– Но… – начал было Мортен, однако министр перебил его:

– Как мне кажется, я спросил не вас, комиссар.

Теперь Дюран вовсе не сводил глаз с историка, и тот понял, что пора бы уже сказать что-то в своё оправдание. Собравшись с мыслями, он неторопливо начал:

– Да, я не состою в полиции. Однако череда убийств затронула и меня самого. Однажды я уже оказывал помощь мсье комиссару…

– Дело №367, знаю, – кивнул Дюран. – меня проинформировали.

– Рено всего лишь путался под ногами! Я бы и сам расправился с гнусными китаёзами, и притом в два раза быстрее! – зарычал комиссар.

– Почему китаёзами? – удивлённо спросил министр, но не у Мортена, а у Дариора.

– Один из нападавших имел восточную внешность, – пояснил историк.

– Да, вылитый Будда! – подтвердил комиссар. – Или Аллах – кто там у них?

– В Китае исповедуют конфуцианство. Но не суть, – продолжил Дариор. – Как и в тот раз, я решил оказать следствию помощь. Мне удалось вычислить местонахождение преступника, и мы сразу туда отправились – я вовсе не собирался принимать участие в задержании. Просто мне приказал… – Дариор запнулся: выдавать комиссара в его планы не входило, – голос разума.

– Интересное дело! – рассмеялся министр. – Полиция не может справиться со своим делом и привлекает на помощь русского консультанта. А маньяк продолжает творить в столице свои чёрные дела!

– Позвольте! – вскипел комиссар. – Я стараюсь изо всех сил! Попадись мне в руки этот мерзавец – я бы так начистил ему морду, что она бы навсегда стала чёрной!

– Ваша задача не в этом, – более жёстко ответил министр. – Вы должны руководить расследованием. А заниматься тем, чем вы сказали, могут и обычные патрульные.

Комиссар весь побагровел от обиды, открыл было рот, но так ничего и не сказал. Отвернулся и пристыжённо отвёл глаза.

– Что больше всего меня занимало, – нарушил тишину Дариор, – что преступник на такой долгий срок остановился в Париже. Нигде, кроме Лондона, он долго не задерживался. Это можно отследить по кровавому следу его преступлений.

– Быть может, ему понравилась архитектура, – забыв об обиде, предположил комиссар. – Приехал, увидел всю эту красоту и решил остаться здесь навечно.

– Помолчите! – рявкнул министр и кивнул Дариору, чтобы тот продолжал.

– Не знаю, чем именно задержал его этот город, – историк на миг задумался и неторопливо продолжил: – он говорил о каком-то открытии. О теории, которую высказал совсем недавно.

– Убийца говорил с вами?! – поднял бровь министр.

– Довольно долго, но по большей степени это бред сумасшедшего.

– Вы разглядели его лицо? – оживлённо спросил жандарм.

– Нет, он прикрывал его, то ли платком, то ли маской.

– Ну, хорошо. – Министр сложил руки на груди. – У вас есть какие-нибудь предложения по поводу плана дальнейших действий?

– Одно, – недолго думая ответил Дариор, уже давно ожидавший этого вопроса. – Мы должны сконцентрировать всё своё внимание на вокзалах и дорогах, ведущих из города. Я знаю: ваши люди контролируют их, но, боюсь, этого недостаточно. Нужно устроить скрытое оцепление вокзалов. Думаю, в ближайшие дни преступник попытается бежать из столицы. Скорее всего, сегодня.

Все присутствующие изумлённо уставились на историка, а Мортен и вовсе чуть не упал со стула.

– Почему вы так думаете? – осторожно спросил министр.

– Теперь нам доподлинно известно, чем все эти дни занимался преступник, – не спеша заговорил Дариор.

– Кромсал людей, – кивнул Мортен.

