Виола, глядя на эту картину, усмехнулась, а Мельхиор сказал:

— Он добрый, но на шею себе садиться не позволяет. Точь-в-точь как твоя мама, дружище.

При этих словах Эди перестал барахтаться и отбиваться, а пёс тут же спокойно убрал свою башку, чтобы ребёнок мог встать. Поднявшись и отряхнув перепачканные травяным соком штанишки, мальчик гордо сказал:

— Да, мама у меня такая. Добрая и храбрая. А ещё красивая. Она лучше всех.

Повернулся и побежал прочь, а за ним помчались собаки.

— Что это было? — спросил Мельхиор.

Виола лукаво склонила голову к плечу и прошептала:

— Не знаю. Мне кажется, тебе только что предложили побороться за мои руку и сердце.

Затем она закрыла лицо руками и резко выдохнула, а когда отняла руки и снова посмотрела на мага, то только слепой не увидел бы написанное у неё на лбу огромное облегчение. Мельхиор не понял, с чем оно связано, но Виола не стала скрывать свои мысли.

— Ты понял, что произошло? Эди показал всем, и мне в том числе, что не имеет ничего против того, чтобы ты стал членом его семьи. Неважно, если он то же самое скажет Ули, теперь выбор уже за мной.

Маг не поверил свои ушам, поэтому на всякий случай переспросил:

— А ты хочешь сказать, что выбрала меня?

— Пока не знаю, но то, что ждёт меня с тобой, нравится мне значительно больше, чем то, что может предложить граф Эгон. Оно как-то лучше согласуется с моими жизненными устремлениями. Конечно, бакалея и специи мне ближе, но надо расти над собой. Так что я вполне могу научиться продавать зелья и артефакты, тем более что это значительно более выгодно.

Мельхиор с трудом удержал на лице спокойное выражение, для этого пришлось отвести глаза и уставиться на проросший между камнями мох. Сейчас ему хотелось ругаться самыми последними словами. Ну вот как так можно: приласкать и тут же дать по морде? Что это: бездушие, жестокость, желание поиграть с жертвой или искреннее деловое мнение купчихи? Мол, так мне выгоднее, поэтому назначу мужем тебя. А что назначенный чувствует, её совершенно не волнует.

Тонкие пальцы легли на его запястье. Он повернулся и увидел на лице Виолы непередаваемую смесь из кокетства, насмешки и доброжелательной улыбки, явно адресованную лично ему.

— Ты разочарован? — спросила она лукаво, — Прости. Сейчас не лучшее время говорить о чувствах. Пока рановато, мне так кажется. Ты стал для меня и Эди очень близким человеком, таким, как Тео или Гина. Членом семьи. Превратится ли это для нас в нечто большее? Мы оба можем только надеяться и делать всё от нас зависящее, чтобы так и было. Для меня безумная страсть — это что-то из раздела сказок, я в первую очередь живу разумом. Но не думаю, что мои чувства чем-то хуже, чем у тех, кто влюбляется очертя голову. Они не такие быстрые и яркие, да, зато надёжные. Не сгорят, не рассыплются прахом при первом испытании, а станут с годами только крепче и сильнее. Так что если ты не боишься, мы можем попытаться. Сначала храм доброй матери, затем и о магии можно будет подумать. Всё, как ты планировал.

— А Ули? — спросил вдруг Мельхиор, хотя минуту назад даже не вспоминал о злосчастном графе.

Виола поднялась со скамейки.

— А что Ули? — спросила она, — ты думаешь, он тебе соперник? Три года назад — да, наверное. Я тогда была как не в себе. А сейчас… Если бы не Гедвига, я про него и не вспомнила бы. Знаю и могу сказать одно: граф Ульрих Эгон — это прошлое. Мне казалось, что между нами любовь, но сейчас могу сказать определённо: не было никакой любви. Просто он тогда потерял стержень в жизни и искал, на кого бы опереться. А я… Ты помнишь моё условие: никаких личных отношений? Я их боялась как огня! Тебя тоже. Если помнишь, даже подходить ближе чем на два локтя избегала. Когда-нибудь я расскажу тебе мою историю в подробностях и ты поймёшь, почему так случилось. Но боязнь боязнью, а жить, умирая от ужаса каждый раз, как мужчина к тебе просто прикоснётся, а тем более тебя захочет, было невозможно. Судьба оказалась умнее меня и подсунула Ульриха. Он сумел меня избавить от этого страха, спасибо ему. Но теперь у каждого из нас своя дорога и они ведут в разные стороны.

