Ваня всмотрелся внимательнее и увидел, что пассажиры сидели в середине машин или скорее сзади. Автомобили больше походили на округлые кареты без кучера с дверьми, находящимися в задней части. Судя по размерам, они достаточно просторны и, вероятно, комфортны для поездки.

Иван проследил за одной из машин, свернувшей к небоскрёбу. Пусть с высоты двадцатого этажа она виделась крохотной, но всё-таки с расстояния в сотню метров всегда можно разглядеть, что-нибудь интересное.

Машина сбавила скорость и, плавно свернув, устремилась вглубь жилых домов. Авто, за которым следил Ваня, выделялось на фоне остальных участников движения, ярко-оранжевым цветом. И такой контраст в сравнении с чёрно-белым окрасом не мог не привлечь внимания.

Следуя разметке, машина остановилась на парковочном месте возле дома. Через несколько секунд откинулась вверх задняя дверь, и вышли три человека в синих рабочих комбинезонах. Неторопливыми действиями и вальяжной походкой люди в спецодежде напоминали работников службы ЖКХ. Лиц, конечно, не разглядеть, но по тому, как мужчины деловито осматривались и не спеша выгружали несколько ящиков с инструментами, стало понятно – ребята знают себе цену.

– Перекройте стояк! В квартире номер пять тысяч четыреста один – протечка унитаза! – пошутил Ваня и закончил наблюдение за рабочей командой.

И только он повернулся спиной к окну, как сразу почувствовал воздушную вибрацию, от которой исходил уже знакомый холод и пустота. Затем неожиданно, прямо перед Бунтовским образовалось прозрачное марево в человеческий рост, из которого материализовался мужчина. Пришельцем оказался тот самый – лейтенант Лебедев.

– Иван Бунтовской? – задал вопрос человек в костюме и широко улыбнулся. – Будем знакомы, я Александр Фогель. Можно просто Алекс.

Ваня пожал руку и, не упуская ни малейшей детали, впился глазами в гостя, быстро оглядев его от замшевых туфель до самой макушки.

Господин Фогель молод – вероятно, нет и тридцати. Светлые волосы подстрижены идеально. Чёлка набок, а скорее назад. Виски гладко выбриты, словно только что вышел из парикмахерской. Человека можно принять за военного или полицейского. Этому свидетельствует и прямая спина Алекса. Видна некая выправка – хотя, возможно, всё дело в генах или занятие спортом. Похож на пловца. Походка лёгкая, слегка небрежная. Идёт, как плывёт. Вот только рост – не больше метра восьмидесяти. С таким ростом пловцу олимпийских медалей не видать, если перед стартом густо скипидаром спину не смазывать. Но судя по умным глазам и правильным чертам лица, скипидаром Фогель не пользовался и алкогольной или другой вредной зависимостью не страдал.

Для двадцать первого века Алекс одет странно. На нём светлые штаны свободного покроя, лёгкие туфли, тонкий свитер с отглаженным воротничком, как у рубашки, а в руке он сжимал перчатки из тонкой кожи без пальцев. Нежданный гость напоминал игрока в гольф. Для подтверждения смелой версии не хватало клюшек в сумке за спиной и стука о пол рассыпавшихся шариков.

– Вы слегка шокированы. Я понимаю? Давайте присядем, – предложил Алекс.

– Да-да, конечно, – задумчиво отреагировал Ваня.

Буквально несколько часов назад город-герой Москва радовал Ивана незамысловатой архитектурой станции метро «Строгино», как вдруг всё изменилось: и город, и любимая девушка, и он сам. Лейтенант Лебедев превратился в Алекса Фогеля, а его Лиза, вообще, непонятно в кого. Но рыженькая ему определённо нравилась.

…Голова у Ивана работала быстро, может быть, не всегда точно давая оценку происходящему, но сегодня право на ошибку нет. Надо думать, запоминать и анализировать молниеносно. Иоганн на немецком наречии звучит, как его собственное имя – Иван. И потому вывод напрашивался сам собой. Возможно, он в параллельном мире, где русские люди зовутся немецкими именами. Но почему немецкими? Чертовщина какая-то!

Алекс проходя на кухню, с любопытством посмотрел на парня. Фогель вёл себя так уверенно, будто он хозяин этой квартиры, а совсем не Лиза.

– Понимаю ваши чувства. Вы переживайте и слегка напуганы, – снова улыбнулся Алекс и присел на стул с тонкой хромированной спинкой.

