— Быстро бегает, — добавил оцарапанный басом.

Больше этой ночью ничего особенного не случилось. Раны Омегада и его спутника Манул залечил, всяко, физические. В час быка нас сменили, и мы пошли досыпать. А на рассвете уже сворачивались перед маршем. Лагерь неуловимо изменился с вечера. По крайней мере, в нем объявилось четверо неписей. Один развернул лавку с доспехами и оружием, второй кормил верховых животных, а третий сразу направился ко мне с круглым кожаным чемоданцем подмышкой. Чемоданец здорово клонил бота на сторону.

Выглядел парень помятым и запыленным, точно скакал всю дорогу. Щека была исцарапана, гербовая накидка изрядно помялась. Два скрещенных серебряных рожка на синем поле — почтальон.

— Боудикка из Дома Самайн?

Ух ты, как официально…

— Слушаю.

Парень повертел головой и разложил чемоданец на пенечке. Словно из рога изобилия, потянул черненую кирасу, украшенную шпинелью… Поножи, сапоги, перчатки и шлем. Все качественное, одинаковое, серьезное. А главное, совершенно не было понятно, как в узкий круглый чемодан все это поместилось. Последним парень вытряхнул изящный конвертик с алой печатью, воняющий духами. Сурово поклонился и исчез. Я задумчиво повертела конвертик между большим и средним пальцами. Манул, наблюдающий действо с круглыми глазами, громко чихнул.

— От Робин, что ли?

— Чтобы ее любимая птичка умерла от аллергии? — приподняла я бровь. И зверски разорвала конвертик напополам. Вытянула квадратик рисовой бумаги. «Что ж ты в «Детей кукурузы» не вернулась, солнце мое? Еле тебя отыскал. Лови, танкуй, спасибо еще раз. Твой Волк».

— О-о… — произнесли мы с котиком синхронно, переглядываясь.

— Детей кукурузы там не было!

— И это радует.

С помощью шипящего, исцарапавшего пальцы в кровь о пряжки лесовея я оделась в доспех, мимолетно пожалев, что в лагере нет зеркала. И тут же укорила себя. Нет бы радоваться, что иду в бой не полной распустехой, что теперь смогу танковать, как рыцарю клинка и положено. Так нет же, все о своем, о женском… Кому разница, как я выгляжу со стороны?

Кому-то, видимо, была. Пока я шла к торговцу продавать старую броню, с разных сторон прозвучали одобрительные возгласы, кто-то поднял большой палец. Но даже если мой чар и покраснел, под нащечниками шлема этого видно не было. В общем, не знаю, как доспех выглядел со стороны, а сел удобно, нигде не стеснял, не жал, не тер и не царапал. Особой легкости и прилива сил я в нем не почувствовала. Но на всякий случай решила проверить характеристики. Здоровье, магия и бодрость выросли, как после кладбищенской земляники или бабкиного рагу — того, которым накормил меня трактирщик «Пьяного мишки» в начальной локации.

Я на пробу стянула перчатки, но полоски остались стоять как стояли. Значит, дело не в доспехе? Но и не ела ничего, кроме банальной картошки, и не на перинах же ночевала! Под небом, у костра…

Лесовей с интересом смотрел на мои манипуляции. А когда выслушал объяснения, вздохнул:

— И этого не знаешь?

— Не знаю, — я встряхнула шлем в руках, глядя, как мягко колышутся алые перья. Уж не такого ли ветровея, как наш командир, Волк ощипал? А что? С него станется вполне! — Я на скаку читать не наловчилась еще.

Мой котик покивал белобрысой головой:

— Это баффы укрепленного лагеря (выносливость, здоровье), торговцы, почта, возможность респауна.

Мне тут же сделалось неловко от того, что я вообразила крылья Финиста украшением моего шлема. И мы, идиоты, еще фырчали, что пришлось лагерь строить! А здесь вон сколько бонусов! Я зауважала командира еще сильнее. А он, легок на помине, зычно прокричал на весь лагерь:

— Боевые машины купите, кто без них!

Да-а, пора и нам карманной катапультой обзавестись, раз уж при деньгах. И подкинула на руке кошель с медью, вырученной за старый доспех.

