— А можно полюбопытствовать, виконт Праст, отчего вы так внезапно покинули ваше предыдущее место службы?

Столичный гость быстро заметил, что комендант не очень любит, когда вспоминают о его ненаследном титуле. И зачем-то регулярно давил на эту мозоль.

— Барон Лациус по старой дружбе отписал мне о скорой отставке предыдущего коменданта, и я тут же покинул сырой Рьеж ради местного теплого местечка. Я, разумеется, о климате. — Шутка разбилась о Мариуса Монтеля с той же безнадежностью, как до этого попытки придавить авторитетом, воззвать к воинской солидарности, слегка припугнуть, нахамить и, Дим даже не ожидал от себя такого, подольстится. Угрожать опоясанному аристократу и Мастеру Меча полковник не рискнул.

— Да, вы же с бароном Лациусом оба перстни Прельвской Кавалерийской носите. Ясненько. А я вот слышал о некоей неприятной истории в Рьеже.

Ну и чего он спрашивал, если и так про все в курсе?

— И я слышал, — комендант Лойской Пехотной Академии хмуро взглянул на собеседника, давая понять, что на этом фронте больше не уступит ни пяди.

Момент, чтобы угрюмо попрощаться и свалить, наконец, отсюда был самым подходящим, но инспектор ориентировался в ситуации чуть быстрее.

— Полноте, виконт, не обижайтесь на старого любопытного работника имперской канцелярии, право слово, и в мыслях не было вас обидеть. — Дим Праст поморщился, вот многие скучают по этому столичному лоску. Одной фразой и сорвать его побег, и извиниться, и поставить на место не каждому дано. Но комендант как раз от всего подобного старался держаться как можно дальше.

— А говорят, у вас тут суд богов завтра планируется? Прелюбопытное, должно быть баталия получится.

— Скорее уж казнь. Орден Фии присылает аж целого Учителя из аж самой столицы провинции. Собственно, в этом и задержка, завтра его ждем.

— И вот сразу без отдыха в бой?

— Учитель против Ветерана?

— Хм, да, действительно, скорее казнь богов получается, а не суд их имени. Как-то не приживаются у вас тут, виконт, наставники. Я слышал, в начале года с наставником Народного Боя смертельная неприятность приключилась?

Тема была крайне скользкой и опасной. Но пока комендант Академии собирался с мыслями, инспектор нанес внезапный удар с другой стороны.

— Знаете, а давайте завтра посмотрим, как у вас хозяйство приема новиков ведется? Вам это, наверное, скучно. А вот нас, канцелярских крыс, морковкой не корми, дай покопаться во всех этих бумажках, писульках да протоколах.

Дим с огромным трудом удержал маску невозмутимости. Вот оно, чего получается, все-таки всплыл след от той просьбы Ночной Гильдии. Да еще и в виде коронного преступления. Что же он такое сделал, протащив на первый курс того новика?

— Шай, иди-ка сюда.

Под недоуменным взглядом инспектора хорьковатый казначей неохотно оставил своего собеседника и, мягко ступая, подошел к коменданту Академии. Грехов за ним водилось прилично, но развитое чутье на опасность справедливо подсказывало, что посланник имперской канцелярии пересчитывать связки сушеного зеленчака или проверять качество замороженного магами мяса не станет, так что чувствовал хранитель казны Академии себя довольно уверенно.

— Покажешь, завтра благородному барону свое хозяйство, — побледневшее лицо подчиненного стоило всех сегодняшних мытарств коменданта.

Мариус укоризненно взглянул на собеседника. — В основном по бумажной части, — решил он чуть уточнить задачу. Но видя, что и это не помогло, продолжил, — по части приема новых рекрутов на первый курс.

Вот теперь казначея отпустило, и он несколько истерично улыбнулся, энергично кивая лысоватой головой.

Впрочем, Дим Праст не сомневался, что радоваться тому осталось недолго. Немного разобравшись в повадках столичного инспектора, он был уверен, что через месяц другой в Академию нагрянет теперь уже профильная хозяйственная проверка. А пока можно вздохнуть с облегчением, если Мариус рассчитывал, что ночью он бросится подчищать документы, то это зря. Когда у разумного куча грехов, то за всеми ему не уследить. А если камень на душе один одинешенек, да еще и спать-есть мешает, то подчистить концы становится гораздо легче. Комендант Академии не только документы давным давно в порядок привел, но даже, скрипя сердцем, ополовинил семейные накопления и внес необходимую для поступления сумму в кассу. Так что пробившийся вне списка рекрут сейчас по документам от своих собратьев ничем не отличается.