– Заметно, что я взволнован? – присаживаясь рядом, спросил Иван и понял, что сморозил глупость.

– Любой на вашем месте расстроился бы. Но не каждому дано пережить подобный опыт. А тем более пройти путь, чтобы очутиться в неведомом мире.

– Надеюсь, приключение закончится хорошо, – поёжился Ваня.

– Не сомневаюсь, – кивнул улыбчивый гость. – Потому что немного вижу будущее, а хорошо зная прошлое, настоящее воспринимается, как-то особенно.

– Вы не полицейский? – догадался Бунтовской.

– Лейтенант, это вымышленный персонаж. Лебедев, в переводе с немецкого, вполне созвучно с фамилией Фогель. В твоём мире я пользуюсь именно этим именем, – перейдя на дружеское «ты», пожал плечами Алекс.

– Интересно, – принял новую реальность Ваня. – Вы каким-то образом заманили меня в метро, затем серебряной пылью привлекли внимание, вероятно, чтобы обозначить вход в портал…

– Ты очень сообразителен, – не переставал улыбаться Фогель.

– Где же мы? Что это за город?

– А давай-ка я покажу, – хлопнул перчатками о ладонь Алекс и встал со стула.

Он подошёл к окну и жестом подозвал к себе. Иван не без интереса посмотрел на залитую утренним солнцем улицу.

– Видишь шоссе? – Фогель указал рукой в сторону бегущих внизу машин. – Приглядись, у дороги рекламные щиты. Попробуй рассмотреть, что на одном из них.

Придорожная реклама работает в любом из миров. Обычно на щитах размещают лозунги различных финансовых компаний – больших или маленьких. Иногда банки тратят деньги, предлагая населению раскошелиться или взять кредит, или сделать долгосрочный депозит на благо полезных и бесполезных фондов. Бывает, что правительственные или силовые структуры размещаю белокурых моделей, чтобы поднять свой статус и показать – мы такие же, как вы – мы часть нашего народа.

Но сегодня реклама была особенной, можно сказать, вопиюще пугающей. Иван сразу узнал этого человека. Подтянутый старичок в военном кителе с седовласой чёлкой и чёрными, прямоугольными усами, вскинув руку, приветствовал горожан, проезжающих мимо.

– Это же, Гитлер! – приподняв искалеченную дырочками бровь, удивился Иван. – Почему он на плакате? Это что, розыгрыш?

Алекс отошёл от окна и обратил внимание, на пестрящий экран телевизора:

– Прочитай, пожалуйста, что пишет бегущая строка.

Бунтовской послушно повернулся и посмотрел.

Какая-то бесшабашная группа молодых людей, пританцовывая на сцене, исполняла душещипательную песню. Внизу экрана бежала текстовая строка. Это были сообщения: чьи-то номера телефонов и прочая вездесущая реклама – от магазина ритуальных услуг, до сайта, торгующего авиабилетами со скидкой. Но самое невероятное, что увидел Ваня, это латинские буквы.

Он читал сообщения одно за другим и остановился на поздравлении с днём рождения Франца от Отто и Герды. И совсем не имена смущали Ивана – поражали сами слова – все они написаны на немецком. Это означало одно – Ваня говорил, читал и думал на неизвестном ему ранее языке.

– Так не бывает! Что-то я не пойму, мы в Германии, что ли?

– Совершенно верно. Мы в мире, где во Второй мировой победил рейх, – раскрыл тайну Фогель. – На рекламном щите вождь нации Адольф Гитлер, в телевизоре ты видишь немецких артистов, а на дорогах германские машины и арийский порядок. Мы в Германии, Ваня!

Иван отвернулся от экрана и снова посмотрел в окно на рекламный щит.

Плакат достаточно велик и лицо вождя истинных арийцев узнаваемо даже из квартиры на двадцатом этаже. Седые волосы, усталые от возраста глаза и морщинистый лоб говорили, что изображённому на щите Адольфу далеко за восемьдесят. Его взгляд устремлён в будущее, а вскинутая рука, указывает путь своим потомкам. Белые и чёрные немецкие авто едут мимо, зигующего вождя, и Ване на секунду показалось, что люди, сидящие в машинах, потому и не рулят, что руки их заняты радостным возвеличиванием тирана. Загибая напряжённую ладонь, пассажиры что-то дружно восклицают, и Ваня слышит и различает эти страшные слова. «Слава Гитлеру» – кричат они!