Мела готовилась покинуть дом на неопределенный срок. Можно было предположить, что она позаботится о его сохранности до их с сестрой возвращения.

– …черви сожрут внутренности, и размножатся, и породят новых червей, и те измельчат кости, и рухнет нарушитель, как мешок, и треснет его кожа, – монотонно бубнила соседка, аккомпанируя себе привязанной к запястью трещоткой и щедро осыпая выбеленные стены золой. Вроде как под нос бормотала, но, могу поспорить, слышали ее все. – И вытекут его мозги, и выкатятся глаза, и отвалится нос, – переведя дыхание, продолжала она, – но если не со злом пришел он…

Толпа притихла.

– …то лишь покроется кровавыми язвами, станет заикой и никогда не сможет иметь детей, – подытожила Мела и швырнула горшок, из которого черпала золу, на каменные ступени перед крыльцом.

Глиняное изделие разбилось с неожиданным металлическим лязгом, и собравшиеся на дороге ротозеи охнули. Зола вспыхнула и погасла, но камень продолжал полыхать, источая густой черный дым и невероятную вонь. Наконец и это пламя утихло, зато вокруг дома пробежали две огненные «змейки». Столкнувшись у задней стены, они исчезли с глухим стоном. Зеваки громко выдохнули в ответ.

– Готово! – Мела порадовала толпу фальшивой улыбкой. – Как вы видите, уважаемый господин Тинн, беспокоиться не о чем – мой дом под охраной сил более могущественных, чем городская стража. Нет-нет, не будем об этом! Вы же сами знаете, они не любят, когда о них болтают без нужды.

Я с удивлением опознала в одной из любопытно-испуганных физиономий пухлое лицо главы города. У меня глаза чуть на лоб не полезли – не верилось, что Мела и ее сестра настолько важные персоны. Представление соседка устроила знатное, однако если бы жители Барсуков не воспринимали ее сквозь могущественное слово «магия», те фокусы никого бы и не впечатлили.

– Эй, Тая!

Пришлось вдоволь повертеть головой, чтобы заметить Ив. Она стояла у древнего вида повозки, запряженной полудохлой клячей – несомненно, транспортного средства какой-то селянской семейки. Рядом высились две необъятные сумки, оснащенные ручками и лямками одновременно.

– Добрый… Доброе утро, – кисло поздоровалась я, подойдя ближе. – Вижу, вы основательно подготовились.

– Да, мы хорошо законопатили все щели в каморе, – зачем-то сочла нужным сообщить Ив. – И раздали комнатные растения соседям. А как себя чувствует твой домовенок? Наверно, не хочет бросать обжитое место? – она обращалась прямо ко мне, из чего я заключила, что Ферн витает где-то в доме.

– Да нет, он очень рад выбраться из нашего свинар… В общем, он вполне доволен сменой обстановки. Вы не слишком рано собрались? Медвежонок-то заспал.

– Кого ты назвала Медвежонком, голытьба?! – Тощий мужик в кудлатой шапке, которого я приняла за хозяина повозки, прекратил поправлять упряжь костлявой лошади и поднял голову. – Жить надоело? Да я сейчас как…

– Чтоб тебя!.. – только и сумела выдавить я.

– Артан, ну почему ты такой грубый? – мягко пожурила баронского сынка Ив. – Нельзя так разговаривать с людьми. Им же обидно! Тая, где твои вещи?

Пришел мой черед изображать искреннюю усмешку.

– Здесь. – Я похлопала себя по карманам. – Мне многого не надо.

– Оно и видно, – буркнул раззадоренный аристократишка. – Полагаю, твое одеяло у тебя на плечах, а подушка привязана к животу? Больная тетка…

– Совершенно верно. – На этот раз наигранная улыбка получилась более правдоподобной. – Не забудь о кастрюле под платком и сковородке на заднице, безмозглый козел!

У него аж губы затряслись от негодования, но дар речи, похоже, его временно покинул.

– О, вы уже перешли на «ты»? – Лучезарный оскал Мелы мог бы поспорить с моей «милой» усмешкой. – Прекрасное начало, разве нет?

В руках она держала широкую приземистую клетку, накрытую темным куском ткани. Изнутри не доносилось ни звука.

Кое-как подсадив сестру, Мела передала ей свою ношу. Затолкала внутрь сумки (Артан даже не вздумал пошевелиться, чтобы помочь) и приглашающее подняла матерчатый полог:

– Заходи, Тая. Не бойся, это только с виду похоже на воз твоего прадедушки.

