Послеполуденное осеннее солнце на несколько мгновений выглянуло из-за туч, подчеркивая всю убогость окружавшего мира. Эту зиму в хлипком домишке нам не пережить. Придется либо изворачиваться, придумывая, как разменять серебряную монету и всерьез заняться ремонтом, либо поторопить события. Откровенно говоря, я бы предпочла первое, поскольку если второе не удастся…

Думать об этом не хотелось.

***

Начинало смеркаться, когда в крест-накрест заставленную досками дыру в заборе, означавшую мою еще весной упавшую калитку, протиснулась Мела. Я наблюдала из окна, как она пыхтит, стараясь не развалить всю конструкцию, и посмеивалась.

Гостей мы с Ферном не принимали, и единственным посторонним человеком, переступавшим порог нашего дома, был глава города. Он торжественно вручил ключи от развалюхи и поспешил откланяться, пока я не раздумалась и не потребовала назад свою серебрушку. Поэтому все здесь существовало исключительно ради моего удобства. Вернее, на моей земле ничто не противоречило моей же лени.

Засиженное мухами окно не позволяло детально рассмотреть выражение лица колдуньи, боровшейся с намертво стянутыми веревкой досками, однако я не сомневалась – она сдастся.

Ан нет. Закусив губу, Мела сбросила толстенный ватник и ужом проскользнула в дыру.

– Она ничего так, – изволил фыркнуть Ферн, – без своей уродской одежки.

– Ну извини, что некоторым не по карману лисьи шубки, – буркнула я, уязвленная до глубины души. – И не говори, будто ко мне это не относилось.

– Не буду, – легко согласился демон. – Хоть обноски носи, мне все равно. Но когда хорошенькая девушка прячется под одеждой, на которую и смотреть тошно…

– Значит, я – страшила?! – наверное, мой визг услышали и в городской ратуше. – Повтори-ка!

Тихий смешок Ферна образумил меня лучше всяких слов. Соседка уже была на пороге и, конечно же, ничего не пропустила.

– Здрасте, – негромко произнесла она, окидывая комнату неуверенным взглядом в поисках моего собеседника.

Не обнаружив никого, Мела не высказала удивления – еще бы, весь угол болтает о моей невменяемости со дня нашего поселения в Барсуках.

– Э-э-э… Возьми. – Она подошла к столу и, отодвинув сковородку с недельной плесенью и горшок с дырой в боку, положила пять медных монет.

– Это что? – удивилась я.

– Медвежонок дал. – Губы колдуньи скривились в подобии усмешки. – Ну, тот, что приходил сегодня. Господин Артан из Медведей, младший сын барона Ирресского.

– Мне?! – Недоумение росло. – С какой стати баронскому сынку разбрасываться деньгами?

– Мне, – спокойно ответила Мела, – но если бы он не полез к тебе ссориться, я бы их не взяла. Поэтому, думаю, будет честно, если половина достанется вам. Не отказывайся, ладно? Э-э-э… Бывай.

«Вот так повезло!» – подумала я, поражаясь ее глупости.

– Нам? – громыхнул демон. – Каким еще «нам»?! Ты это слышала, или ушами хлопала, ослица?

Но дверь уже закрылась.

***

Спустя неделю я имела честь встретить самого барона Ирресского. Этот худой, почти что изможденный старик без единого волоска на изуродованном давним шрамом черепе топтался у ворот Мелы, не делая, однако, никаких попыток привлечь к себе внимание. Вообще-то здесь, на окраине, церемонии были не в почете, и обычно гости, не удосужившись ни постучать, ни позвать хозяев, ломились прямо в дом. Барон же, видимо, не решался нарушить этикет. Либо попросту боялся попасть в разгар колдовского обряда.

– Ждет, что ему привратник дверь распахнет, а дворецкий проведет в покои? – съязвил Ферн, с самого утра пребывавший в плохом настроении.

Поскольку его недовольство обернулось для меня впустую потраченным временем на рынке, я проигнорировала демона. Подумать только, продавцы не то что избегали нас – они спешили убраться подальше, хоть бери их товар задаром!

Угрюмо размышляя, не подсобить ли высокородному господину, я потупилась и прошла мимо. Нет, вмешиваться не стоило. Родовитые и ученые имели одну общую черту – они считали себя лучше таких, как я.