Мельхиор одним слитным движением поднялся с земли и положил руку на плечо своей желанной.

— Ты намекаешь, что наши с тобой дороги ведут в одну сторону?

Она подняла к нему улыбающееся лицо.

— Не просто! При желании они прямо-таки совпадают, ты не находишь?

Поцеловаться им снова не дали. Раздались какие-то непонятные звуки, на которые повернулись оба. Это Стефан гнал своих коров к сараю, чтобы подоить, а за ним бежали собаки и Эдмон.

Виола поспешила убраться подальше: как всякая горожанка, коров она предпочитала в виде говядины или молока. Даже милые телята нравились ей исключительно на расстоянии. А вот у мальчишки не было такого предубеждения и он от души наслаждался общением с природой абсолютно в любом виде.

— Знаешь, — крикнул он матери, — дядя Стефан собирает коровьи какашки и складывает их в здоровую бочку! — слово "навоз" было ему неизвестно, — Говорит, от них огурцы хорошо растут и клубника тоже. Вообще всё на огороде, представляешь?! Я спросил, почему тогда овощи не воняют, а он сказал, что для этого и держит какашки какое-то время в бочке. Ещё водой заливает. Чтобы вонь прошла и получилось удобрение.

Эти простые сельскохозяйственные истины нисколько не интересовали Виолу, но она изобразила умеренное внимание к новым знаниям сына. Эди сразу понял, что коровьи какашки волнуют его маму только если он в них вляпался, поэтому стал поднимать ноги и демонстрировать условно чистые подошвы. Тем временем Стефан загнал коров в сарай, привязал и снял со стены подойники.

— Вижу, никто из вас доить не умеет, а жаль. Ну что ж, подождите на улице, потом вместе отнесём молоко домой.

— Дядя Мельхиор, — сказал мальчик, когда Стефан скрылся в сарае, — ты можешь научить меня магии? Ну хоть немножечко?!

— Могу и обязательно научу, — серьёзно как никогда ответил маг, — У тебя большой дар, если ты не научишься им управлять, можешь наделать много бед. Так что, если хочешь, после обеда пойдём с тобой на выгон и немного поучимся.

— Я смогу зажигать светлячков?! — обрадовался Эди.

— Сможешь, — подтвердил маг, — не с первого раза, но уж с третьего точно сумеешь, а там и ещё чему-нибудь полезному научишься.

— Ура!

Мальчишка подпрыгнул и закружился на месте в припадке буйного веселья. Собаки смотрели на него озадаченно, а затем тоже приняли участие в празднике: бегали кругами, вертели хвостами, коротко гавкали, подбадривая своего юного подопечного. Это были хорошо обученные звери, знавшие, как надо воспитывать щенков.

По дороге домой Мельхиор, который нёс сразу два ведра молока, начертив на них заклинание уменьшения веса, едва не упал и не вылил всё, ему доверенное. Виной было послание Теодора. Голубая вспышка сигнализировала, что с бывшим наёмником всё в порядке, но появилась она так неожиданно, что маг споткнулся. Шедшая позади него по тропинке Виола сначала не поняла, что случилось, а потом сообразила:

— Это знак от Тео? — спросила она, — С ним всё в порядке?

— Да, — подтвердил Мельхиор, — у нашего Теодора в городе трудностей не возникло. Он в безопасности.

Вечером в общем зале трактира было относительно людно, по крайней мере все столики оказались заняты, кроме двух, один их которых хозяин держал для постояльца и поспешил усадить за него Теодора, как только тот спустился в зал. Так что свободным оставался один столик в углу.

Тео оценил то, как трактирщик вывернулся, чтобы люди формально могли исполнить приказ графини и не собираться больше, чем по трое. Вместо обычных в таких заведениях длинных столов здесь стояли маленькие столики, характерные скорее для столичных элидианских кофеен. За такой столик и двое-то с трудом усаживались. Третий, может, и нашёл бы себе место, но тарелку ему поставить было бы уже некуда.