Айви недовольно глянула на него.

— Ты опять решил начать дурачком прикидываться?..

— Вообще-то я просто хотел сказать, что мы или выберемся оттуда достаточно быстро, или… Всё это нам не понадобится, — буркнул Адам.

— О, мы сегодня пессимисты, — насмешливо протянул Пауль.

— Или наоборот, — возразил Адам. — Мне почему-то кажется, что у нас всё получится.

— Лечиться надо, когда кажется. Сильнодействующими препаратами.

— Ладно, кончайте болтовню, — вмешалась Айви. — Всё собрали, посчитали, взвесили. Никто не передумал? — она оглядела свою «команду». — Отлично. Послезавтра в пять утра возле Шлюза.

— Все-таки — почему не завтра? — вскинулся Адам. — Еще день терять…

— Потому, — отрезала Айви. — Я же сказала — дела у меня. Ладно, я пошла. Ты, если хочешь, оставайся тут, потом придешь ночевать, — она резко поднялась с места и вышла в прихожую. Хлопнула входная дверь, задребезжали стекла в окнах.

— Что это с ней? — озадаченно спросил Пауль.

— А я откуда знаю? — Адам развел руками. — Странная она какая-то… Она мне рассказала, что у нее мать в этих Катакомбах пропала. Может, хочет помолиться или что-то в этом роде?

— Может, — вздохнул Пауль. — А что-нибудь еще она о себе рассказывала?

— Ну, сказала, что училась на археолога в Лонгспринге, что квартира — ее бабушки… Не очень-то ее расспросишь, по правде говоря. Чаще орет, чем нормально отвечает.

— Мать погибла, квартира бабушки… А отец?

— Про отца говорить не хочет — вообще. И даже не орет, просто замолкает.

— Понятно, — Пауль потер лоб.

— Что тебе понятно?

— А то понятно, что веселая у нее была жизнь, — рассеянно отозвался бывший лучевик. — С одной стороны — может, у нее из-за этого шестеренки заржавели, — он постучал согнутым пальцем по виску. — А с другой… Раз не сдохла — стала железной.

— Вот еще что, — вспомнил Адам. — После прошлого собрания она на следующий день со службы зареванная вернулась.

Пауль изумленно воззрился на парня.

— Айви — зареванная?..

— Ну, похоже было, — Адам неопределенно развел руками, — нос красный, глаза… опухшие. Я, конечно, спрашивать не стал… По лицу было видно: только заикнись — пришибет. А она просто закрылась в ванной и вышла через пятнадцать минут уже в норме.

— Ну мало ли. Все-таки со службы дезертировать решила. Совесть мучает…

— Это вряд ли, — усмехнулся Адам. — Мы еще и по поводу их ордена пару раз беседовали. Не так уж трепетно она к нему относится.

— Да ладно, что толку копаться в мозгах отсутствующего человека, — отмахнулся Пауль. — Нам от нее что нужно? Карта, конденсеры, лишний ствол и пара кинжалов. А остальное… Мы тут все трое — психи. Так какой смысл из-за нее одной переживать?

— Дело говоришь, — Адам слабо улыбнулся.

***

Двенадцатого апреля 2008 года в пять часов утра, в пахнущих дымом рассветных сумерках группа из троих человек приблизилась к зданию без окон, с плоской крышей и единственной неприметной дверцей в стене, обращенной на восток. Шестиугольное строение, сложенное из блестящего черного камня, напоминающего обсидиан, располагалось на круглой, обнесенной высоким кованым забором площади примерно в километре от ограды Собора Священного Сосуда. На площади не было ни души: поначалу вход в здание круглосуточно охранялся, но потом власти убедились, что добровольно к нему не согласится приблизиться ни один горожанин, находящийся в здравом уме, и сняли охрану. Теперь в низкую дверцу в восточной стене мог беспрепятственно проникнуть кто угодно… Если он не боялся того, что за ней скрывалось, а таких в Городе, пожалуй, не нашлось бы.

Айви подошла к зданию и коснулась стены ладонью. Словно застывшая темная вода… Лёд, но не обжигающий холодом, а приятно остужающий кожу. Вдруг захотелось лизнуть гладкий блестящий камень. Такой красивый, величественный. Подходящее надгробие…

Айви оглянулась. Ее спутники стояли в нескольких шагах позади и внимательно смотрели на нее. В их глазах она отчетливо прочитала страх. Все верно, все идет как надо. Это место и должно внушать ужас.

