– Это мои черты, – ещё несчастнее простонал Дариор.

– Простите?

– Я гнался за маньяком. Видимо, всё внимание было обращено на меня, а не на него… в общем, неважно, – историк безнадёжно тряхнул головой. – Скажите: есть хоть какие-то зацепки, способные вывести нас на след преступника?

– Поговорите с ажанами или с начальником вокзала, мсье, – развёл руками криминалист, – я же ничего путного утверждать не могу. Единственное, что могу сказать: сколько работаю в уголовной сфере, никогда не видел такой необычайной увёртливости. Ваш маньяк два месяца уходит от всей парижской полиции и на контрольной операции опять же делает ноги, да так, что вы только через день сообразили, что он ещё жив. Ну просто дьявол какой-то! Не зря его прозвали Парижским Демоном.

Да, зацепок, способных вывести на след убийцы, и вправду не было. Этот человек (а может, действительно дьявол) то исчезал, то появлялся, то делал вид, что оставляет следы, а потом растворял их прямо в руках полиции. Неуловимый и осторожный, он водил за нос лучших сыщиков Парижа. Разумеется, Дариору и в голову не приходило именоваться великим сыщиком. Но ведь и опытнейшие агенты из Сюртэ, безрезультатно шли по следу маньяка! Как глупо было полагать, что Парижский Демон погиб в том поезде! Нет, такой враг не может умереть столь глупой смертью! Его должно покарать правосудие. Вот только когда это будет? Уже два месяца он безнаказанно гуляет по столице. Орошает кровью тихие улочки Парижа. Сколько ещё это будет продолжаться? Месяц? Или год? Кто знает ответ на этот вопрос? Ясно одно: его нужно остановить любой ценой! Но как найти преступника, если не знаешь, кто он? Как собраться с мыслями, когда кругом опасность? Дариор, уже который раз, задавался этими вопросами и не мог найти ответов. В один миг из историка в сыщика не превратиться. Трудно, очень трудно.

После разговора с седовласым начальником вокзала ничего толком не прояснилось, а время неумолимо приближалось к вечеру. Мозг был настолько перегружен, что нужные умозаключения никак не желали строиться. Несмотря на категорический отказ комиссару в предложении работать над Мещановым, Дариор на самом деле сильно интересовался и самим железнодорожником, и дерзким покушением на него. Но в первую очередь нужно разобраться с маньяком – это действительно намного важнее.

Зимой в Париже темнеет рано. Наступили сумерки. С тяжестью на душе Дариор покатил к себе домой, где, видимо, его уже поджидали комиссар с лейтенантом. Однако перед входом его ожидал сюрприз. Стоило историку вылезти из машины, как на него из темноты накинулся неизвестно откуда взявшийся Мортен, взял под локоть и повёл в сторону. Его глаза блестели небывалым азартом, седые волосы разметались по чеканной голове, а пальцы сжались в кулаки.

– Наконец-то! – после минутной паузы заговорил комиссар. Голос его дрожал от возбуждения, а слова лились шелестящим шёпотом. – Я уже давно вас тут поджидаю. Скоро появится Банвиль – тогда и начнём.

На улице было пустынно, только на лавочке у изгороди посмеивались два студента. Так что, находиться наедине с ополоумевшим и, кажется, не вполне владеющим собой комиссаром представлялось не очень приятным.

– Начнём что? – не понял Дариор, и впрямь немного опешивший от такого поведения Мортена.

– Не здесь и не сейчас! – шикнул комиссар. В полумраке он напоминал взбесившегося дикобраза. – Я многое узнал. Выведал такое, что вам и не снилось в ваших исторических снах! Идёмте – нужно поговорить в укромном месте. У вас слишком опасно. Я знаю здесь неподалёку один ресторан. Там всегда пусто.

– Послушайте, – не выдержал Дариор, – может, вы всё-таки объясните, что, собственно…

– Тихо! – взревел Мортен, да так, что двое студентов, смеявшихся рядом, в ужасе разлетелись в разные стороны. Видимо, решили, что это он им. Комиссар же свирепо прорычал – Я же сказал: не здесь!

– Хорошо-хорошо, – вконец растерялся Дариор, – едем.