Торговец артиллерией располагался в самом дальнем конце лагеря. Сидел на походном табурете, уткнувшись в растрепанную книгу, из которой торчал десяток разноцветных лент-закладок. А вправо и влево от него на короткой выгоревшей траве стояли образцы товара. Магические и обычные катапульты, требушеты. Баллисты, стреляющие железными ломами с охвостьем, ледяными осколками, огненными шарами и бутылями с ядом. Осадные лестницы и тараны — избушки на колесах с бревном внутри. Солидное такое бревно на цепях, с медной собачьей головой, чтобы разбивать крепостные ворота. И на каждом предмете технического искусства дощечка с ценой, намалеванной краской. Кое-где цифирь перечеркнута накрест и углем приписана цена подешевле. Не то уценка, не то скидка — бонус укрепленного лагеря. Ай да Финист, ай да… Продолжение, выкрикнутое Пушкиным по поводу окончания «Бориса Годунова» (кажется), я озвучивать не стала. Высыпала медь Манулу на ладонь — она у него широкая — и стала пересчитывать, на сколько предметов хватит. Магический товар нам был не по карману, зато на таран — вот понравился он мне — как раз наскребла. Другие члены рейда тоже ходили, приценивались, охали — и покупали. Вряд ли сойдут веревка и крючья для альпинистского восхождения на вражескую стену.

Алокрылый командир терпеливо ждал, о чем-то беседуя с неписем-табунщиком. Увидел, что я гляжу на него. Поманил пальцем. Кивнул табунщику, и тот подвел мне вороного жеребца под седлом, с железным налобником и цепями вместо кожаного повода. Жеребец фыркал, косил алым глазом — как раз в тон шпинелям на новой броне.

— Это тебе, — сказал ветровей и вскочил на спину собственного маунта. — Отря-ад!! — проорал зычно, так, что вороной встал свечкой, едва не стоптав конюха. Мы с Манулом ухватились за цепи, бот сбежал. Я сердито оглянулась.

— Садись! — буркнул на меня Манул. — А я твоего и моего сменяю на что-то приличнее, хоть отставать от рейда не будем. Да и покойниками через всю карту на клячах взад переть… Разве котиком, ох, мои лапы…

Тут он был сто раз прав. Я махнула рукой на гордость и вскочила на подарок. Разберусь потом, чем отблагодарить ветровея за неслыханный прилив щедрости. А Финист кратко ставил боевую задачу и уточнял детали.

— До Алой цитадели полчаса верхом. Подъезжаем — все в сник. Третья пятерка обходит крепость сзади и и через стену по лестницам, первая и вторая — идем через ворота. Четвертая — охраняет тылы. Бургундец и Сусанин стерегут лагерь.

— Через ворота? Там же боты бешеные! — возразила та же мелкая ежиха.

— Зато так быстрее. Нам надо взять крепость до того, как Гота проснется.

— А она хоть когда-нибудь спит, эта Гота? — весело выкрикнули из толпы. Народ рассмеялся.

— А кто это?

На меня и Манула глянули с удивлением.

— О, брат, это жулики… — фыркнул квадратный серокожий горец в меховой броне, тупой мордой с клычками невероятно схожий с обыкновенным орком. — Потом расскажем.

— …респаунимся в лагере, — продолжал командир. — До вечера он простоит.

— Здорово ты придумал!

— Спасибо. Боевые машины есть у всех? Погнали.

И первым тронул гнедого с места.

Цитадель внушала. Трепет, уважение, восхищение — все разом. Так что я даже не сообразила, почему Манул тянет меня с лошади. За ногу. А лесовей решительно сгреб меня в охапку и запихал под куст крушины, прикрыл собой. Лошади, стоило нам спешиться, исчезли сами — такая вот игровая условность, удобная в некоторые моменты. Не напугают зверюшку, не ранят, не убьют. И сама не сбежит. И в рюкзаке место не занимает, что тоже несомненный плюс. А чтобы вызвать маунта — достаточно посвистеть. Впрочем, лошадь в этот момент меня интересовала мало. Я над плечом Манула продолжала есть Алую цитадель глазами. Моделлеры превзошли самих себя. Текстуры, дизайн — крепость была как живая. Если, конечно, можно считать живой нагромождение дикого камня от огромных обомшелых валунов, вросших в землю и уменьшающихся тем сильнее, чем выше поднимаются стены, до шатровых крыш над башнями — из тронутых ярью медных пластин. Стены в три человеческих роста, обведенные рвом, утопленные в камне массивные ворота, прикрытые кроме того и бревнами подъемного моста. А вот здесь, кажется, ошибка: мост поднят, но его брат-близнец пересекает ров, давая удобный доступ к воротам. Надо оповестить игроделов после боя. Над воротами пара нависающих квадратных башенок с бойницами. Круглые башни по углам стены. А за первым рядом укреплений собственно цитадель — массивная, квадратная, с выступающими зубцами, прикрывающими галереи для лучников, магов и машин огненного боя. От одного вида цитадели мороз по коже, м-дя… Вдоль рва неторопливо ездят патрули в алых табарах, на стенах тоже кто-то движется: чары или боты, не разберешь. И вот это предстоит с налету взять двадцати человекам? Не, мы круты, мы жутко круты… Я рассмеялась, и Манул погладил меня по шлему. Недоуменно взглянул на ладонь.