– Зайди, он ждет.

– Спасибо, Дэн, я знаю. И так к нему, – Алекс, как всегда, был краток.

– Если будешь рассказывать обо всем, что было в Метапонте, не выставляй меня полным идиотом, ладно?

– Ладно, только слегка, – улыбнулся он. – Кстати, я забросил вещи в фургон.

Я кивнул и пошел дальше. Проходя мимо столовой группы, я остановился. Есть не хотелось, а вот воды надо было взять. Захватив несколько мелких бутылок, я дошел до места, ополоснулся и лег спать. Хотелось просто выключиться от этого мира. Без снов и сновидений. Так крепко и безмятежно спать, называлось «без задних ног». Так всегда говорила моя последняя мама – Нина Малокешин. Опять вспомнив, что давно не слышал их, я уснул.

Проснувшись снова в 7:30, я сел на кровати, пытаясь понять: все события последних дней действительны, или все мне грезится? В фургоне стояла необыкновенная тишина, значит, братьев и Алексея здесь сейчас не было. А это значило, что Панкратос вчера сказал всё верно. Дальше по цепочке выходило, что и все события – тоже были в реальности. Умываясь, я еще раз внимательно рассмотрел себя. Странно, что от падения в огонь не осталось никаких следов. Даже брови и волосы не обгорели. Как и многое другое, это не поддавалось никакой логике. Стало быть, я об этом никогда не узнаю или узнаю позже, или перед смертью… Как там еще говорят? Поняв, что опять в голос говорю с собой, я оделся и пошел завтракать. Хороший, почти десятичасовой сон, придал мне новых сил и разбудил нешуточный аппетит.

Уничтожив две порции энергически полезных хлопьев с молоком и выпив кружку непривычного для меня горячего шоколада, я отправился снова к башне. Было любопытно посмотреть, что изменилось за два дня. Как оказалось, многое. Бригада из тридцати человек лихо взялась за дело, и разбор завалов уже достиг верхних границ крипты. Всё лишнее было вычищено, везде стояли флажки с номерами. Теперь была точно видна задумка человека, сделавшего одинокий некрополь в этом месте. Это было место не просто памяти, а поклонения. Поклонения неординарному уму и следу в истории этого великого человека. Алтарь и вправду был аккуратно снят, и на его месте была специальная метка. Также я отметил, что теперь здесь дежурила пара человек из волонтеров, что делалось только при исключительности находки. И я понимал Панкратайоса, ему ли не знать цену небрежности. Я сразу вспомнил свою потерю. К месту раскопок стали подходить прикрепленные сюда люди. Все по-доброму приветствовали меня. Я также был им рад.

На часах было 8:30. Я отправился к контейнеру Тилманидиса, ожидая, что теперь получу хоть какие-нибудь ответы на ту лавину вопросов, что накопились у меня с Сиднея.

Внутри контейнера меня уже ждала Кина с такой же большой кружкой, что была у меня в столовой, только в ней поднимался пар от густого травяного чая. Она задорно смотрела на меня, и я понял, что не всё так ужасно, как мне кажется.

– С возвращением, Дэн! – она пропела приветствие, и внутри стало еще лучше. – Не догадывалась, что ты такой быстрый и успеешь вернуться за два дня.

– Вернуться успел, но вот цели не достиг.

– Правда? А что же, по-твоему, цель?

Ответить я не успел. Панкратос, шумно дыша, вошел в дверь. Видно было, что он торопился, поднимаясь на свой холм.

– Ну что? Все собрались? Кое-кто подойдет через час, – он с места перешел к делу. – Дэнис, дружище, Алекс вчера рассказал свою версию событий. Точнее ту, что видели его глаза. Давай-ка еще раз, с самого начала.

Мы расселись вокруг небольшого рабочего стола, как перед моим отъездом. Я задумался. С какого именно начала? Что выбрать за точку начала? Тут мне в голову пришла та самая «сингулярность». И Хокинг со своим мучительным вопросом. Тогда я решил сократить время и начал рассказ с получения конверта от братьев Маккенна. Единственное, что я добавил из прошлых событий, это зарисовку экрана в самолете перед посадкой в Мюнхене. Два человека внимательно слушали меня, ни разу не перебив. Один раз только у Кины запищала рация, но она ее просто отключила.

Как и вчера, по окончании, в воздухе повисла пауза. Старый археолог снова откинулся назад, закрыв глаза. Кина Симантуш, так же, как и Босс вчера, стала рассматривать меня. Только приподнятые уголки ее губ, говорили о том, что она точно понимает больше меня в моем же рассказе. Ее чай давно остыл, но она все равно сделала несколько глотков, не отводя от меня взгляд.

Вдруг Панкратос громко хлопнул в ладоши. Мы вздрогнули от неожиданности.

– Вот так и в поисках. Всегда важное происходит внезапно, – он тоже улыбался. Настроение у меня улучшалось с каждым его словом. – Дэн. Я хочу пожать руку тебе. Ведь ты держал сочинение Тота в своих руках, обрел и утратил, почувствовал что-то и упустил. Я правильно понимаю твой рассказ?

– Выглядит именно так, – я пожал протянутую мне горячую ладонь. – Я стал неплохо разбираться в геометрии, хотя все годы учебы это был не самый привлекательный предмет.

– А какой предмет стал привлекательным? – задала вопрос Кина. Она тоже протянула мне свою узенькую руку, которую я бережно пожал в ответ. – Хочешь вспомнить то, о чем забыл?

Я удивленно пожал плечами, посмотрел на Панкратоса. Он кивнул. Кина подняла с пола тонкую папку, открыла ее и стала читать:

– Дэнис Кочетоф, 1979 года рождения, девятого сентября. 36 лет. Всем говорит, что ему 40. Родился в Усть-Илимске, Россия, переехал с семьей в Канаду, потом усыновлен в США эмигрантами из России. Дальше? – Босс и я кивнули одновременно. Она продолжила: – Поступил в 19 лет в университет «Золотые Ворота», в Сан-Франциско, факультет «Налогообложение», переехал в кампус из Рапид- Сити. Через год перевел документы в Калифорнийский университет в Беркли, факультет «Естественной Истории». Через год и девять месяцев снова перевелся. Теперь на факультет «Машины и оборудование» в университет Южной Флориды. Через полгода уехал в Австралию, Сиднейский Университет, «Психология видов и структурная пропедевтика». Всего год и вернулся обратно в Беркли, где и доучился до шестого выпускного курса, но за полгода до окончания завербовался в археологическую экспедицию в Перу и уехал. Даже не забрал документы. С семьей за последние десять лет виделся три раза. Один раз вынуждено, когда их дом сгорел от попадания молнии в 2007 году. Ну как?

Немного удивленный таким собранием фактов о моей жизни, я молчал.

– Дэнис, наверно, думает, зачем нам его досье, – проговорил, улыбаясь, Панкратос, прочитав мои мысли. Думаю, они были очень четко написаны на моем лице. – Понимаю твое удивление, но чья это папка, ты узнаешь немного позднее, а сейчас главный вопрос: всё это правда? Так?

– Абсолютная и безоговорочная правда, как она есть, – я смотрел на двух улыбающихся людей напротив, и во мне поднималась легкая волна паники от непонимания. – Что снова происходит? Всё написанное – правда, и что?

– Ничего, просто многое становится понятным, твои метания и поиски, жизнь археолога и вечные поездки, – Кина не выпускала папку из рук. – Тут написано, что ты практически без пауз и отдыха участвовал в 54 работах по поиску, в экспедициях и в научных описаниях. И это все за 9 лет.

– Не буду спорить, всё так.

– Так вот, теперь понятно, что именно ты стал тем, кому дано видеть и найти. Ты еще не понял этого? – теперь уже Панкратос задал свой вопрос. – Ты ведь всегда в поиске.

– Но что именно найти? – я был крайне удивлен всем происходящим и не понимал, куда клонят мои визави. – Всё происходящее со мной я больше оцениваю, как случайность.

– Конечно, как случайность. Вспомни сам: таблица Менделеева – случайность; сила притяжения через падение яблока – случайность; побочное действие Виагры, которое стало со временем основным, тоже случайность. И сколько еще примеров привести, чтобы перестать верить в это слово? – Кина явно забавлялась моим непониманием.

– Дэнис, ты ведь нам не всё рассказал. Есть еще истории, которые пока ты нам не доверяешь. И правильно делаешь. Подойди к зеркалу, – Тилманидис неожиданно сменил тему.