Внутри похолодело, вспомнил офис Кирилла Мамедовича и Руслана. Прощупаться на предмет состояния тела не получилось, покрутить головой тоже. Попытался всмотреться в немигающие глаза внимательнее, и окружающий мир стал плавно разматываться из спирали обратно. Желудок от таких издевательств над мозжечком подпрыгнул к самому горлу, но зато картинка стала приобретать четкость. Еще через мгновение земля ударила по ногам, а уши взорвались от звуков. Разматываемая клякса вдруг нахлынула и перестала быть просто картинкой, превратилась в нормальный воспринимаемый органами чувств мир. От обретения себя накатило почти сексуальное удовлетворение. Ноги ощущали именно то, что показывали глаза! Горьковатый запах прогоревшего костра неприятно свербел в носу, но тоже явно принадлежал окружающему миру. Да и уши слышали именно то мерзкое хихиканье, которое воочию наблюдалось у болтающегося на столбе бородатого старикашки.
Мда, про нормальность мира немного погорячился. Но обратно в беззвучную неосязаемую кляксу все равно не хотелось.
Некоторая нереальность в окружающей действительности продолжала проглядывать, готический собор висел на горизонте плохо прорисованным пятном. Да и потухший, но светящийся костер добавлял сюрреализма. Зато предельно правдоподобно выглядели высоченный некромант, отчаянно дергающийся на столбе, и хаотично расставленные прямо на земле небольшие глиняные фигурки. Несмотря на грубость материала выглядели они вполне реалистично. Если двадцатисантиметровое изображение двуногой прямоходящей ящерицы в шипастых латах можно назвать реализмом. Прямо Саламандер из компьютерной игрушки, Лизард Эректус, так сказать, семейство латооблаченных.
С трудом отведя взор от некроманта, смог заняться самообследованием. Спиральное перекручивание прошло без последствий, это из хорошего. Из плохого — абсолютная нагота. Из одежды имелись только три дырки, почему-то залитых вязким туманом. Похоже, это подарки от Руслана. Судя по тому как меня швыряло по стенам, стрелял он чем-то останавливающим, и пули могли остаться внутри моей несчастной тушки. Косвенно это подтверждалось тем, что одна из дырок начиналась подмышкой и направлялась куда-то в район паха. А с пахом все обстояло нормально, слава богу. Еще две темных дырки в груди немым укором указывали куда-то на спину, но я не Алина Кабаева, выгнуться проверить наличие выходных отверстий на спине не получилось. В общем, картина складывалась безрадостная, тело в текущем состоянии даже, по оптимистичной оценке, к жизни не особо пригодно.
Загрустил и всмотрелся в своего единственного компаньона. Потухший костер вокруг столба оставил запах гари и тот самый необъяснимый красноватый свет, позволяющий рассмотреть моего высоченного соседа во всем мрачном великолепии. Желтоватые, будто звериные, глаза зыркали с непонятной ненавистью. Непрерывно дергающийся некромант уже более-менее распутал одну руку, пониже локтя она двигалась свободно. Но вместо того, чтобы помогать себе выпутываться этот псих иррационально тянул скрюченные пальцы в мою сторону. Я перехватил взгляд беснующегося подгорельца и непроизвольно отдернулся. "Ненависть! Сдохни! Разорвать!" Таланты чтения скрытых эмоций в данном случае не пригодились, злобно шипящий старик эмоций не прятал. Гляделки все-таки дали результат, поймав взгляд, дедушка перестал шипеть, его кадык задергался, а из горла полился переливчатый безумный смех. Ох, как-то мне это не нравится. Сделал осторожный, стараясь не наступить на глиняные фигурки (ноги то босые и ни разу не казенные), шаг к столбу. Вперемешку с истеричным смехом стали появляться свистящие осмысленные звуки. А язык-то незнакомый, даже близко ничего похожего не слышал.
Вблизи жертва средневековой инквизиции производила несколько иное впечатление нежели с картины. Ростом некромант оказался прилично за два метра, до его макушки смог бы достать только в прыжке. Спутанная борода висела неопрятной слюнявой мочалкой. Лысоватый череп смотрелся неаккуратно и костляво, скрюченные пальцы, изрытые старческими пигментными пятнами, тянулись прямо ко мне и пугали до ступора. Ужас какой-то. Пожалуй, повышу дедушку с некроманта до темного колдуна, он при близком знакомстве это безусловно заслужил. Пока рассматривал теперь уже колдуна, тот практически справился с истерикой. Хихиканье затихло.
