– Беспокоюсь за участь своих капиталовложений, – откровенно призналась моя новая знакомая. – Кстати, я поставила на точность диагноза.

Прозвучало правдоподобно.

Судя по хлопанью и шлепкам, она принялась выкладывать конспекты и прочую учебную макулатуру. Нужно будет потом позаимствовать её записи и сгонять с ними до ближайшего ксерокса, чувствую, нагонять мне предстоит прилично, однако любопытство отодвинуло эту необходимость на второй план.

– Поздравляю, ты не прогадала, но как вы собираетесь это проверять?

– Сама же при первой же пьянке проколешься, с твоей-то любовью накатить. Кстати, на днюхе Селиванова ты умудрилась…

– Стоп, хватит, – глухо простонала я, сжимая голову. Откуда мне было знать, что попытка покопаться в своём прошлом окажется настолько плохой затеей. – Лучше напомни, как тебя зовут.

– Алина. Пряникова. Староста группы и просто хороший человек.

Я слабо улыбнулась прохладной парте, всё ещё не решаясь встретиться взглядом с "хорошим человеком", да и с плохим собственно тоже. А ещё вдруг подумала, что Алине удивительно идёт её фамилия, простая, уютная. Сомневаюсь, что до сегодняшнего дня наши отношения складывались хорошо, особенно после её откровения о тесном знакомстве моего скальпа со своими ручонками, но рядом с ней мне стало чуточку спокойней. В общем, я окончательно решила, что должна хотя бы попытаться с ней подружиться. Как утверждает молва: "худой мир, лучше доброй ссоры", а если он со временем перерастёт в крепкую привязанность, то я готова найти общий язык со всей сотней её "тараканов".

Погрузившись в глубокие размышления о зыбком шансе обрести подругу и о совсем уж ничтожном – восстановить свою подмоченную репутацию, я не сразу заметила, что мерный гул наполняющий аудиторию подозрительно стих. Воцарилось приятное, расслабляющее затишье. Скорее даже подозрительное, как бы ему бурей не обернуться.

Стоило об этом подумать, как надо мной раздалось деликатное покашливание:

– Я не настаиваю на посещении моих пар. Успешная сессия, исключительно ваша головная боль, но раз уж вы удостоили нас своим визитом – будьте добры присутствовать не только физически.

Сокурсники, падкие до халявных зрелищ даже больше чем до самих знаний тут же разразились дружным хохотом, а я, кажется, разучилась дышать. Бархатный голос мужчины обволакивал, вытесняя все посторонние мысли. Да с таким тембром по его предмету должна быть стопроцентная успеваемость! По крайней мере, со стороны девушек. Его персона мигом взыграла во мне жгучим интересом и волнующим трепетом, чем-то напоминающим лёгкое опьянение. Секунды пока я поднимала на него свой взор, растянулись вопреки всем научным законам или, может, это окружающий мир застыл? Да хоть бы пылью развеялся! Мне стало всё равно.

Потому что молодой человек улыбался. Его взор перескакивал с одного студента на другого, но мне хватило короткого мгновения, во время которого наши взгляды встретились, чтобы понять, кому именно предназначена эта притягательная улыбка и заалеть от невольного восторга и смущения.

– Простите, – тихо сглотнула, сразу признав в нём красавчика-аспиранта, по которому сохнет добрая часть наших студенток и я, очевидно, только что пополнила их ряды, ибо сразу же, дико захотелось засесть за конспекты. В груди так и взметнулась любовь к Истории государства и права… или теории? В общем, не важно, главное угодить ему.

– Всё в порядке, надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

Я бы сказала – улётно. Но опасаясь голосом выдать своё смятение, сочла более уместным просто кивнуть.

– Что ж, Милена, рад вашему возвращению.

Коротко кивнув, молодой человек прошёл к своему столу, поздоровался со студентами, ещё раз обвёл взглядом аудиторию и стал отмечать присутствующих.

– Мд-а, Милена, память тебе может, и отшибло, но аппетиты остались прежними.

Я непонимающе глянула на картинно играющую бровями Алину.

– Ты о чём?

