Когда знакомая композиция сменяется другой, я все равно не ухожу и продолжаю танцевать, попав в омут концертной тусовки. Подпрыгнув в очередной раз, я вдруг сталкиваюсь с кем-то спиной и виновато оборачиваюсь назад, встречаясь взглядом со светлыми глазами. В голову будто ударяет молнией. Дергаюсь в сторону, оставаясь под прицелом взгляда того самого незнакомца возле моей двери, рассматривающего меня с излишним интересом. Бормочу:

— Извините, — и поспешно отворачиваюсь обратно.

Танцевать больше не хочется, но я упорно продолжаю делать вид, что все хорошо, слыша лишь пульс в висках. Снова совпадение? Через какое-то время осторожно оборачиваюсь и, убедившись, что он ушел, спешу в сторону лестницы.

— Макс, нам нужно поговорить, — не обращаю внимания на то, что он с кем-то разговаривает, и обеспокоенно заглядываю в глаза.

Максим хмурится и, коротко извинившись, поднимается за мной. Отходим в сторону.

— Что случилось? — спрашивает, нахмурив темные брови.

— Помнишь того мужчину возле моей двери? Я его только что видела здесь.

Эмоции на лице Макса сменяют одна другую.

— Где? — спрашивает он, помрачнев.

— На танцполе. Но он уже ушел. Кажется…

Вдруг глаза цепляются за двоих человек, поднимающихся по лестнице. Каменею.

— Черт, вон он…

Откуда у них бейджики?!

Макс резко оборачивает и пораженно вскидывает брови. Второй мужчина мне незнаком, но смотрит на Максима так, будто видит не впервые. На вид ему не больше тридцати пяти, и, если честно, своим внешним видом он чем-то напоминает мне Степанова. Столько же пафоса в каждом шаге.

— Давно не виделись, — скалится мужчина, приблизившись.

От страха у меня пересыхает в горле. Даже факт того, что вокруг полно охраны и других людей, не может унять нервной дрожи.

— Да, Ренат, последнее время мне приходилось общаться только с твоими вооруженными пешками, — холодно усмехается Макс, повернувшись к ним корпусом и выпрямив спину.

Если он и занервничал, то только в самом начале. Сейчас же Максим выглядит так, будто был полностью готов к этой встрече.

— Ты играл по-грязному, и я решил поступить так же, — спокойно жмет плечами Ренат и переводит взгляд на меня. Я вздрагиваю, а он щурится. — Это она?

Светлоглазый кивает. Неосознанно пячусь за спину напряженного Макса.

— Красивая девочка. Твоя?

— Отстань от нее, — грубо припечатывает его мой защитник.

Ренат снова скалится. А вот его друг, в отличие от улыбающегося приятеля, сохраняет каменное выражение лица и смотрит то на меня, то на Макса так, будто решает, с какой части тела нужно начать расчленение.

— Если ты пришел поговорить о штрафе, — продолжает Макс, — то я отдам все до среды, как и договаривались.

— Это само собой разумеющееся, — кивает Ренат, спрятав руки в карманах брюк. — Но я пришел поговорить о твоем друге. Владислав, кажется? Как у него дела?

Понятия не имею, кто такой Владислав, но начинаю нервничать еще сильнее.

— А мне откуда знать? — натурально удивляется Максим.

— Вы хорошо спелись, снова работаете вместе, — проигнорировав его реплику, говорит мужчина.

— Мы больше не сотрудничаем.

Ренат сжимает челюсти, светлоглазый складывает руки на мощной груди.

— Значит, делаем так, — говорит Ренат жестко. — Ты сдаешь его контакты, и я не доношу на тебя в ментовку. Или сядешь на десятку за продажу наркотиков. Как тебе такие перспективы?

Не представляю, что чувствует Макс — от шока даже у меня дрожат колени. Он с силой сжимает кулаки и говорит с холодной улыбкой:

— Как ты сдашь меня, не пропалившись сам?

— Неужели ты думаешь, что я уже не прошел через это? — усмехается мужчина. — Ну, так что?

— У меня нет никаких контактов, я работаю с другим поставщиком, — настаивает на своем Максим.

Они прожигают друг друга яростными взглядами.

— У тебя есть время до той же среды. Вместе с бабками принесешь ответ, — говорит Ренат и уходит вместе со светлоглазым.

