— Ставро… — усмехнулся Зеро. — И первым, и последним. Он предпочитает спать днем.
Словно в подтверждение слов великана, откуда-то из-за границы освещенного костром пространства раздался истошный вопль.
— Волколак. — Прокомментировала наемница и озабоченно нахмурилась. — Был. Слушай, Зеро, может, сходишь угомонишь своего дружка? Мы тут и так с костром как прыщ на заднице. А еще этот живодер-любитель…
Неопределенно хмыкнув, великан прищурился, сделавшись похожим на огромного лесного кота.
— Боишься дикарей? — Поинтересовался он, наконец, безразличным тоном. — Ну да. Из твоей пукалки много не настреляешь. Патрон слабый, пуля мелкая… Против людей сделано… Да и то, если без бронника.
— Я из почти такого же снежного ящера валила. — Обиженно заявила наемница. — Что до патронов… Зато они легкие. Не то, что твои дурищи. Каждый, небось, грамм двести весит.
— Двести десять. — С достоинством кивнул великан. — Пуля удлиненная. Сто двадцать грамм свинчатки. Заряд — дымарь и бертолетовая соль. Громко, грязно и серой воняет. Зато накоротке одним выстрелом любую тварь с ног свалит. Даже неважно, куда попасть. Так что там, где тебе и магазина не хватит, мне достаточно один раз пальнуть.
— Ну да. Только в упор. К тому же у этой дуры, наверняка, отдача — как бык лягнул. — Поморщилась Элеум и покосилась в сторону бледной, как мел, зябко обхватившей руками плечи, неотрывно смотрящей на огонь Кити. — Принцесса, всё в порядке?
Никак не отреагировавшая на слова наемницы Кити продолжала смотреть в костер невидящим взглядом.
— Кисонька?
— Анализ. Сорок шесть… Вектор… Перерасчет… — Неожиданно подал голос неподвижно застывший у костра Эвенко. Лицо старика на мгновение сморщилось, превратилось в опаленную огнем пластиковую маску. — Нет. У нее не всё в порядке. Учитывая общую эмоциональную нестабильность этой породы, одевать на девчонку нейрокоммуникатор было довольно… жестоко. И глупо. Ты вообще знаешь, что от этой технологии отказались еще до войны?
— Породы? — Прищурилась наемница, отложив карабин в сторону, придвинулась к вздрогнувшей Кити, аккуратно притянув к себе, казалось, полностью погрузившуюся в себя девушку, попыталась заглянуть ей в глаза.
— Не цепляйся к словам, Нежить… — Отмахнулся старый инженер. — Главное то, что ей плохо, а я могу помочь это прекратить. И еще — коммуникатор… Не вздумай его снимать. Сделаешь только хуже.
— Задницу, трогать не дам. — С подозрением покосилась на старика Элеум. Кулаки наемницы медленно сжались. Между пальцев левой руки блеснула сталь.
— Дохлая. — Многозначительно покачал головой Зеро. — Не стоит.
— Чудесный навык — переводить любой разговор в сторону секса. — Скривился старик, и с хрустом расправив плечи, протянул руки к огню. — Предлагаю тебе небольшую игру. Просто будем задавать друг другу вопросы. По очереди. Не думаю, что это займет много времени. Но учти. — Глаза старика неожиданно распахнулись, превратившись в две плошки, мерцающие в свете костра желтым. Я слишком стар и устал, чтобы пытаться меня обманывать.
— Ллойс… — Неожиданно простонала Кити и, протянув руку, коснулась кончиком пальцев плеча наемницы. — Ребенок… Огонь… Почему так больно… — Глаза девушки закатились и она, обмякнув, повалилась на руки наемнице.
— Черт. — Осторожно пощупав лоб почти не отреагировавшей на её движение девчонки, Элеум с подозрением и беспокойством посмотрела сначала, на казалось, потерявшего интерес ко всему и вся, заворожено ковыряющего клинком угли костра Зеро. Потом перевела взгляд на выжидающе смотрящего на нее старого инженера и тяжело вздохнула. — Хорошо. Только не тяни, милый.
Старик одернул полы плаща пыльника, поерзал, устраиваясь поудобнее, помассировал переносицу и, склонившись над рюкзаком, принялся не торопясь распускать завязки клапана.
— Будем считать, что договорились. — Протянул он, наконец. — Что ты помнишь из детства? Какое твое первое воспоминание?
Ллойс с недоумением уставилась на старика.
— Это шутка?
— Нет. — Покачал головой Эвенко. — Ты ведь хочешь помочь подруге?
В лагере воцарилось напряженное молчание.