– Прошу прощения…

Нога скользнула по камню, и я едва не потеряла равновесие. На миг почудилось, что те слова произнес Ферн.

– Это же вы – соседка уважаемой Мелы из Белок? – Барон окинул меня оценивающим взглядом.

«Могу поспорить, твой сынок меня не так назвал», – едва не отрезала я, но вместо этого смиренно проблеяла:

– Да, господин. Что вам будет угодно?

Глаза старика вновь пробежали по мне, наверняка заметив и грубые «вековечные» башмаки, и широкую старомодную юбку, и небрежно залатанный ватник, и надвинутый на самый нос пуховый платок, хорошенько поеденный молью. Я выглядела как обычная селянка неопределенного возраста, и это меня очень даже устраивало.

– Вы моложе, чем говорил Ари, – задумчиво протянул барон. – Мой сын, Артан, – пояснил, правильно истолковав недоумение на моем лице. – Не так давно он обошелся с вами крайне непочтительно и несказанно об этом сожалеет. Скажите, госпожа, как я могу загладить его вину?

Создатель, во что я вляпалась?

– Что с ним? – голос дрожал, а в голове метались мысли о том, успею ли я убраться из Барсуков раньше, чем меня окрестят ведьмой, погубившей баронского отпрыска, и утопят в окрестном болоте, как полагалось поступать с нечистью в Подлесье.

– О, не нужно беспокоиться! – всплеснул руками старик. – Артан чувствует себя прекрасно, чего и вам желаем. Хм… У нас есть к вам одна просьба, но прежде, чем ее озвучить, я бы хотел полностью загладить то недоразумение, – он слегка наклонился и заговорил тише. – Полностью, понимаете? – В его пальцах неожиданно блеснуло серебро.

«Ферн, умоляю, прогони его!» – неслышно взмолилась я, однако демон моих мыслей прочесть не мог.

– Ну… Прошлое осталось в прошлом, так? – пролепетала я, краем глаза замечая какое-то движение на улице.

Вроде бы детишки… Что ж, если распространится слух, будто у меня есть серебрушка, грабителей ждать долго не придется. Разве что положить ее на видном месте и просидеть в уборной до утра, молясь, чтобы окружавшее Ферна облако ненависти оказалась для непрошенных гостей сильнее жажды наживы.

– Тогда не будете ли вы любезны выслушать мое предложение? – Серебро пока оставалось в руке барона и было, очевидно, платой за услугу, а не извинениями.

Я кивнула.

– Полагаю, вы в хороших отношениях с уважаемой Мелой? – осведомился старик.

В хороших ли мы отношениях? Наше общение ограничивалось приветствиями на улице, но любопытство уже разыгралось вовсю.

– Мы никогда не ссорились, – честно ответила я. – Так чего вы хотели?

Тавенна… Все снова упиралось в Тавенну и в проклятую княжну с непроизносимым именем. Оказывается, в прошлом году она овдовела (какая жалость!), однако траур закончился и скоро она вновь выйдет замуж (вот радость-то!). Свадьба в доме князя – событие не из простых, и среди приглашенных будут известнейшие люди из столицы. Да-да, Тавенну посетят обитатели стольного Рена! Пара каких-то министров, куча знатных господ один родовитее другого, даже маги.

Поговаривают, сам профессор Ньельм из Буревестников приходится князю Тавеннскому дальним родственником (настолько дальним, что пока он не возглавил Кафедру теоретической магии и не вошел в Драконий комитет, о нем и не вспоминали), поэтому заглянет в княжество на несколько дней. А обращаться к великому ученому лучше всего тогда, когда его голова затуманена праздничным весельем и можно приукрасить достоинства баронского сынка, не вызвав недоуменных вопросов вроде: «Почему это дарование не способно сдать вступительный экзамен самостоятельно?».

Связь же между мной, семьей барона, Тавенной, Мелой и профессором заключалась в том, что последние двое были хорошо знакомы («Не мне вам рассказывать… Но если он называл ее своей лучшей ученицей, то и к ее мнению прислушается», – заговорщицки вращая глазами, прояснил ситуацию мой собеседник).

От меня требовалось уговорить соседку сводить Медвежонка на смотрины и замолвить за него словечко. Стоило это поручение целую серебрушку (в случае успеха, разумеется). Транспорт, пищу и размещение в гостинице барон брал на себя независимо от результатов поездки.