Макс смотрит в их спины до тех пор, пока те не спускаются вниз. Только сейчас понимаю, что все это время дышала через раз, и делаю полный вдох грудью. Перед глазами мгновенье пляшут черные точки. Быстро прихожу в себя, стоит Максу обернуться ко мне.

— Ты как?

— Я? — нервно спрашиваю подрагивающим голосом. — Это я должна у тебя спрашивать!

Макс болезненно морщится и трет лоб.

— Хреново.

— Так я и подумала.

Вдруг к нам подходит Даниил и хлопает Максима по плечу.

— Братан, все хорошо? Кто это был?

— Да так, старые знакомые, — отмахивается он.

Так странно, этот Ренат не рассказал о махинациях Макса его нынешнему руководству, но грозится тюрьмой. Неужели, первое — слишком слабое наказание?

— Понятно. Скоро уже закругляемся.

Макс кивает и, когда Даниил удаляется, обращается ко мне:

— Подожди меня здесь, где-то через час со всем закончим, и поедем. Больше одну я тебя отпускать не буду.

Послушно киваю и под присмотром Максима возвращаюсь обратно за стол. Залпом выпиваю остаток коктейля. Только сейчас замечаю сообщение от Катьки. В нем — ответное видео.

— Милка! Сильно без меня не веселись, зараза! — насмешливо ругается она и вдруг украдкой переводит камеру в сторону.

За рулем автомобиля, в котором едет подруга, сидит холостой парижанин Жан.

Глава двадцать первая

Макс

Боль скапливается на загривке, пульсирующими волнами перетекая в виски. Все мои опасения, наконец, обрели свою почву и дали новые ростки. И это, черт возьми, плохо. Очень плохо. Зажмуриваюсь и провожу большими пальцами по закрытым векам, стараясь унять головную боль. Вместе с ней по венам бегут страх и злость, сжимающие глотку до нехватки кислорода в легких.

— Ты как? — спрашивает Даниил, обеспокоенно вглядываясь в мое лицо.

Он не в курсе всей ситуации, но по глазам вижу — понимает, что что-то не так.

— В норме.

Стараюсь вернуть себе непринужденный вид и, дойдя до нужной двери, пару раз стучу по ней костяшками пальцев. После разрешения жму на ручку и захожу внутрь гримерной, тут же нацепив на лицо кривую улыбку.

— Как концерт, парни? — весело интересуюсь у артиста и его свиты.

— Огнище же, ну! — восклицает Даниил за моей спиной, и остальные поддерживают его дружным хохотом.

Когда формальные прощания подходят к концу, возвращаюсь обратно в ВИП-зал и застаю там одиноко сидящую Эмилию. Она задумчиво жует нижнюю губу, пустым взглядом наблюдая за тем, как люди в униформе приводят зал в первоначальный вид, и хмурит брови. Такая милая в своей серьезности, что не могу сдержать слабой улыбки.

Будто почувствовав мое присутствие, она тут же поднимает взгляд и вскакивает с места, шагая навстречу. Темные длинные волосы заправлены за уши, на щеках алеет румянец.

— Тебе плохо? — спрашиваю, подойдя почти в плотную. Ловлю ее непонимающий взгляд и сдерживаюсь о того, чтобы коснуться ее лица. — Ты покраснела.

Эмилия удивленно моргает и прикладывает ладонь к щеке. Слабо мотает головой:

— Тут просто душно. Ты закончил?

— Да, — кручу в пальцах ключи от машины. — Пойдем?

Она кивает и идет следом.

— Что ты планируешь делать? — спрашивает осторожно, стоит нам спуститься вниз.

Бам! По вискам ударяет новая волна боли.

Рвано выдыхаю и придерживаю перед ней дверь, ведущую в коридор гримерок.

— Пока не знаю.

— Думаешь, он может так поступить? — Эмилия не сводит блестящих глаз от моего лица, проходя вперед.

— Ты про тюрьму?

Она невесомо кивает, будто сама боится этого вопроса.

— Вполне возможно.

Мой ответ ее коробит. Сжав челюсти, Эмилия напрягает плечи и задумывается еще сильнее. Стискиваю ключи в ладони до боли, быстро шагая вперед. Будь я одет в рубашку, сейчас бы непременно расстегнул пару верхних пуговиц, больно впивающихся в кожу. Но рубашки нет, а я задыхаюсь так, будто плотный галстук удавкой сжимает шею. Этим проклятым эмоциям срочно необходимо найти выход наружу.