– Что это? – нахмурился Дариор.

– Прежде всего, – поднял палец комиссар, – я решил понять, кто так желает зла мсье Мещанову, что даже подсылает к нему банду убийц.

– Понятно, – кивнул Дариор, – вы полезли в картотеку, чтобы найти убийц. Есть успехи?

– Прекратите! – досадливо вскрикнул Мортен. – Как вы всё так угадываете? А я, то, хотел произвести эффект. – Комиссар разочарованно понурил голову. – Ну, да ладно. Успех есть!

– Просмотрите папки, Дариор, – предложил Банвиль, – комиссар запомнил лица некоторых убитых убийц. Извините за тавтологию, но по-другому не скажешь. Искали долго, но, кажется, что-то есть. Взгляните.

Дариор открыл первую из папок. С фотокарточки глядел молодой человек с русыми волосами. Обычное досье. Лицо незнакомое.

– Смотрите-смотрите, может быть, кого-то узнаете, – с надеждой попросил Мортен.

Одну за другой Дариор просмотрел шесть папок и лишь на седьмой наткнулся на знакомую физиономию. Ну конечно! Снайпер, показавший своё мастерство на празднике Мещанова. Тот самый. Ему Дариор нанёс смертельный удар и теперь не забудет. Вслед за фотокарточкой шли приметы, рост, телосложение – всё стандартное. Бесцветное имя: Жан Нуаре.

А дальше было интереснее. Оказывается, стрелок преподавал в снайперской школе – обучал таких же, как он сам. Проходил по делу о покушении на вице-президента какой-то государственной фирмы и бывшего министра полиции (ого!), однако был оправдан. Да, ничего не скажешь: серьёзный господин.

– Этого знаю, – не отрываясь от папки, протянул Дариор, – снайпер. Но как?! Вы же его не видели? Его разорвало в клочья!

– Я же говорил! – Мортен победоносно хлопнул в ладоши. – Так, снайпера опознали! А теперь загляните в последнюю, восьмую, папку – самую важную. Если его когда-нибудь видели, точно вспомните. Такое лицо никогда из головы не выветрится.

С фотокарточки в самой важной папке на Дариора глядел волевой человек. Выпирающие скулы, мощный подбородок, чеканный лоб, спутанные волосы.

Действительно, Дариор вспомнил его – тот самый господин во фраке, что поздоровался с ними на празднике. С пронзительными синими глазами. Комиссар прав: такое лицо не забудешь. Тридцать пять лет. Рост сто семьдесят пять сантиметров. Проходил по тому же делу, что и снайпер, но также был оправдан. Имя почему-то не указано. И самое главное: национальность – русский!

– Вы здорово поработали, – задумчиво пробормотал Дариор, отрывая глаза от папки. – Он тоже был там, но среди гостей, а не преступников. Как вы догадались проверить его?

– Случайно, – пожал плечами Мортен, – решил поинтересоваться покушением на вице-президента. Смотрю – а там, в качестве подозреваемого, фигурирует этот синеглазый господин. Вот и вспомнил, что уже видел такого. Стал просматривать его досье и вышел на снайпера.

– Значит, – сказал Дариор, – синеглазый и снайпер участвовали в покушениях на вице-президента, бывшего министра, а сегодня – и на Мещанова. Причём первый изображал гостя, в то время как банда готовилась к нападению. Теперь мы знаем, двоих, кто участвовал в нападении, но это личное дело Мещанова. Вы были бы обязаны расследовать это дело, но Дюран запретил вам… Стоп! – прервал сам себя Дариор и всмотрелся в досье, не веря собственным глазам.

– Что такое? – нахмурился Банвиль.

– Особые приметы, – прерывисто дыша, зачитал Дариор, – шрам на ключице, на груди родимое пятно, синие глаза и… – историк на миг замолчал и торжественно произнёс: – татуировка в виде иероглифа на правом запястье. Помните, Рената Бонне говорила о рисунке в виде домика на руке нашего маньяка? Я немного читал о Китае. В их символике существуют иероглифы подобного вида. Тот синеглазый господин назвался Джоном Фишером, не так ли? Как же я сразу не вспомнил! Так звали английского писателя, убитого год назад в Лондоне. Не хотите ли вы сказать, что он ожил и пришёл к Мещанову на праздник? Этот синеглазый и есть наш маньяк. Поздравляю, господа: теперь мы знаем Парижского Демона в лицо!

