– Невероятно! – вырвалось из груди Ивана. – Он что и сейчас живой?

– Перестань! Нет, конечно. Этот господин давно покинул наш мир. Но всё то, что тебе предстоит узнать в ближайшем будущем, вполне укладывается в логику событий, – перестав улыбаться, продолжил Алекс. – Так случается, когда одна страна побеждает другую. Нюрнбергского процесса нет и красных знамён над рейхстагом тоже нет. А что мы имеем? Германские флаги над разрушенным кремлём и уничтожение всего остального мира. Когда главный заступник повержен, когда нет России-матушки, кто защитит слабых? И потому, эта планета для немцев – для арийских победителей.

– Невозможно в такое поверить, – отступив от окна, поражался Ваня и, не осознанно, сам перешёл на «ты». – Кто ты? И почему я здесь?

Алекс снова предложил присесть и немного успокоиться.

– Я учёный. Мои исследования не вписываются в привычные понятия о науке; но всё-таки я учёный. Мы чем-то похожи с тобой. Я создал этот параллельный мир немецкого счастья. Плохо это или хорошо – на оценку нет времени, да и кто сможет назвать цену созданного мной? Но ты Иван наделён способностями, в силе которых ещё предстоит разобраться. Мы вместе не только взвесим промахи и достижения, мы повернём колесо истории, в нужную нам сторону.

Иван пододвинул стул ближе к собеседнику и присел. Где-то между лопатками пробежал холодок, потому что он вспомнил о знаках, предшествующий путешествию. Ваня вспомнил о Лизе и её национальности. О том, как она подчёркивала свою принадлежность к немецкому народу, гордилась этим и недобро рассуждала о тех, кто в сорок пятом взял Берлин. Мол, войну выиграли, а про себя забыли, да и Германию испортили…

Затем перед Бунтовским промелькнула обтягивающая, гиперсексуальная форма рыжеволосой девушки из мира германской славы, словно он стоял у гранитного подиума, по которому марширующей походкой расхаживали туда-сюда женщины в военных костюмах. Некоторые фрау демонстрировали форму лётного отряда, другие морского флота; но только германские медики победившего фашизма могли носить чёрные мундиры со свастикой на рукавах и черепах на пилотках. И именно в таком зловещем наряде мелькала Лиза или Эльза; или как её там…

От слов, что она сдаст Ваню куда-то обратно, слегка задрожали руки.

– Я в этом мире, раб? – забегал глазами Иван.

– С чего ты взял? – чуть не подавился Алекс. – В немецком мире нет рабов, есть только люди, у которых чуть меньше прав, чем у подавляющего большинства граждан великой страны. Признаюсь сразу – я не фашист. И, вообще, настоящих, фанатичных, злобных нацистов почти не осталось. Люди арийского мира достаточно умны, образованны и приветливы, чтобы продолжать дело отцов, угнетая народы другой крови. Например, у русских даже есть своя автономия. Пусть небольшая, но своя.

– У русских автономия? – захлёбываясь, повторил Ваня, словно он очутился в потоке людской реки, и эта сила понесла, не спрашивая желания. Иван сопротивлялся толпе и общему сознанию, которым дышал народ в том потоке. Он на секунду зажмурился, сжался и вырвался из угрюмого стада, чтобы снова услышать жестокие слова.

– Русские живут в Сибири, со столицей в городе Тикси. Население триста тысяч человек, – продолжал удивлять Алекс. – Я могу ошибаться в числах, но всегда можно почерпнуть знания в гебсети.

– Что такое гебсеть? – переспросил Иван, думая о людях, мёрзнущих круглый год там, где обычному, неподготовленному человеку просто не выжить.

– Гебсеть, это сеть Геббельса. Интернет в германском мире.

– Геббельс… министр просвещения и пропаганды? – уточнил Ваня.

– Так точно. Под его руководством разработали оперативный, действенный способ оповещения населения нужным или востребованным материалом. Такой способ радикален, но невероятно эффективен. В честь своего вдохновителя и назвали проект – гебсеть.

Алекс видел, насколько Ивану сложно и больно принять новую действительность. Как говорили в лихие девяностые, вороватые служители порядка, складывая в кейсы кровавые пачки зеленоватых денег – а кому сейчас легко? И потому Фогель, немного щадя парня, продолжил, слегка подбадривая его:

– Иван, ты не для того проделал такой сложный путь, чтобы сегодня впадать в уныние. Есть много плюсов, достижений, свершений и успехов в этой параллельной реальности. И вообще, немецкие люди в твоём мире не сокрушаются оттого, что не выиграли войну. Ведь так?

Ваня задумался лишь на секунду:

– Побеждённые немцы не живут за полярным кругом и не носят дурацкие причёски; и щёки у них не пробиты всякой ерундой, – сказал русский парень и осёкся.

Он вспомнил, что именно в современной Германии его мира полно граждан, которых назвать мужчинами, не повернётся язык. И именно эти существа среднего рода по соображению Вани являются законодателями разного вида извращений и продвижения в массы идеи гендерной толерантности и прочей ереси, от которой тошно и нескрываемо стыдно нормальному мужику. Наверное, в стране победившего фашизма поменялись роли. Теперь граждане бывшего Советского Союза ходят в красных или голубых стрингах, носят женские украшения на лице и размахивают радужными знамёнами на парадах. А современные немцы: круты и брутальны, потому что они победители, а не нация, безропотно кивающая головами, когда ей отдают приказы хозяева. Мужчины и немецкие жёны ходят в храм, веруют во Христа и всем сердцем привержены традиционным семейным ценностям.

Ваня совсем расклеился. Он напряжённо сжал губы и, не поднимая глаз, задал следующий вопрос:

– А, может быть, мне всё снится? Я просто сплю. Потому что это всё невозможно. Нет параллельного мира. И билборда с изображением фюрера нет, – вздохнул Ваня и растерянно посмотрел на своего собеседника: – Отправьте меня домой, а? Чувак, на кой я тебе сдался?

Алекс выдержал жалостливый взгляд Ивана и ответил просто и честно:

– Всё, что происходит за дверьми этой квартиры, реально и по-настоящему. Сделав шаг в серебряный шар пути назад нет.

Иван шевельнул бровью, и что-то задумав, спросил:

– Если русские живут в Тикси, почему я нахожусь в Москве? Нестыковочка!

– Потому что Иоганн Бут умный парень. Он сумел обмануть систему. Из русских выходят приличные программисты и виртуозные циркачи, вот только дисциплина хромает. Таков уж русский народ…

Вот это новость! Сложив два и два, Ваня сообразил, кто такой Иоганн Бут. Это его брат – кармический, мистический или, может быть, зазеркальный. Но, как не называй – Иоганн точная копия его самого; одной с ним крови, одной плоти и, вероятно, одних способностей.

– Ты абсолютно прав! У тебя есть двойник, – снова озарил улыбкой Алекс. – А твой отец живёт в маленьком, но уютном домике на берегу величественного моря Лаптевых. Ты можешь взять телефон и позвонить своему отцу – хоть сейчас. Поговори с ним от имени Иоганна. Разве тебе не хочется услышать голос человека, с которым ты не виделся семнадцать лет?

Параллельный мир, немцы победители, его кармический брат, а ещё папа, который умер, когда Ване исполнилось всего шестнадцать. Что ещё приготовила для него судьба?

В той, русской Москве он давно потерял отца, но осталась мама. Она, конечно, уже не та, что в молодости, но, слава Творцу, жива и здорова. Иван не хотел даже думать и спрашивать боялся, но понял сразу, что в перевёрнутом мире у Иоганна нет матери. С ней что-то случилось, вероятно, болезнь или другое горе, и она ушла… Мама Бута умерла семнадцать лет назад.

Не желая того, Ваня погрузился в мир фантомов и сновидения. Он сделал лишь глубокий вдох и взлетел над ровными полями и заснеженными лесами бескрайней страны. Его видение с каждой секундой стремительного полёта становилось ярче, и когда Иван остановился возле одноэтажного дома в полукилометре от берега всегда холодного моря, то почувствовал скорбь и вкус горьких слёз на губах. Бунтовской помнил этот вкус, он чувствовал общую утрату, когда плакала мама, горюя об ушедшем муже и отце. А здесь в суровом краю, где не растут деревья и лишь мох, и лишайник служат украшением пейзажа, горюет теперь его отец.