Она перевела взгляд выше и невольно поморщилась. Над городом в рассветной дымке плавали две мертвые заводские трубы, их силуэты навязчиво складывались в число 11. Айви помотала головой.

«Никакие это не «одиннадцать». Это римская двойка. Не собьете вы меня».

Она махнула рукой своему отряду и пошла вдоль стены ко входу в здание. Адам и Пауль молча двинулись за ней. На трубы они, естественно, не обратили ни малейшего внимания.

И правильно. Этот знак — не для них. Это не их матери одиннадцатого ноября 1993 года были официально признаны погибшими в ходе экспедиции в Покинутый город Эорда.

Потянув на себя тяжелую створку, Айви переступила порог. Темнота внутри здания мгновенно поглотила серый свет апрельского утра.

Теперь вокруг будет только тьма. Это ее владения.

Дверь бесшумно закрылась за спиной.

— Адам, ты идешь первым, — скомандовала Айви. — Знаешь, какой длины лестница? — парень помотал головой. — Примерно сто пятьдесят метров, триста ступенек. Будьте готовы, столько спускаться — не поверите, чертовски тяжело. Ступеньки лучше считать. Примерно на сто двадцатой начинается разное… интересное. Перепады давления, температуры, много всякого описывали. Будто у каждого что-то свое было. Готовьтесь, чтобы не сорваться. Ну, вперёд.

Адам включил налобный фонарь, размял кисти, перелез через бортик колодца и начал спускаться.

— Не торопись, — негромко сказала ему вслед Айви. — Силы распределяй.

— Кто вторым? — спросил Пауль.

— Я пойду, — Айви подошла вплотную к бортику. — Ты выжди шагов пятнадцать, — она села на край колодца, сквозь ткань комбинезона ощущая чужеродный холод камня.

«Встречайте…».

Руки и ноги заработали слаженно и четко, будто она уже не раз спускалась по этой лестнице. Шаг, перехватить, шаг…

Так и было — Айви тысячу раз спускалась сюда. В полуснах-полумечтах, отдающих сладким очарованием игры со смертью.

Десять, двадцать… Пятьдесят. Семьдесят. Шаг, перехватить, шаг, перехватить… Однообразие движений начинает играть с мозгом злую шутку. Вместо автоматизма возникает какое-то мышечное смятение, рассогласование; тело словно требует у мозга подтверждения правильности каждого движения. Вроде бы семьдесят раз до этого перехват рукой на ступеньку ниже происходил автоматически после перемещения ноги, а теперь рука нерешительно замирает, скользит, норовит сорваться…

Это очень опасно. Надо передохнуть, собраться с мыслями, хотя бы на пару секунд остановиться.

Сверху приближается глухой стук подошв ботинок Пауля по металлическим прутьям.

— Погоди, — выдыхает Айви вверх.

— Что такое? — встревоженно отзывается Пауль. — Помочь?

— Нет, порядок… Просто… Ну, руки-ноги путаются. Отдохнуть надо.

— Понял. У меня тоже начинают. Эй, Адам! Ты там как?

— Порядок! — раздается снизу голос, усиленный эхом. — Ой, нет… Это что еще?..

— Что там у тебя?

— Я как будто в воду опустился! Холодно! Давит!

— Я же говорила — начнутся всякие странности. Теперь ни на что не обращай внимания, просто спускайся, пока лестница не кончится. Там и голоса могут быть, и всякие видения…

— Еще чего не хватало, — бурчит Пауль. По голосу ясно, что он встревожен — но не за себя, а за сопляка, который первым погружается в неведомый кошмар.

— Уже сто восемьдесят ступенек! — голос удаляется, его словно поглощает темнота.

— Держись там! — Айви продолжает спуск. Скоро и она пересечет невидимую границу между миром людей и эорда. Интересно, какую встречу приготовили для нее?

Еще тридцать, сорок ступеней… Вот оно.

В воздухе разливается отвратительная вонь. Она поднимается снизу волнами, накатывает, как будто кто-то выпускает клубы вонючего пара из-под крышки котла, в котором кипит ядовитая жидкость, а в ней всплывают, переворачиваясь, куски чьих-то растерзанных тел, обломки костей и ошметки гнилой плоти, обрывки шерсти, помутневшие от жара глазные яблоки…