Шато Варао теперь было не узнать. Повсюду мерцали и переливались яркие огни, все было украшено чудесными букетами цветов, а дорожки парка были обильно усыпаны лепестками алых и белых роз. Ещё издали отчётливо слышались лёгкая музыка, смех и звон бокалов. У ворот теперь стояло, по крайней мере, пятьдесят автомобилей, шикарные, дорогие, престижные. Все как один.

И ни одного следа дневной катастрофы. Буд-то и не было ничего!

– У господина Мещанова свадьба, – звучным официальным баритоном прогудел дворецкий у ворот. – Вход только по приглашению, мсье. Я не имею права пропустить вас.

– Вот те на! – усмехнулся Мортен. – Только-только отметили юбилей, а уже свадьба!

– Бракосочетание решили провести в день рождения его превосходительства, – монотонно протянул дворецкий, – это дань традиции. Отец и дед господина Мещанова придерживались такого же порядка.

– Что ж, от души поздравляю, – угрюмо улыбнулся комиссар. – Интересно: а на этом празднике будет так же весело, как на том?

Они сразу из кафе отправились в шато Варао. К счастью, долго объяснять комиссару и лейтенанту не пришлось. Стало ясно одно: на юбилее Мещанова в числе гостей присутствовал маньяк и убийца – лицо, именуемое Парижским Демоном. Наверняка теперь Михаил Иванович захочет сотрудничать. А тут ещё такой сюрприз: у железнодорожника свадьба! Ну, надо же! Интересно: кто же та счастливица, которой достанутся все его несметные богатства? Но это вопрос пятнадцатый. Сейчас главное – другое. Как на празднике оказался убийца, да к тому же ещё и организовал покушение на Мещанова? Если это действительно был он, а не просто ещё один человек с татуировкой, то получается чрезвычайно странная картина. Маньяк убивает людей по всему городу, его ищет весь цвет французской полиции, а он преспокойно присутствует в компании министра полиции, начальника жандармского корпуса и комиссара столичных ажанов на юбилее великого железнодорожника. Действительно, не человек, а сущий дьявол! Опасный, чрезвычайно уверенный и до жути неуловимый. То появляется, то исчезает, словно пресловутая наглая кошка в чёрной комнате. И самое главное – комната чрезмерно огромна. Париж! Многие считают его красивейшим и самым необыкновенным городом в мире. Другие же, наоборот, с ужасом произносят его название. Мнения разделяются. Однако ясно одно: в такой гигантской, темнейшей комнатище, как Париж, не найти столь ловкую и невидимую кошку.

А тут ещё и дворецкий этот упёрся – никак пропускать не хочет. Ясное дело: перед хозяином выслуживается. Наверное, мечтает из лакеев перейти в «садовники», а потом, и выше. Какие там ещё звания в мещановской армии?

Сыщики отошли в сторону. Положение было затруднительным.

– А ведь, действительно, писали же в газетах, – проговорил Банвиль, – сегодня свадьба мсье Мещанова! Как я забыл!

– Да, Мещанов зря времени не теряет! Деловой человек! – распаляясь, заговорил Мортен, – как будто не было бойни! Разве можно отменять свадьбу из-за такой мелочи?! Подумаешь два десятка трупов. Можно просто перенести на вечер! Все можно за деньги! Наверное, и священнику заплатили, чтоб ночью отпел! Тьфу, обвенчал! Будь моя воля…

– Подождите, комиссар! – оборвал Дариор, – нам просто необходимо туда попасть! Этот дворецкий не из тех, кто был на дневном «празднике», видимо подтянули подкрепление. Он не знает нас в лицо. Надо, что-то придумать!

– Да чего думать?! – Мортен направился к входу, – Эй, любезный, мы пришли на свадьбу. Пропусти-ка!

– Увы, – печально развёл руками дворецкий, – без приглашения никак.

– Да ты что, с ума сошел? – вконец рассвирепел Мортен, которому, видно, было не очень-то жарко в летнем смокинге. – Если Мишель узнает, что меня не впустили, кому-то здорово не поздоровится!

– А вы, простите, кто? – без тени испуга поинтересовался дворецкий сладчайшим голосом.

– Я… – Мортен старательно насупил лоб в поисках воображения, – его брат… да, двоюродный брат.