Садиться в шафрановый «рено» Мортен наотрез отказался, поэтому всю дорогу двигались пешком. На полпути, откуда то, как джинн из лампы, выскочил Банвиль и, ни слова не говоря, двинулся следом. Оба полицейских были на редкость загадочны. Что такого могло произойти за полдня, Дариор никак не мог представить. Но, очевидно, что-то случилось, ибо лейтенант шёл, нервно оглядываясь по сторонам, а Мортен и вовсе хватался за револьвер при виде любого прохожего. По пути к ресторану Банвиль шарахался от каждого дерева, а комиссар, видимо, вообразив себя разведчиком, прятался за деревьями и фонарными столбами. Дурдом на прогулке! Дариору же приходилось идти с видом полной обречённости и прятать лицо от прохожих. Ладно Мортен – по нему давно плачет психиатрическая клиника, – но вот лейтенант никогда не страдал слабоумием. Видимо, заразился.

Наконец дошли до ресторана. Это было небольшое уютное кафе на углу улицы. Действительно, совершенно пустое, а главное – тёмное. Мортен сразу же сел в дальний угол и заставил попутчиков сделать то же самое. Официанта взглядом отправил куда подальше, а к меню не прикоснулся. Его глаза вываливались из орбит от возбуждения, а волосы и вовсе встали дыбом. Что бы ни хотел сказать комиссар, теперь Дариор уже ничему бы не удивился. Даже если бы Мортен ляпнул, что он и есть неуловимый маньяк-убийца Парижский Демон, историк бы и бровью не повёл. Но заговорил комиссар совершенно о другом:

– Вы помните чёрный «кадиллак» у бистро? Ну, где мы решали, как распределить дальше свои роли?

– Ах, вы об этом, – даже немного опечалился Дариор. – Ну да, в «кадиллаке» люди Мещанова, посланные за нами следить.

Если бы не прочная спинка стула, Мортен непременно рухнул бы на пол. Однако этого не последовало, и он ограничился лишь изумлённым вскриком:

– Как?! Вы знаете?

– Да, – скучливо ответил Дариор, – эта машина двигалась за мной до самого вокзала, а потом отстала.

– За нами установлено наблюдение, – тревожным шепотом начал Банвиль, – я…

– Вот-вот, – кивнул Мортен, – но знаете, я не люблю, когда за мной следят, – ну я и…

– Я надеюсь, вы не…

– Прямо посреди улицы остановил машину – гордо заявил Мортен. – И сунул в нос, тому что за рулём…

– Зачем?! – ужаснулся Дариор. – Посреди улицы?

– Сунул ему в нос удостоверение! – вскинул руку Мортен. – И тем самым показал, кто здесь играет первую скрипку.

– Ну, вы опять в своём репертуаре. И что дальше?

– В общем, лица знакомые, – Мортен самодовольно рассмеялся, – те самые «садовники» из шато Мещанова.

– Дальше, – терпеливо попросил Дариор.

– А что дальше? – развёл руками комиссар. – Пришлось отпустить. Закон-то они не нарушали. Сказал им, правда, что если ещё хоть раз их увижу, то… Видимо тогда они покатили за вами.

– Понятно-понятно, – стремительно закивал Дариор, – из всего этого следует, что Мещанов не верит нашему честному слову. Железнодорожник решил подстраховаться с помощью слежки. Это мне известно.

– И вас это не смущает? – удивился Банвиль.

– Знаете, сегодня утром меня чуть не изрешетили из пулемётов, – потеряв хладнокровие, воскликнул Дариор, – а ещё раньше чуть не взорвали бомбой. После всего этого меня уже ничто не смущает.

– Хорошо сказано, – одобрил Мортен, – но не разочаровывайтесь, это лишь начало новостей. – Комиссар интригующе потёр руки и вынул из чемоданчика несколько папок. – Я всё думал о нападении на шато Мещанова. Какое отношение имеет ко всему этому Дюран? Я стал исследовать картотеку.

– Господи, комиссар! – закатил глаза Дариор. – Вы вообще были на месте убийства Ренаты Бонне или только бегали и дрались?

– Был, был, – нетерпеливо отмахнулся Мортен, – дел там на пятнадцать минут, никаких зацепок. Тело обескровлено. Понятно, что убил наш с вами приятель – Парижский Демон. Вот только где его искать? В общем, не сбивайте меня с мысли! Держите. – Он положил на стол несколько тугих папок.