— Ладно. — Вздохнула, наконец, Элеум. — Ладно. Просто боюсь, что я тебя разочарую. Мое первое воспоминание — собачья конура. И пес. Большой. Рыжий, в подпалинах. Еще помню озеро. Чистое. Холодное. Я туда убегала. Плавать. И дом. Старый. С прохудившейся крышей. А еще…
— Что стояло у крыльца? — Неожиданно перебил наемницу инженер.
Брови наемницы сошлись к переносице.
— По-моему, бочка. — Неуверенно протянула она. — Желтая пластиковая бочка.
— Великолепно, — всплеснул руками старик и неожиданно довольно хихикнул. — Второй вопрос. С какой стороны у тебя сердце?
— Не торопись, — оскалилась наемница. — Моя очередь. Что за херня творится с Кити и как это прекратить?
— Это два вопроса. — Покачал головой инженер.
— Я тоже ответила на два. — Жестко прищурилась наемница. — Или ты решил меня кинуть?
— Я бы на твоем месте не стал её обманывать, Эвенко. — Неожиданно прогудел продолжающий заворожено смотреть на огонь гигант. — Во-первых, ты заключил сделку. А я не люблю, когда кто-нибудь нарушает слово. Во-вторых, если с малявкой что-то серьезное, то нам лучше бы заняться этим сейчас.
— Ладно, — слегка поморщился инженер. — Твоя «кисонька» — великолепный эмпат. У нее врожденная гиперчувствительность. А ты воткнула в нее нейрокоммуникатор. Судя по всему, настроенный на прямой канал. Даже без фильтров. — Лениво ткнув в сторону охватывающих мочку уха наемницы пластин, инженер направил обвиняющий перст на Кити и криво усмехнулся. — Как я и говорил, от этих штук еще до войны отказались — прямая передача сигнала слишком сильно нагружает кору головного мозга. К тому же, если бы ты читала инструкции, то знала бы, что при подключении этих штук первые двадцать часов, пока нанотрубки не прорастут в мозг, а нейросеть не настроит фильтры, категорически запрещено спать. Подсознание слишком мощная штука. Это очень неприятно даже самому толстокожему душегубу. А в случае с девчонкой… — Старик пожевал губами, подбирая слова. — То, что ты ощущаешь как легкое дуновение, для нее настоящий ураган. Напряжение копится постепенно, но срыв неизбежен. Сколько вы были в связке? Часов двенадцать-четырнадцать? Сейчас в ее маленькой симпатичной головке крутится мешанина из чужих мыслей, эмоций и воспоминаний, и она с трудом понимает, где её, а где твои. Нагрузка растет, и все может кончиться очень и очень…
— Срань!! — Болезненно зашипела наемница и потянулась к клипсе на ухе Кити. — Прости, принцесса, я не знала!
— Я ведь уже сказал: нет!! — Неожиданно рявкнул Инженер. — Оборвешь соединение сейчас — точно оставишь её идиоткой. Вот… — Покопавшись в рюкзаке, Эвенко продемонстрировал наемнице блистер с таблетками. — Это должно помочь. Я сам их использую. В качестве корректоров.
— Дай! — Требовательно протянула руку Элеум.
— После ответов. — Покачал головой старик. — Только после ответов.
— Дай, пока я не рассердилась!! — Голос наемницы наполнился хрипом и рычанием.
— Если ты хоть пальцем тронешь Эвенко… — Склонив голову набок, великан медленно повернул лицо к наемнице. В глазах колосса сверкнуло пламя. — Я сделаю из тебя черный пудинг. Ты ведь знаешь, что такое черный пудинг?
На лбу Элеум вспухли жилы. Лицо поплыло, в глубине глаз мелькнуло что-то звериное. Осторожно отпустив что-то невнятно пробормотавшую девушку, Ллойс поднялась на ноги. В руках, будто из ниоткуда, появился длинный нож.
— Дай!
— Только после ответов. — Глумливо хохотнул Эвенко и, подбросив в ладони блистер с таблетками, сунул его в карман плаща.
— Мне не хочется тебя калечить. — Проворчал не торопящийся вставать великан. — Но я пообещал Финку, что, если ты выкинешь какой-нибудь фокус, то я вырву тебе руки, а то, что осталось — отдам Ставро. Твою подружку, кстати, тоже. Ты ведь уже поняла, на что он способен? Ну да… — На лице гладиатора мелькнула тень улыбки. — Конечно, поняла. Вы ведь так друг другу понравились. Настолько понравились, что целый день старались друг друга не замечать. Слишком похожи, да? Сейчас он занят. Охотится и потрошит идущих на огнь тварей. Спускает накопившийся за день пар. Но если ему придет в голову, что это слишком скучно и решит посмотреть, что внутри у тебя или твоей подруги… Для этого я здесь и нужен.