Желтые зрачки цепко обшаривали мое обнаженное и не слишком мускулистое тело, короткие свистящие фразы сопровождались активным раскачиванием дедушки на столбе. Сделал еще один осторожный скользящий шаг вокруг этой двухметровой жертвы инквизиции. Он опять ожидаемо взвился вовсе не тщедушным привязанным к столбу телом, но глаза колдуна внезапно вильнули. Рефлекторно отпрыгнул вправо, даже не успев до конца осмыслить увиденное: вот шагнул влево, колдун вместо ожидаемого взгляда напряженно удержал фокусировку на мне, значит ему уже давно хотелось посмотреть в эту сторону, но он, не желая привлекать внимание, себя сдерживал.
Все это мелькнуло в голове, пока падал вправо, ожидая в любой момент удар по хребту костлявой палкой. Почему-то представил за спиной дедушку, такого же, что бился сейчас на столбе в очередном припадке. Но откатившись и осмотревшись, во-первых, понял, что утаиваемая страшная тайна колдуна находится еще достаточно далеко. И во-вторых, на нестабильно мыслящего колдуна она, эта тайна, не очень похожа. К нашему негасимому огоньку тяжелыми прыжками приближался бронированный гость. Причем, двигался он предельно целеустремленно. И на счет далеко я, пожалуй, погорячился, неверный свет костра давал обманчивые оптические эффекты. За несколько прошедших секунд прямоходящий (прямобегущий в данный момент) гость заметно приблизился и продолжал уверенно сокращать дистанцию. Теперь в нем легко угадывался прототип разбросанных вокруг костра глиняных фигурок. Неизвестный мне скульптор все-таки оказался реалистом!
Судя по восторженному захлебывающемуся воплю со столба, тварь (на ней уже отчетливо просматривалось облачение в виде мощного доспеха и здоровенная секира в лапах) собиралась поддержать в наших с жертвой инквизиции гляделках вовсе не меня. В голове пульсировала очень яркая, но не очень продуктивная мысль про 'сейчас располовинят', и последние секунды до встречи с ящером я провел, тупо пятясь назад со слегка приоткрытым ртом.
Наконец, сообразил, что надо делать. И для начала попятился более энергично. Второй пункт плана — зафиксировать ситуацию в шатком равновесии и попытаться оценить обстановку. Равновесие попробую получить маневренной беготней вокруг столба. В этот момент запнулся, все-таки пятиться — не самый надежный способ передвижения. Вторая мысль в процессе падения оказалась гораздо позитивнее. Мои неуклюжие ноги только что спасли жизнь — ящер рванулся, превратившись в смазанную тень, и на том месте, где я секунду назад стоял, прочертила широкий сверкающий круг длинная секира в лапах бронированной рептилии. Еще не приземлился в своем нелепом падении, когда размашистый полукруг боевого оружия вильнул из горизонтальной плоскости в вертикальную и устремился на меня сверху вниз. Будто в замедленной съемке проплыло восторженное безумное лицо колдуна. Мои собственные босые нелепо взлетающие пятки, бесстрастная зубастая морда двухметрового саламандра (шлем это чудо генной инженерии не носило) и падающий сверху огромный топор.
Вдруг все сломалось. Замедленная съемка взорвалась болью где-то пониже спины, взвывший двухметровый ящер скрутился в позе эмбриона, а отброшенная секира рухнула вне поля зрения. Слегка подвывая и морщась, достал из-под любимого себя осколки того, что раньше являлось фигуркой прямоходящей ящерки. Лежащие в ладони черепки выглядели опасно острыми, мое израненное седалище вопило о том же. Хорошо еще, дымящиеся дырки по-прежнему никакого дискомфорта кроме эстетического не доставляли.
Осторожно, стараясь не потревожить раненое место, встал на четвереньки и уперся взглядом в оскал своего нового чешуйчатого знакомого. Саламандеру досталось посильнее, но парень он крепкий и уже немного оклемался. Крупная клыкастая морда на мощной змеиной шее, торчавшая из тяжелых шипастых доспехов, развернулась с нечеловеческой гибкостью. Судя по вцепившемуся взгляду и осторожной группировке, ящер своих планов не изменил.
