— Наглая, — холодно констатировал старый Зигги, — наглая маленькая дрянь. Врёт прямо в лицо и не краснеет. Думаешь, я не знаю, кто ты? Разве у меня нет разведки? Могла бы вспомнить, что пишут эти ваши хвалёные газеты. По большей части они бессовестно врут, но иногда и они случайно попадают в точку. Может, ты слышала: я никогда не начинаю действовать, не выяснив прежде все обстоятельства. Так что будь уверена: я всё про тебя знаю.

Виола тяжко вздохнула и потупилась, что герцог должен был расценить как смущение. На самом деле она пыталась скрыть от него блеск своих глаз, потому что услышала в этот момент от Мельхиора:

— Самодовольный ящер! Всё-то он знает! Ну, погоди, старый крокодил!

Ниблонг же продолжил говорить тоном умудрённого опытом человека, дающего полезные наставления глупенькой девчонке:

— Ты зря сюда приехала, Виола Пропп, урождённая Шапс, тебе здесь нечего ловить. После того, что тут натворил твой любовник со своей матушкой, им прямая дорога на плаху, а не в графское кресло, — он похлопал по подлокотнику, — Неужели ты хочешь разделить их судьбу?

— О чём вы вообще говорите, ваша светлость? — подняла на него удивлённые глаза Вилька, — Почему вы называете меня не моим именем? Какой любовник? Какая матушка? Кто что натворил и какое я ко всему этому имею отношение?

На самом деле в первый момент, когда она услышала своё настоящее имя, Виола чуть сознания от ужаса не лишилась, но мысль о сыне заставила её взять себя в руки. Надо было как можно скорее уводить разговор от того, кто она такая на самом деле. Так что, внутри вся сжимаясь от страха, на герцога она смотрела чистыми глазами искренне недоумевающего человека,

Тот не повёлся. Жизненного опыта фар Ниблонгу было не занимать, поэтому он продолжал гнуть ту линию, которую занял с самого начала: он всё знает и и сейчас выведет нахальную авантюристку на чистую воду.

— Придуриваешься? Думаешь, я попадусь на удочку твоих честных глазок? Милая, я уже лет тридцать как на такое не ведусь. Моя разведка ясно и точно доложила: пять лет назад ты прибыла сюда вместе с неким наёмником Теодором Бенье. Привезла графского бастарда Ульриха из Элидианы, где тот учился. Несомненно заморочила парню голову, потому что он всё время к тебе рвался. Но графиня, будучи женщиной опытной в таких делах, сразу тебя раскусила и сделала всё, чтобы ты убралась из графства как можно скорее. Через год юный Ульрих явился в Элидиану, чтобы закончить учение, и там ты снова всплыла как масло на воде. Что, не так?

— Не так, — вздохнула Виола, — Ваша разведка, вы уж извините, ваша светлость, всё перепутала. Да, пять лет назад мой отец, Теодор Бенье, действительно взял заказ на доставку в Эгон студента магического университета Элидианы, а отцу некуда тогда было меня девать и он взял меня с собой для помощи. Тогда-то я впервые увидела Ульриха Эгона. Бедный парень бы в бессознательном состоянии почти всю дорогу, а мне приходилось за ним ухаживать. В Эгоне мы с отцом получили от графини деньги и уехали, так как делать нам тут было нечего, его ждала другая работа.

— А откуда ты потом опять взялась в его жизни? — прищурил свой снулый глаз "крокодил", — через год?

— Это не я взялась, — бодро ответила Виола, — Это он взялся. Ульрих. Я себе тихо работала экономкой в глухой провинции, а он свалился туда как снег на голову! Домогался меня как нанятый!

— И ты родила от него ребёнка! — торжествующе закончил фар Ниблонг.

— Протестую! — воскликнула Виола, — Кто это вам сказал? Догадываюсь: графиня Гедвига, больше некому. Так вот что я вам скажу: ваша любезная графиня — дура набитая. Наивно посчитала, что, раз уж я целовалась с Ульрихом, то и ребёнок от него. Приняла желаемое за действительное. Ведь ей очень было надо, чтобы нашлось дитя, на которого можно будет повесить долг наследования, разве я не права? Эта неумная интриганка сделала выводы из непроверенных фактов и совершила преступление: украла ребёнка, между прочим, гражданина другого государства. А Эди никакого отношения к вашему дурацкому Эгону не имеет. Да, я родила сына, но не от какого-то там графа, а от своего мужа, тогда будущего, а теперь уже настоящего!

