказать небольшой поздний ужин. Думаю, что сэр не будет против, когда узнает, что это за счет отеля?

– Я так хочу есть, что и за свой счет не буду против, – еще плохо проворачивая мысли в голове, промямлил я.

– Вот и хорошо, – он было само обаяние.

После небольшой паузы он спросил:

– Простите, могу ли я узнать, чем вы занимаетесь? Вы так серьезно отнеслись к поездке в Гокарну.

Наконец-то почувствовав, что могу говорить и дышать, как нормальный человек, потому что я и есть – нормальный человек, я сел ровно в ротанговом кресле и ответил:

– Я археолог.

– Быть может, вы хотите рассказать о чем-то из сегодняшней поездки?

Рассказать! Вот что мне сейчас было нужно – поговорить, хотя бы в общих чертах, обо всех сегодняшних впечатлениях. Только вот с чего бы начать…

– Я был бы признателен, если бы вы согласились меня выслушать! Правда, я не знаю, о чем именно. День был… насыщенный.

– А вы скажите первое, что придет в голову. А там – как пойдет.

– Вот это мудро. Тогда я, пожалуй, скажу, что если постичь природу цифр, можно постичь тайну творения.

Я и сам удивился, как это из меня вылетели такие слова. Мой собеседник посмотрел на меня с особенным вниманием, но ответил спокойно и рассудительно:

– Ну, с этим трудно спорить. Сейчас все меньше остается областей знания, где бы не использовалась математика. Взять хотя бы расшифровку генома человека. Что бы можно было сделать без математики и вычислительной техники.

– Да-да! Числа могут рассказать и о тайнах человеческой души, и о движении светил!

– Это точно, – голос хозяина звучал ласково, он разговаривал со мной, как с ребенком… или психом. – Например, Леверье открыл планету Нептун, как говорится, на кончике пера. Это любой школьник знает.

– Леверье?

– Ну, да. Урбен Жан Жозеф Леверье. Француз. Он проделал вычисления, чтобы объяснить несоответствие между наблюдаемой орбитой Урана и той, которая должна быть согласно законам Кеплера и Ньютона. И высказал предположение, что они могут быть вызваны влиянием еще одного небесного тела в этой области. Еще в 19-м веке. Вы разве не знали?

Удивительно, какие вещи узнаешь от людей, которые вроде бы и не должны были знать ничего такого.

Однако хозяин, кажется, немного смутился из-за своей последней фразы. Он поспешил перевести разговор на другую тему.

– Признаться, я думал, вы расскажете мне, какие вы видели любопытные артефакты. Вы же, наверное, должны интересоваться материальными свидетельствами старины. Посуда, утварь… Книги…

Я посмотрел на него внимательно, вспомнив свое недавнее «общение» с книгой. Нет, он не мог знать. Невозможно. Моментально мне вспомнились последние видения. Я медленно проговорил:

– Боюсь, что археологи не так уж и много работают с книгами. Книга – слишком хрупкий предмет. Книги читают… переписывают. Книги одних народов читают и переписывают мудрецы из других народов. Аль Хорезми читал и переписывал книги индийских ученых. А потом его книги прочитал великий математик Леонардо Фибоначчи. А про книги индийских ученых почти ничего не известно…

– Ну, что-то всё же известно, – улыбнулся мой собеседник.

– Вы сможете мне о них рассказать?

– А вам это действительно интересно?

– Да.

– Тогда смотрите.

Этот явно не нищий человек, оказавшийся теперь таким простым в общении, и по совместительству – бывший московский студент, вопреки всем правилам поведения с гостями, сидел со мной за столом. Он достал из кармана дорогой Молескин-блокнот и карандаш. Тщательно отогнул страницу с пометками – там были номера и какие-то короткие записи, видимо жалобы или напоминания для посетителей, с таким видом, будто эти записи были недостойны того, что он намеревался изобразить, и нарисовал десятью или одиннадцатью штрихами на белом листке схему.