– Выбирай, – велел он.

Она пожала плечами и бездумно указала на левую руку. Шаан’Далор разжал кулак – чёрная пешка.

– Что поделать, везёт тебе на этот цвет, – сказал он и вернул фигурку на место. Доска сама по себе закрутилась и повернулась к Веронике линией, на которой стояли чёрные фигурки. – Посмотрим, какого рода твоё везение.

Наблюдая за тем, как он берётся за пешку на клетке D2, Вероника вдруг почувствовала себя неуютно. Почему-то показалось, что его последние слова были вовсе не о покере…

В аэропорту Шарль-де-Голль их уже ждали. Невысокий, чуть полный мужчина в чёрном деловом костюме и кожаной куртке в тон держал в руках табличку с витиеватой надписью «Харви», и Аден с трудом вспомнил, что это была фамилия Санни. Даже такая мелочь принадлежала другому прошлому – тому, что ускользало, утекало сквозь пальцы тонкими струйками песка, оставляя после себя камешки воспоминаний покрупнее. Вроде того, что за человек Алина, или того, как Санни умела обращаться со своим Даром. Ещё недавно Аден свысока думал о том, что такая слабая девчонка, какой описывали ему Веронику Александрову, не могла и шага без него ступить; теперь он был готов признать, что сам не мог сделать хотя бы шаг в сторону от неё.

Несколько минут спустя длинный серебристый автомобиль доставил их на территорию незнакомого отеля. Всё в этом месте был чужое – машина казалась огромной для тех дорог, к которым привык Аден; кустарники в небольшом парке, окружавшем длинное, выкрашенное коричневой краской строение, были слишком аккуратно подстрижены. Даже шальной солнечный луч, отскочивший от окон, собранных в причудливой формы панели, казался чужеродным. Но в тот миг мысли Адена переключились на другое – каким бы грозным ни был Шаан’Далор, солнце в это утро всё-таки взошло. А значит, жизнь продолжается. Бог огня оглянулся на спутниц, проследил взглядом за идущей по выложенной камешками тропинке Санни, и решил, что жизнь не просто продолжается, а даже со всеми возможными удовольствиями.

Алина обернулась, хлестнула недовольным взглядом, отчего снова стала походить на злобного хорька. Аден махнул рукой – ну, почти со всеми удовольствиями.

Лилиан встретила их у длинной стойки в конце просторного зала, залитого искусственным светом – она разговаривала о чём-то с девушкой в униформе, и на мгновение бог огня задумался о том, как странно было видеть сестру в джинсах и блузке, а не в вечернем платье. Подойдя к ним, Аден уже был готов высказать всё, что думает, но сестрица жестом остановила его. В полном молчании они прошли в свой номер, и только когда обе девицы, не раздеваясь, рухнули на белоснежные простыни и засопели, Лилиан изволила заговорить.

– В мире людей исчезли Дары, – еле слышно сказала она.

– Это сложно не заметить, – процедил Аден. – Ты…

– Это ещё не всё, – перебила Лилиан. – Мёртвые прекратили наступление. Фалберт считает, что у них та же проблема. Кажется, Дары остались только у нас и наших детей.

Тлевшее до этой минуты недовольство погасло, толком и не вспыхнув, Аден застыл. Лилиан покосилась на дочь, бог огня сделал то же самое. Та не пошевелилась – видимо, и вправду спала.

– Герои со всего света собираются в штабе, – бесстрастно продолжала сестра. – Если ты знаешь про Дары, то и про духов должен знать.

– Ага, – машинально отозвался Аден.

Лилиан несколько мгновений помолчала. Снова оглянулась на спящую Санни.

– Противно это признавать, но мы все чувствуем себя бессильными, – почти шёпотом продолжила сестра. – Никто не понимает, что происходит, как долго это продлится и что нам теперь делать. Многие надеются, что хотя бы у тебя есть план.

Аден машинально огляделся по сторонам, отметил на тумбочке возле кровати Санни вазочку с конфетам. Плохо понимая, что делает, развернул одну, замер, бездумно разглядывая шоколадную глазурь. В этом было что-то знакомое, но он так же машинально отбросил эту мысль, как и фиолетовый фантик, и засунул конфету в рот.

