Утро наступило рано и внезапно. За окном всхрапнула и зажужжала газонокосилка, безжалостно обезглавливая ряды золотых одуванчиков. В ванной что-то громко стукнуло, а затем раздался звук льющейся воды. На этаже захлопали двери, послышались взволнованные голоса соседей. Пронзительная трель звонка вторглась в сон хозяйки квартиры под номером тридцать. С трудом разлепив глаза, она выбралась из постели, закуталась в теплый домашний халат и поплелась открывать, проклиная тех, кто разбудил ее в законный выходной.

– Кто, – спросонья хрипло спросила она. – Кто там?

– Соседка снизу! Вы меня заливаете!

– Твою ж, – выдохнула девушка, ощутив, что в тапки набирается холодная вода. – Сейчас открываю…

А меж тем в коридоре стремительно росла огромная лужа, берущая начало в ванной комнате. Распахнув дверь, хозяйка квартиры номер тридцать очутилась лицом к лицу с женщиной раннего пенсионного возраста, чью щеку украшала большая волосатая родинка. Соседка была явно не в духе. Зыркнув в сторону виновницы потопа, она попыталась проскочить в квартиру, чтобы подтвердить свои подозрения.

– Это с четвертого хлещет, – раздался мужской голос пролетом выше. – Тётя Майя, тут аж из-под двери течет!

– Ромку надо вызывать, – взвизгнула соседка, разом утратив интерес к заспанной девице с гнездом нечесаных волос на голове. – Он сантехник же, пусть посмотрит, что у этих выродков случилось!

Адель притворила дверь, увидев, что соседка резво рванула вверх по лестнице. Надо глянуть, откуда взялась лужа и хотя бы полотенца на пол кинуть. Хотя, у нее и полотенец-то еще нет, только вчера переехала в полученную в наследство квартиру. Не успела толком ничего перевезти, взяла самое необходимое и сразу же поспешила занять внезапно освободившуюся жилплощадь.

Дело в том, что бабушка Адель отправилась к старшей дочери, живущей далеко за пределами родной страны, а квартиру оставила на попечение единственной и любимой внучки. Вот так девушка и оказалась в уютной однушке на самой окраине небольшого, но шумного города, а теперь еще и посреди коммунального бедствия.

С потолка ванной по розовой кафельной плитке мерно стекал настоящий водопад, но уже через мгновение он начал иссякать, пока не превратился в тоненький ручеек, а после и вовсе исчез.

В дверь снова позвонили. Расстроенная Адель, затянув пояс халата и едва не поскользнувшись на мокром линолеуме, с трудом доковыляла обратно.

– Привет, я Рома, – улыбнулся ей симпатичный загорелый парень в рабочей спецовке. – Живу в тридцать шестой, работаю в Домоуправлении №3, и повезло, что сантехником. Воду по стояку я перекрыл, но это не мой участок, поэтому придется вам с соседями прийти в контору, чтобы написать заявление и оставить заявку на ремонт. В той квартире, откуда протечка, никто не живет, там вскрывать надо.

– Я Адель, – наконец, успела вставить слово несчастная хозяйка квартиры. – А куда прийти-то? Может, позвонить проще?

– Может, и проще, – согласился Роман. – Только к ним в диспетчерскую никто никогда не дозванивался, столько раз жалобы выслушивал, не представляешь! Ладно, я на работу, а ты заглядывай в гости вечерком. Ты же внучка Агаты Петровны?

Адель только кивнула, чувствуя, как от воды противно хлюпают на ногах бабушкины тапки. Помнится, бабуля рассказывала ей про хороших соседей и «мальчик Ромочка» был как раз в их числе: то сумки тяжелые пожилой женщине из магазина донесет, то гвоздь вобьет, где Агата Петровна попросит…

– Внучка, – согласно кивнула она. – За приглашение спасибо, подумаю. А в Жилкомсервис я все же позвоню, не бывает так, чтобы совсем не дозвониться.

Но, как выяснилось, бывает. Потратив все утро на короткие гудки в трубке и вытерев насухо последствия потопа, Адель все же решила сходить в контору сама, тем более что бежать было недалеко. Натянув джинсы и любимую футболку, она, наконец, расчесала волосы, собрала их в незатейливый хвост, спрятала покрасневшие глаза под стеклами солнцезащитных очков и, прихватив документы на квартиру, направилась покорять кабинеты ЖКС.