— И ты думаешь, я поверю? — усмехнулся герцог, — Хоть бы врать научилась. От какого такого мужа, дура? Ты незамужем!

Виола поправила съехавшего Эдмона, перегрузила его голову себе на плечо, устроила поудобнее, протянула вперёд руку и задрала рукав повыше.

— Гоните ваших шпионов в шею, ваша светлость, раз ни даже в такой простой вещи ошиблись. Вы маг, ваша светлость, вы должны понимать такие вещи. Да, я не ходила со своим мужем в храм Доброй матери, потому что магический брак "разделение жизни" этого не требует. У меня нет бумаг, они тоже не обязательны. Доказательство того, что я замужем, всегда при мне. Смотрите и не говорите потом, что не видели.

На тонкой коже запястья стал проступать узор брачной татуировки. С каждой минутой он становился всё ярче. Старый Зигги смотрел и не верил своим глазам: поганка говорила чистую правду. Оставалась ещё одна возможность…

— Откуда я знаю, чья это татуировка? — протянул герцог, — Ульрих — маг, а с тебя сталось бы уговорит его на такую глупость, как магический брак. Такая хорошенькая демоница… Ты можешь поклясться жизнью сына, что замужем не за Ульрихом Эгоном?

Какая удача, что он именно так поставил вопрос. Потребуй герцог поклясться, что Эди не сын Ульриха, и всё! Пришлось бы признаваться. Магические клятвы таких вещей не прощают, а она не смогла бы подставить под удар своео ребёнка. Но сейчас ни ей, ни мальчику ничто не грозило. Она прижала к груди сына и произнесла формулу. Ничего не произошло. Эди как спал, так и продолжал дремать.

Не дожидаясь следующего хода фар Ниблонга, Виола заявила с достоинством:

— Вот видите. Ваша светлость, если вас кто и пытался ввести в заблуждение, то это была не я. Мой муж — маг, подданный государства Валариэтан, магистр зельеварения и артефакторики по имени Мельхиор Нарденн! Он — отец моего сына Эдмона!

Как вовремя она произнесла эти слова! В зал вошёл один из герцогских вестовых и доложил:

— Ваша светлость, к вам на приём рвётся магистр Мельхиор Нарденн. Он утверждает, что вы задерживаете у себя его жену и сына без всяких оснований.

Впервые с того момента, как Виола зашла в этот зал, у старого Зигги появилось человеческое выражение лица. Одним словом невозможно описать, какие чувства на нём оказались написаны. Злость, разочарование, гнев, интерес, но не унылое бесстрастие рептилии.

— Мельхиор, говоришь, Нарденн? — произнёс он зловеще, — Хорошо, зови. Посмотрим, что там за магистр такой. Только пускай не сразу, я хочу задать этой пташке ещё пару вопросов.

Вестовой ушёл, а герцог снова включил свой взгляд поджидающего добычу крокодила.

— Ты встречалась со старой графиней? — задал он вопрос, которого Вилька не ожидала.

Тут можно было не врать и она, вздохнув с облегчением, заговорила:

— Да я встречалась с её светлостью госпожой Гедвигой несколько раз.

— Когда, где и при каких обстоятельствах?

— Пять лет назад здесь, в этом замке, потом примерно луну назад в городе, где я тогда жила, в Кассене, а затем опять здесь, когда я приехала, чтобы забрать своего сына, которого украли по её приказу. Если вам нужны свидетельства этого преступного деяния, обратитесь в Коллегию магов в Кассене. Похищение совершили нанятые Гедвигой ведьмы. Насколько я знаю, они дали на неё показания. И вообще, там собрана целая куча доказательств.

— Ты можешь сказать, почему она решила, что твой сын — ребёнок её пасынка Ульриха?

Виола пожала плечами.

— Наверное потому, что ей очень этого хотелось. Такой расклад её полностью устраивал, а на истину она плевала с высокой башни. Когда она заявилась в мой дом в Кассене, я пыталась ей объяснить, что она ошибается, но госпожа графиня и слушать не стала.

В этот момент внезапно проснулся Эди, не понял, где находится, расплакался и стал брыкаться. В то же мгновение двери распахнулись и вестовой, выполняющий обязанности мажордома, объявил: