Телефон в кармане куртки призывно вибрирует на середине пути. На экране высвечивается новое сообщение от Макса:

«Как дела? Встретили Катю?»

Невольно улыбаюсь и печатаю ответ:

«Ага, домой уже едем. Соскучился?»

«По Катьке? Ужасно! Передай, что она моя любимая подруга»

Посмеиваюсь, округляя глаза.

«Помнится, ты говорил, что из всех девочек ты дружишь только со мной!»

Ответ приходит спустя пару минут:

 «Извини, Эмилия, но с тобой я больше не дружу»

«Да-а-а? А что же тогда?», — печатаю и жду ответа с замиранием сердца.

«Тебя я…»

Не успеваю дочитать сообщение, потому что Катька вдруг верещит:

— Черт возьми, я, кажется, наушники в самолете забыла!

— Ка-ать? — останавливаю ее вопли и лезу рукой в карман куртки. — А это что?

Катька бестолково пялится на мою руку, а потом облегченно выдыхает:

— Фух, Милка, что бы я без тебя делала! — и под всеобщий смех сгребает меня в объятия.

— А это точно не лишнее?

— Не-а, — провожу по верхней губе темно-бежевой помадой и, распределив ее, улыбаюсь отражению Макса. — Тебе очень идет.

Он прекращает с сомнением рассматривать черный галстук на своей шее и ловит мой взгляд. Медленно осматривает меня сверху вниз, скользя глазами по узкому длинному платью черного цвета с вырезом до середины бедра и вновь поднимается к лицу.

— Ты очень красивая.

Он вдруг разворачивает меня к себе и, прижав ближе, наклоняется к лицу. Ловко прислоняю указательный палец к его губам и тяну с озорной улыбкой:

— Тихо! Помада.

Он обиженно кривится и в отместку принимается за мою шею, шутливо рыча и покусывая кожу. Напоминаю, вздрагивая и посмеиваясь от легкой щекотки:

— Макси-им… Нам выходить уже пора…

— Успеем, — бросает Макс, распаляясь с каждой секундой. Ой-ей.

— Нет, нам нельзя опаздывать!

Выворачиваюсь и отпрыгиваю от него, хитро щурясь. На ходу хватаю утепленное пальто и иду в коридор квартиры Максима.

— Жестокая женщина! — обреченно выдыхает он и плетется следом.

В машине я начинаю немного нервничать, но Макс ловко отводит мои мысли в другое русло, смешно пританцовывая и подпевая радио. Когда мы паркуемся у здания предстоящей церемонии, я сосредоточенно говорю:

— Даже если ты им не понравишься, это ничего не изменит.

— Ого, — тянет он удивленно. — Строгий отбор?

— Не знаю, — отвечаю искренне. — Я раньше никогда с ними никого не знакомила.

Макс молчит и слабо улыбается, беря меня за руку.

— Все будет хорошо.

— Когда я говорила так в последний раз, ты и сам знаешь, чем все закончилось… — бурчу я и выхожу из машины.

Зал выглядит… впечатляюще, наверное, почти как на церемонии премий «Грэмми» или «Оскар». Обхватываю плечо Макса одной рукой и, осматриваясь, прохожу к нашим местам.

— Мы здороваться не будем? — шепчет он мне на ухо, усевшись рядом.

— Лучше потом. Уже время, — многозначительно стучу по циферблату наручных часов.

Макс усмехается и качает головой. Он что, совсем не волнуется? Нервно закусываю губу, отворачиваясь к сцене.

Около получаса ведущий, вышедший в центр под торжественную музыку, рассказывает о важности новых научных открытий, о направлениях прошедших исследований и еще кучу разной вступительной лабуды, а потом, наконец, начинается и само вручение. Мои мама и папа должны быть где-то в первых рядах, но я, как ни стараюсь, их не вижу. Ровно до того момента, когда их приглашают на сцену в числе еще нескольких ученых под громкие аплодисменты.

— Это они! — волнительно шепчу я Максу.

Мама вышагивает в изумительном серебряном платье под руку с папой в строгом черном костюме. Оба красивые и уверенные, не позволяющие себе показывать слишком бурной радости, хотя я прекрасно знаю, как важны для них подобные награды. Громко хлопаю в ладоши вместе со всем залом и с радостной улыбкой переглядываюсь с Максимом.

— Ты очень похожа на свою маму! — замечает он так, будто с такого расстояния ее можно хорошо разглядеть. Но я все равно тепло улыбаюсь в ответ, веря в искренность его слов.