– Не только, – качнул головой историк. – Как я уже сказал, он сделал какое-то открытие, причём очень важное. А раз так – думаю, понятно, почему задержался в городе на целых два месяца. Теперь же, когда он завершил свою работу… Думаю, у него нет резона оставаться в городе, где о нём слышал каждый ребёнок. Убийца бывал в Англии, Польше, Дании, Испании, Португалии и у нас, во Франции. Обычно люди с подобной натурой не могут долго уживаться на одном месте. Думаю, теперь наш приятель отправится в ближайшую страну, где ещё не был. Скажем, в Германию или Голландию. Так или иначе, кроме данного предположения у нас есть ещё две зацепки. Первое – почерк: тела жертв обескровлены. Но зачем психопат делает это, нам доподлинно неизвестно. Второе: он знает русский язык. Так что не будет лишним проверить сообщества восточно-европейских эмигрантов. Возможно, где-то, всплывёт персонаж, находившийся ранее на учёте в психиатрических лечебницах. Что важно – убийца вооружён. Кроме того, мы так и не нашли отпечатков. Это значит, что убийца знаком с криминалистикой. Возможно, бывший полицейский или эксперт-медик. И ещё: согласно его показаниям, не так давно он находился в Варшаве. Всё это необходимо проверить, но прежде всего надо перекрыть ему путь к отступлению.

Теперь на Дариора смотрели не с былым снисхождением, а очень внимательно, даже с уважением. Минуту-другую собеседники обдумывали сказанное и, очевидно, остались довольны.

– Что ж, – наконец заговорил министр. – Обозначим план действий. Я много думал об этом. К сожалению, мы не имеем словесного портрета убийцы и потому до сих пор находимся в тупике. Как верно подметил мсье Морель, в данной ситуации мы ищем чёрную кошку в огромной и тёмной комнате. Притом чрезвычайно расчётливую и изворотливую. Заметьте: нет ни одного свидетеля произошедших убийств. Единственный след – это квартира, в которой останавливался убийца. Что у вас по ней, Мортен?

– Ничего существенного, – процедил комиссар. – Хозяйка – дряхлая старуха, боится полиции, а потому молчит. В самой квартире – ни одной личной вещи убийцы. Преступник всё забрал с собой. И притом никаких отпечатков, словно никого и не было!

– Хм, осторожный господин, – протянул Дюран. – Значит, квартира – пустое дело. Но тогда единственный трезвый план действий на сегодняшний день, – это план, предоставленный вами, мсье Рено. Вы знаете, что делать. Первым делом нужно не дать преступнику покинуть город. Досматривать весь автотранспорт на выездах из Парижа. Но главное железная дорога! Патрули и агенты на все вокзалы! Проверять всех подозрительных. Выделить основные направления и присутствовать на этих вокзалах лично! Понимаю: это непросто, но выбора у нас нет и терять больше нечего. Мсье Рено, вы и так очень многим помогли нашей полиции, но я осмелюсь спросить: не сделаете ли вы это ещё раз?

– Безусловно, – почтительно кивнул Дариор.

– В таком случае, – торжественно провозгласил министр, словно награждая историка рыцарским орденом, – я назначаю вас руководителем следствия по делу парижского маньяка. Я наделяю вас полномочиями непосредственного руководителя расследования. Мы приняли ваш план и вы чётко знаете, что делать. А комиссар будет во всём помогать вам. Секретарь оформит вам документ на временную смену рабочего места, а также выпишет удостоверение внештатного сотрудника.

– Но… – Глаза Мортена полезли на лоб.

– Никаких «но», – отрезал министр. – Бросьте, Мортен! Конечно, мсье Рено не имеет нужного образования и должного опыта, но, по крайней мере, знает, что делать. Так что занимайтесь вашей любимой работой – начищайте физиономии, – а следствие возглавит он.

На этой напряжённой ноте совещание завершилось.

На собрании в полицейском участке, которое прошло через час после совещания с министром, Дариор произнес довольно эффектную речь. Он старался не глядеть в глаза понурому комиссару, над которым временно получил главенство. Что поделаешь – ведь одну работу делаем. Немного мешали хмурые взгляды официальных представителей Комитета, но историк всё равно держался молодцом. На этом собрании и был составлен план: в течении всех предоставленных пяти дней вести скрытое оцепление вокзалов, с которых возможно бегство преступника. Полиция уже плотно контролировала все автодороги. Убийца явно был напуган, знал, что по его следу идут, а значит, постарается бежать как можно раньше. Маньяк – натура бурная, эксцентричная. Такой человек не сможет лечь на дно – напротив, он будет действовать незамедлительно. Поэтому особый упор делали на сегодняшний день.