На вторую ночь бревно, правда, пришлось уступить. Сразу за мной в нашем спокойном хоть и недообустроенном мирке возникла фигура в темном балахоне. Темная Великая все-таки оклемалась. Ящер зарычал и по-удобнее перехватил перепачканную землей секиру. Колдун резко окутался каким-то свечением. Даже я на всякий случай отскочил подальше и упал на землю. Не хотелось бы словить шальной файерболл. Это только говорят, что пуля — дура. Файрболлы, как мне кажется, тоже не шибко интеллектуалы.

Но обошлось. Темная примирительной жестикуляцией и успокаивающими словами приглушила конфликт. И перевела его в фазу 'трое сидят на чурбанах и чего-то эмоционально обсуждают'. Четвертый при этом вынужден был погулять в сторонке. А потом и вовсе плюхнуться в перекопанную землю. Ну а чего? Все равно кожаная курточка и немного легкомысленное трико завтра чистенькими и свежими окажутся. Перестали, кстати, мне костюмы менять на каждый сон, всю неделю в одном и том же вожусь тут.

***

На следующую ночь Темная Великая снова притащилась у меня на хвосте. В этот раз ее встретили гораздо спокойнее. Без особого восторга, но и не хватаясь за алебарды. Краст отправился как и в прошлую ночь на перетирание высокомагических вопросов. Ящер интригами не интересовался, заскучал и пошел приставать ко мне. Не в романтическом плане, наоборот, максимально брутальном. Воинское приветствие было знакомо по жизни в Лагере. А вот из короткой сопроводительной речи ни слова не понял. Зато приглашающий жест был максимально интернационален и в переводе не нуждался. Пригасил меня Рептилоид на дружеский мордобой. Вот такие немудреные у земноводных тут развлечения. С топором Сигмунд расставаться отказался, повесил себе за спину, у него оказывается на броне специальные крепления предусмотрены. Ну и потом красноречиво пригласил постучать по нему.

Ну а что, действительно, не валятся же опять всю ночь в грязи, хоть какое развлечение. Попробовал легонько вдарить ящеру в лицо, не тут-то было, Рептилоид мягко отклонился. Ободряюще ухмыльнулся мне редкими клыками и жестом предложил продолжать.

Окей. Сделал пару шажков в его сторону и попробовал пнуть босой ногой куда-то в район бедра. Заранее сморщился, но в принципе не особо и больно. А вот ящера снесло, как будто под поезд попал. Знакомые ощущения пинания пустой коробки, я такое уже видел, когда мы с этим земноводным по-настоящему рубились.

Кувыркающегося Сигмунда протащило мимо шепчущейся парочки, те даже прекратили свой загадочный разговор, c тревогой посмотрели на тяжело поднявшегося Рептилоида. Но тот успокаивающе помахал им лапой, не отвлекайтесь мол, и похромал ко мне. Уважительно поцокал внушительной пастью и потребовал продолжения.

Еще несколько экспериментов подтвердили, что с рукопашным спаррингом у нас проблемы. Ногами ящер драться не умел, тут я его уделывал вчистую. Причем очень болезненно это проходило для него, пришлось прекратить пинать несчастного зверя. Руками попасть было гораздо сложнее, тут Саламандер ловко подныривал под удары, демонстрируя то ли местный бокс, то ли природные инстинкты, бог знает какие естественные враги в природе у двухметровых прямоходящих крокодилов. Но уж если плюха проходила, то проходила конкретно. Нокаут от моего единственного попадания получился чистый, рефери досчитал бы до десяти, даже отвлекаясь на чай с молоком и печеньками.

Хуже всего было то, что меня бить ящер не мог. Ногами не умел, а руками… в общем, еще хуже. Если бы он не убрал в момент удара когти, то больно стало бы мне, а так я остался стоять, потирая ушибленную скулу, — ловко Рептилоид заехал. Вот только сам он упал на землю, баюкая поврежденную кисть и обильно рассыпая местные ругательства красивым баритоном. Даже пришлось к колдуну идти, подлечиваться.

Вернулся Сигмунд расстроенным, хреновый у нас получался спарринг, хоть садись в шахматы играть.