Спустя некоторое время мы стоим чуть поодаль от сцены, терпеливо ожидая, пока родители получат поздравления от всех знакомых и незнакомых людей. Когда, наконец, наши взгляды встречаются, делаю шаг навстречу и неуверенно поднимаю руку.

— Эмилия! Как я рада тебя видеть! — мама обнимает меня за плечи и целует в щеку, но ее глаза то и дело заинтересованно обращаются к Максиму. Она многозначительно смотрит на меня и тянет: — Я думала, ты придешь с Катей…

— Эм-м, нет, мам, это не Катя, — говорю я очевидное, неловко улыбаясь и хватая Макса за руку. — Это Максим, и мы… вместе.

Наступает пораженное молчание.

— Очень рад знакомству! — первым находит выход из ситуации мой спутник. — И поздравляю с премией. Признаюсь, никогда бы не поверил, что ацетилофосфат мог быть энергетической валютой для древней жизни, но ваши открытия меня приятно поразили.

Перевожу на него полный изумления взгляд. Родители щебечут какие-то благодарности, до сих пор не придя в себя, скорее, от моей новости, чем от высказывания Максима. Если честно, впервые вижу их такими озадаченными и сбитыми с толку. Папа предлагает перебраться в ресторан для празднования их «небольшой победы». Мама немного отстает и тянет меня за собой.

— Солнышко! — шепчет заговорщически. — Почему ты раньше про него ничего не говорила?

— Прости, — беру ее за руку, пытаясь подобрать правильные слова. — Просто я не была до конца уверена в природе наших отношений.

Она тепло улыбается и интересуется:

— Так это ты с ним разговаривала по телефону тогда в комнате?

— Что? — удивленно моргаю. — Ты что, слышала наш разговор?

— Зайчик, — она нежно гладит меня по щеке. — Порой родителями не обязательно что-то слышать или видеть, чтобы знать истину.

Даже не знаю, что ответить. Смотрю на маму и чувствую такое тепло в груди, что сдавливает горло.

— Но, вообще, подслушивал папа. Ладно, пойдем, не будем отставать от наших мужчин, — она озорно улыбается и легонько пихает меня локтем. — Иначе уведут таких красавцев, а мы и глазом не успеем моргнуть.

Не успеваю удивиться услышанному и спешу следом, ощущая переполняющую меня гордость и нежность. «Наши мужчины» ждут нас у выхода с нашей верхней одеждой в руках, негромко о чем-то переговариваясь.

— О чем секретничаете? — интересуюсь, подойдя ближе.

— Решил предупредить Максима, что тебя нельзя обижать, иначе мы пустим его на опыты. Да, дорогая? — подмигнув маме, весело просвещает меня отец.

— Папа! — прыскаю со смеха под пораженный вздох матери.

Макс помогает мне надеть пальто, чуть отставая от разговаривающих между собой родителей, и зарывается носом в волосы.

— Теперь я знаю, в кого ты такая осторожная, — бормочет с улыбкой.

Отвечаю с непринужденным видом, обратив к нему лицо и медленно наматывая край галстука на ладонь.

— О, я еще и такая же изобретательная. Хочешь, докажу?

— Давай попозже, — усмехается он, с опаской покосившись на моих родителей. — Иначе от опытов я точно не отделаюсь.

— Кстати о них, — замечаю, продолжив путь. — Откуда такие познания в области биохимии?

— Ну, скажем, я все-таки немного занервничал, когда узнал, что могу кому-то не понравиться, и решил подготовиться.

— Хитрец! — тяну с одобрением.

— О, у меня тоже много талантов, о которых тебе только предстоит узнать.

— Жду не дождусь, — улыбаюсь ему и касаюсь губ нежным поцелуем.

Новогодний бонус

— Милка, передай всем привет!

— С наступающим Новым годом! — весело кричу в камеру, махая рукой в новогодней варежке. Вторая плотно прижимает к груди квадратную коробку в яркой голубой упаковке.

— Ур-ра-а!

За месяц, проведенный в Страсбурге, количество подписчиков на канале Катьки выросло почти в два раза, и подруга едва ли не умирала от экстаза, с каждым днем наблюдая за ростом своей аудитории. Что касается самой Кати, Франция ее, несмотря на мои опасения, нисколько не изменила. Правда, историй оттуда у подруги накопилось столько, что она до сих пор иногда умудряется вспоминать веселые моменты и мне их тут же рассказывать. Но я не жалуюсь. Все лучше, чем не слышать ее вообще.