Я хмыкнула. Шея баронского сынка заалела.

– А мой друг… Он здесь? – шепот привлек внимание сильнее, чем крик.

– Здесь, – успокаивающе ткнула куда-то над моей головой Ив. – Он едет с тобой.

– Кто? – с подозрением потребовал ответа Артан. – Что еще за «друг»?

На лицах соседок отразилась растерянность – просвещать благородного попутчика насчет демона (или домовенка – как по мне, ему будет без особой разницы) никто не собирался.

– Воображаемый друг, – скрипя зубами, взяла удар на себя я. – Милый пушистый домовенок, которого зовут Ферн. Мы все с ним разговариваем, понятно? И ты будешь, если я скажу!

В конце концов, моей репутации уже ничто не могло повредить.

Чуть больше двух лет назад мы с демоном обитали в Ерше – городке покрупнее Барсуков, расположенном у Тихого озера. Жизнь там шла неспешно и размеренно, меня относительно уважали (по крайней мере, не считали сумасшедшей), наш домишко был довольно новым, соседи – любезными, рынок – дешевым. Но однажды я услышала, что где-то в Подлесье живет колдунья, покинувшая гильдию. Что это означало, не составляло труда домыслить. Она наверняка промышляла черной магией, однако как-то умудрялась оставаться непойманной. Другими словами, она была умной, изворотливой, падкой до денег и не брезговала запрещенными средствами. Эта Мела казалась как раз тем человеком, в котором я нуждалась.

Уговаривать Ферна покинуть Ерш долго не пришлось – ему город не приглянулся с самого начала. И мы отправились в Барсуки. Размытыми по осени дорогами, какими-то петляющими тропами, даже через распаханные на зябь поля…

Сначала я решила, нам сопутствует невиданная удача: слухи насчет чудной колдуньи подтвердились, более того, глава города охотно (едва не приплясывая) продал развалюху по соседству с ее домом. Затем я узнала Мелу получше, в очередной раз уверилась в том, что молве верить нельзя, молча проглотила разочарование… И застряла в Барсуках на пару лет, никак не решаясь обратиться к ней со своим предложением. По сути, я так и не поняла до конца, почему она вдруг надумала мне поверить.

Теперь же наша повозка мерно стучала колесами по изъезженной дороге. Несмотря на неприглядный внешний вид, это средство передвижения оказалось вполне удобным и, главное, вместительным. Если бы только лошадка была чуть моложе… Каждые полчаса ей требовался отдых, и это при том, что шла она медленнее нас.

Неделя пути до Тавенны? Я не знала, злиться или смеяться. По меньшей мере три! К тому времени, как мы войдем в городские ворота, профессор Ньельм давным-давно вернется в Рен. Но Артан не высказывал недовольства, хотя, как по мне, ему стоило бы загнать клячу до смерти чисто из вредности. А Ферн, чтоб его, продолжал молчать!

К вечеру наконец-то показался тракт и дела пошли веселее. Первого постоялого двора мы достигли раньше, чем перевалило за полночь.

– Хочу покои с красивым видом из окна, – засыпая на ходу, потребовала я.

Исключительно чтобы подразнить баронского сынка, но хозяин воспринял мои слова всерьез и распахнул передо мной какую-то дверь прежде, чем высокородный нахал успел отправить меня на сеновал.

– Прошу, госпожа! – В неясном свете масляной лампы он, очевидно, не разглядел моей одежды, или же решил, что, спасаясь от мороза, я напялила на себя все, что было в повозке. – Ваши дочери будут по соседству, а молодой господин займет комнату напротив.

Демон не удержался от смешка:

– А детки-то как выросли! Уже выше мамочки! Полагаю, молодой господин вам не муж, дорогая моя госпожа?

Мела хмыкнула в кулак, ее сестра откровенно рассмеялась.

– Я вдова, – забыв о посторонних слушателях, огрызнулась я. – Лучше молчи, если не знаешь, что сказать!

– Простите, госпожа, простите, – принялся неистово кланяться хозяин постоялого двора. – Я не хотел расстроить вас… Прошу. – Он почти силой впихнул меня в какую-то каморку и зажег лампу на стене у двери. – Располагайтесь, жена принесет вам ужин. А утром вы увидите, какой невероятный, потрясающий, великолепный, грандиозный, восхитительный вид открывается из вашего окна!