– Хотел бы я сам в это верить, – отозвался он.

И, как он мог судить по взгляду Лилиан, она хотела бы в это верить гораздо больше, чем он сам.

Алина повозилась немного, перевернулась на бок и затихла. Аден оглянулся на вазочку с конфетами, но не решился потянуться к ней ещё раз.

– Расскажешь, что у вас произошло? Начиная с Туманного мира. Хоуп что-то говорила, но я запуталась.

– Я и сам запутался. Всё оказалось не таким, каким мы себе представляли, – бог огня пожал плечами. – Ты знала, что Туманный мир – огромная пустыня?

Слово за слово – и всё становилось проще, легче и понятней. Джина с самого начала задумала всё это. Пыталась подвести их к себе, даже книжку эту подсунула Элиоту Кэмпбеллу – Аден был уверен, что если бы парень тщательно изучил её, он узнал бы и про ритуал, и про Жемчужную пещеру…

– Нас туда направил Видящий, – продолжал Аден. – Когда мы пришли туда, Джина уже довела ритуал до конца. Ей нужно было что-то от нас, и она это получила… с помощью сообщницы.

Он кивнул в сторону спящей Алины. Лилиан изо всех сил старалась сохранить невозмутимость, но бледность выдавала её с головой.

– А Вероника Александрова? – тихо спросила она. – Ты так и не узнал, где она?

Снова она?

– Мне на лбу написать это? – процедил Аден. – Я понятия не имею, где она, и знать не хочу. Оставьте меня в покое.

Лилиан пару мгновений смотрела на него, бог огня отвечал взглядом с вызовом. Она пожала плечами, снова взглянула на дочь – Санни всё так же мерно дышала, и на её губах играла безмятежная улыбка.

– Сиири, конечно, умеет хранить секреты, – еле слышно заговорила богиня любви, – но, прости, мы тоже умеем слышать. Я знаю, что ты когда-то думал, что эта девочка может быть богом-человеком. С подачи Сиири, конечно, но…

Она сняла с руки браслет из крупных прозрачных бусин, принялась перебирать в руках.

– Как Сиири? Есть новости? – спросил Аден.

– Если бы были, я бы сказала, – отозвалась Лилиан. Посмотрела на него. – Не меняй тему.

Аден пожал плечами.

– Вы с этой девочкой были очень привязаны друг к другу, – продолжала сестра. – Теперь она осталась совсем одна. Нам остаётся только догадываться, что произошло с ней, если Хаос всё-таки был возрождён, но ничего не происходит… ну, то есть, почти не происходит.

Адену стало не по себе, как будто в комнате стало на несколько градусов прохладнее. Он машинально потёр левое плечо, как будто хотел согреться, и лишь через мгновение понял, что что-то не так.

– Я об этом даже не думал, – негромко сказал он.

Лилиан оглянулась на Санни. Вздохнула.

– Знаешь, когда кажется, что над головой вот-вот разразится шторм, начинаешь думать о том, о чём никогда не задумывался, – сестрица усмехнулась. – Например о том, что ты прожил целую вечность, а потерял гораздо больше, чем приобрёл. Или о том, что из твоего ребёнка, которого вроде нельзя иметь, получается бог получше, чем из тебя.

Санни пошевелилась, её ресницы дрожали, как будто она пыталась что-то рассмотреть с закрытыми глазами. Словно даже сквозь сон понимала, что говорят о ней.

– Поэтому если не ради спасения мира, то ради самого себя, – Лилиан сжала в руках браслет. – Эта девочка помогла тебе выжить, пройти путь из тьмы к свету, и это даже не метафора. Кому, как не ей, ты должен больше всех? И кого, как не её, ты подпустил к себе так близко, что был готов променять Мир грёз на человеческий?

– О чём ты…

– Секретов больше нет, правда? – Лилиан развела руками. – Ты бы не стал так много времени проводить среди людей, если бы не хотел там остаться. Сколько бы мы ни бывали на земле, сколько бы раз ни влюблялись, мы никогда не покидали свой дом так… надолго. Так, как это делал ты.

– Но…

– Терять хоть немного любви в наше время – непозволительная роскошь. А тебе тем более, – Лилиан неловко улыбнулась. – Я бы даже сказала, всем нам.