Как, все-таки, справедлива ойкумена. Ведь до слез было денег жалко, но сделал все по-совести, и вот, не зря. Впервые за вечер Дим Праст улыбнулся искренне.

***

Божественный суд над Марь Иванычем должен был проходить под патронажем независимого служителя культа местного пантеона. И брат Жером, как последователь Кома, в этом плане всех устраивал. Суд, кстати, как таковой больше походил на казнь. Специально по душу Наставника Грамоты Дарига из столицы прибыл настоящий монстр. Да уж, жестковатая вышла шутка. Знал бы, как оно обернется для нашего Марь Иваныча, может и сдержался бы тогда возле доски. Хотя, с другой стороны, детей мне с ним не крестить. А любое ослабление Культа Ярра на руку моей союзнице Ушх, а значит и мне.

Оказалась права Темная, обиженные последователи Фии добились от храма Ярра поединка на своих условиях, прислали Учителя, своего штатного ликвидатора. Учителей Фии на всю провинцию всего пятеро, так что для нашего захолустья — это целое событие. Жалоба Лики наделала шума в столичном Лойе, далеко разошлись круги от нечаянно брошенного мною камешка. Учитель, как позже разобрался, — это на порядок круче Ветерана. А тот настолько же сильнее Воина, первого божественного апгрейда, выделяющего избранных из серой массы обычных людей. Вроде бы раньше, в эпоху золотого века, ранги давали еще и встроенные магические плюшки, сейчас об этом только вздыхали, кто грустно, а кто и с заметным облегчением. Но и просто физическая мощь с каждой ступенью заметно нарастала. И роста сантиметров десять добавлялось. И жизни лет десять прирастало. Если еще учесть, что ранг Ветерана было сложно, а Учителя практически невозможно получить без сильного врожденного магического дара, то образ прибывшего терминатора будет еще более полным. Поединок при таком раскладе превращался в слегка закамуфлированную расправу.

Марь Иваныч, огромной горой возвышавшийся над массой рекрутов, встав ранним утром на нашей учебной арене напротив соперника, выглядел откровенно мелковато. Руководил поединком начальник Лойской Пехотной Академии, виконт Дим Праст, черноволосый еще, не смотря на приличный возраст, с ярко выраженными восточными чертами лица, офицер. Я его, кстати, видел во время сортировки клеток, он тогда хоть и с краю, но удостоился чести за столом с графьями сидеть. Брат Жером тем утром стрелецкой казни представлял идеологическое направление, служитель Кома присматривал за поединком, восседая по правую руку от полковника.

Марь Иваныч оказался настоящим боевым офицером. Он явно уступал своему противнику в мощи и скорости, но за счет опыта легко ушел от магической атаки, перепрыгнув огненную волну, с которой Учитель Фии начал бой. Я тогда первый раз увидел в действии настоящую боевую магию. Смотрелось красиво, но для опытного паладина, как оказалось, не смертельно. Огненная волна еще катилась по арене, когда резко ускорившиеся бойцы столкнулись на встречных курсах. Размен ударами копьями с листовидными наконечниками неподготовленному взгляду представлялся размытым мельтешением. Моей подготовки для чтения рисунка боя не хватало, пархающие вокруг бойцов копья слились в размытое пятно. Картина прояснилась только с завершением поединка. Безжизненное тело нашего Наставника Грамоты упало с пробитым позвоночником, а заезжий гость остался стоять, схватившись за распоротый живот.

Удерживая одной рукой выпадающие внутренности, Учитель, тем не менее, победно вскинул вторую и зычно пропел: 'Во славу твою, Фия!', вызвав радостные вопли единоверцев по всей Академии. Рана у него была серьезная, я уж понадеялся, что извел еще и этого служителя, но нет. Гора мускулов как ни в чем не бывало дошагала до Айболита и получила внеплановое исцеление. И правда терминатор.