Выход, как ни странно, нашел я. Вал-Валиа-Шак-Мей мне уже был знаком, так что жестами объяснил Рептилоиду, что можно бы с его топором поиграться. Полноценного спарринга, к сожалению, не получилось, ящер эмоциональной пантомимой постарался объяснить мне, что выпущенная из лап секира просто напросто исчезнет. Так что забрать у него орудие можно только через его труп. Хм, в прошлый раз я, кстати, так и сделал.

Так что развлечение у нас получилось асимметричным. Рептилоид аккуратно показывал свои красивые восьмерки и круговые атакующие выпады. Смертоносные удары иногда вылетали как продолжение хитрой защитной дуги, а иногда, после короткого незаметного подшага, неожиданно выстреливали из-за дальнего плеча. Красиво.

Сигмунд сначала показывал свой финт неторопливо, затем также основательно объяснял мне тупоголовому, куда надо сдвинуться, чтобы оптимально выйти из-под удара. И уж потом повторяли все в динамике.

Было весело! Неожиданно мощные ощущения накатывают, когда тяжелое лезвие с гудением проносится в сантиметре от твоей слегка отклоненной головы, обдавая потоком воздуха. Причем, ты полностью контролируешь процесс движения смертоносного оружия и гарантированно остаешься вне зоны досягаемости.

А потом он меня случайно убил. Вроде только слегка чиркнула алебарда по шее. Голова будто тяжелее стала на одну сторону, и небольшой фонтанчик крови начал выплескиваться с каждым ударом сердца. Оказывается, человеку этого хватает. Ни перепуганный ящер, ни подбежавший колдун ничего сделать не успели. Накатила темнота.

***

И вот снова материализовался на поляне. Дежавю. Только привычного столба с висящим колдуном перед глазами не стояло. Краст нашелся взволнованно бегающим вокруг кострища. Колдун непрерывно ругался и прерывно отвешивал виновато перетаптывающемуся рептилоиду увесистые подзатыльники. Вслед за мной появилась Темная Великая. Как-то ее присутствие привязано к моему. Есть повод погордиться, хе-хе.

Сигмунду резко поплохело, теперь ему вычитывали в два голоса. Даже пожалел рептилоида, косяк-то чисто мой, сам же не успел отклониться от удара, ящер все делал правильно.

Но чешуйчатый друг удивил. Помню, какого это — смотреть в глаза Темной, до сих пор мозги закипают от одного воспоминания. А он ничего, мало того, что выдержал взгляд, так еще и по итогу от двух наседающих экстрасенсов отбодался. Уперся рогом (это я фигурально, так-то он не рогатый) и заставил недовольно фыркающих любителей посидеть на бревнышках к этим самым чурбанчикам утопать ни с чем. Ясное дело, отстоял наше с ним право в ножички играть.

И действительно, Сигмунд бросил слегка осуждающий взгляд (ну виноват, виноват) и снова взялся за секиру. Только стал чуть притормаживать удары, типа жалел.

***

Следующую пару ночей я был счастлив, — никому от меня ничего не нужно. Бросающие свои земляные кирпичи при моем появлении желтоглазки практически без слов расходились. Краст топал общаться с Темной Великой. А Сигмунд молча уводил меня на противоположный конец поляны. Даже и не знаю, для меня ящер старался или свою форму пытался наверстать. Но играться с его секирой мне нравилось. Да и получалось теперь получше. Рептилоид перестал придерживать удары, стал доверять моей пластике. Движения свои он усложнил, теперь уже не рассказывал предварительно о каждом финте, я сам распознавал варианты атаки и подстраивался под возможные траектории.

Не замечал в себе раньше таких талантов, но здесь получалось на мой взгляд неплохо. Под некоторые удары подстраивался так мягко, что отклонялся и возвращался в исходное положение сохраняя фиксированное пятисантиметровое расстояние до лезвия. Будто невидимую границу между собой и топором выдерживал. Особенно красиво получалось, когда Сигмунд менял уровни атаки, а я успевал эту тоненькую подушку изобразить головой, потом ногой, а затем и изгибанием корпуса. Один раз правда пару пальцев потерял. Возвратным движением алебарды поддел меня ящер, сам-то животик я убрал с траектории, а вот рукой махнулось не удачно. Впрочем, чего эти пальцы жалеть-то, отрастут же завтра.

Немного напрягали косые взгляды разговорчивой парочки в нашу сторону. Преследовало меня стойкое ощущение, что в том числе и мои косточки перемываются там на бревнышках. Но до поры они нас не трогали.