– Слюни подбери, говорю, – девушка, едва не похрюкивая от сдерживаемого смеха, провела ладонью по подбородку, демонстрируя, как это делается, и я, не сдержав эмоций, прыснула в кулак. Ну, Пряникова, артистка!

– Насколько я помню, у нас был запланирован семинар, – обратился к аудитории молодой аспирант, что-то дописывая в журнале. – Его мы оставим на следующий раз, это у нас будет в четверг, а сегодняшнюю лекцию посвятим более детальному знакомству с правом в системе социальных норм. Это поможет вам лучше подготовиться к будущей дискуссии.

Расслабленно откинувшись в своём кресле, он начал читать лекцию и дополнять её простыми и понятными примерами. Глядя в заинтересованные, серьёзные лица однокурсников, ещё минут десять назад ржущих до дребезга в стёклах, сложно было поверить в реальность столь кардинальной метаморфозы. Даже страдающая от похмелья компашка с "камчатки", сбавила свои жалобы и стоны на самый минимум. Нет, я понимала, преподаватель – авторитет, но как ему удалось добиться такого порядка оставалось загадкой.

Первое время я искренне пыталась вникнуть в суть лекции, но быстро осознала, что всего-навсего наслаждаюсь плавными звуками его голоса, а суть произносимых аспирантом слов отскакивает от мозга как шарики для пинг-понга. А посему, заметив у Алины включенный диктофон, я решила отложить скромность до лучших времён и, написав на тетрадном листе мучающий меня вопрос, а именно: "Это и есть секс-символ всея универа? И чего все так притихли?", придвинула его девушке. Она, кажется, ничуть не удивилась, лишь понимающе хмыкнула и, испустив полный мнимой обречённости вздох, принялась строчить ответ и не абы какой, а подробный, на пол листа.

"Анатолий Борисович Смирнов.

29 лет, холост, детей нет, в отношениях ни с кем замечен не был (и пытаться это исправить, как по мне, так авантюра сомнительная). Надумаешь закрутить с ним роман, будь уверенна – на экзаменах тебя будут гонять в десять раз яростней, чем остальных, ибо преподавательский коллектив у нас преимущественно женский и что-то мне подсказывает, оседлать этого жеребчика мечтают не только молоденькие студентки.

А в посещаемости и порядке на его лекциях нет ничего удивительного, он очень строгий, но справедливый, тем, кто не пропустит ни одной его пары и не получит нареканий обещан зачет "автоматом". Но ты с этим пролетела ещё до аварии, так что зубри, не отвлекайся. И прекращай раздевать его глазами. Оставь бедолаге хоть носки!

Кстати, я очень люблю пористый шоколад. Это на случай если захочешь уменьшить число значков "Н" в журнале посещений…

P.S. Какие на нём хоть труселя?"

Дочитав, я чуть было не расхохоталась. Ну, Пряникова! А если б не сдержалась? Объясняй потом красавчику, чем это социальные нормы меня так уморили.

Аккуратно вырвав новый лист, я отогнала им присевшую передохнуть на парте жирную муху и вперилась пристальным взглядом в читающего лекцию аспиранта. Он бесцельно бродил по аудитории, иногда останавливаясь у окна, чтобы провести долгим взглядом очередную стаю перелётных птиц. Эх, знать бы, о чём он думает! Наверняка это что-то возвышенное, далёкое от пошлых картинок, рождённых в моей голове последним вопросом Алины. Я прекрасно осознавала, что неприлично так откровенно разглядывать людей, но не могла отвести глаз. Смирнов так и будоражил воображение, рождая в животе даже не бабочек, а откормленных жуков-голиафов.

Строгий костюм, с белоснежной, застёгнутой на все пуговицы рубашкой вместо того чтоб навевать скуку, подчёркивал высокий рост и спортивную фигуру, а из-под отутюженного воротника вверх по загорелой сильной шее выползал краешек сине-зелёной татуировки, преступно дразня фантазию и подначивая  додумывать всевозможные вариации её продолжения уже под одеждой. Что это были за картинки!.. стоило на минутку представить, как бросило в жар и безнадёжно сбилось дыхание. Какие к чёрту труселя?!