* * *

Узкий коридор был битком набит ожидающими своей очереди людьми. На порядком вытертых стульях, когда-то обитых синим плюшем, сидели пожилые искатели справедливости. Те, кто помоложе, стояли вдоль обшарпанных стен, делая вид, что заинтересованно изучают образцы заполнения бланков в липких от времени и уже почти непрозрачных файлах. Больше всего народу толпилось у двери с табличкой «Квартирная группа бухгалтерии», но вскоре должен был начаться прием документов на регистрацию по месту жительства и выдача справок о прописке, поэтому люди все прибывали, находили крайних в очереди и отчаянно пытались бороться с духотой.

Дверь в кабинет заместителя директора была приоткрыта, так что некоторые посетители Жилкомсервиса могли наблюдать, как полная женщина лет пятидесяти с огромными сережками в вытянутых мочках и алой помадой на сморщенных губах, перебирает кипу документов, тщетно пытаясь найти нужный. Телеса зам. директора обтягивало трикотажное платье леопардовой расцветки, а очки в кричащей золотой оправе то и дело сползали с потного широкого носа, явно раздражая хозяйку кабинета. Вид этой грандиозной дамы внушал посетителям невольное уважение, и даже священный трепет.

– Тамара Леонидовна, почему прием еще не начался?

Высокий мужчина в отутюженном сером костюме смело вошел во владения заместителя, словно укротитель в клетку.

– Это кто? – шепотом спросила одна из посетительниц. – Без очереди лезет!

– Это же Гертнер, – отозвалась моложавая дама в цветастом сарафане. – Директор!

– Молодой что-то слишком, – недоверчиво протянула старушка, которая все прижимала к ногам видавшую виды тележку с рассадой. – И что за фамилия такая странная?

– Так он Янис Владимирович же, латыш! Может, наведет порядок в нашем районе, будем, как в Европе жить…

Дверь захлопнулась, скрыв от глаз граждан дальнейшую беседу руководства.

– Янис, милый, – томно улыбнулась зам. директора, усевшись на край стола и положив одну изящную ножку на другую. – Еще минут десять их промаринуем, нам как раз не хватает немного негатива и чуточку раздражения.

– Тебе виднее, – усмехнулся начальник ЖКС. – Смотри, вчера татуху новую сделал. Жаль, что больше трех лет они не держатся, все время приходится заново набивать.

Скинув на стул кожаную косуху, он протянул собеседнице руки, демонстрируя запястья.

– Красота, – восхитилась юная чаровница, разглядывая рисунок и проводя кончиком идеально наманикюренного пальчика по венам, из которых, как из стеблей, вырастали бело-розовые цветки сакуры. – Я-то думала, как в прошлый раз набьешь что-то черное…

– Мейнстрим, – презрительно скривил губы Янис. – Рассказывай лучше, что нового на участке.

– Лучше бы ты в другом месте себе что-нибудь наколол! Совсем мне времени не уделяешь, – скорчила обиженную гримасу заместительница. – Ненавижу все эти отчеты!

– Там тоже сделал, – хохотнул директор, вновь надевая куртку.

– Правда?

На красивом личике девушки отразилась явная заинтересованность.

– Покажешь?

– Подумаю, – уклончиво ответил Янис, чуть прищурив голубые глаза. – Сначала по делу. Докладывай, Кейла!

Оправив короткую юбочку, заместитель директора уселась за стол, раскрыла толстую потрепанную тетрадь и принялась зачитывать список ночных происшествий.

– На первом участке в старом фонде рассохлись перекрытия, о чем поступила жалоба от Домового. Шестой участок вторые сутки сидит без электричества, тянем время, как можем, негатива собрали почти достаточно, можем запустить главный узел. Водяной снова пишет заявление на увольнение. Капризничает, конечно, но ты бы зашел, поговорил, убедил, как умеешь. Еще прорыв по пятому участку – старый фонд, там наш работник стояк перекрыл, но жильцы уже пытались нам дозвониться. Скоро ждем лично.

– А-а, это рядом с несданной новостройкой, – вспомнил начальник ЖКС. – Тут сама разбирайся, знаешь ведь, что делать.