– Не загоняйся, – фыркнул Андрей и, обхватив двумя пальцами мой подбородок, снисходительно заглянул мне в глаза. – Просто держись подальше от Аньки, чтоб мне, больше не приходилось вас разнимать. Тебе крупно повезло, что за малышкой приехал я, а не её брат. Тогда бы длинный перечень твоих "подвигов" в лучшем случае пополнился бы обезьянником. Считай, я предупредил, – закончил он, отпуская мой подбородок. Поднял сброшенную на соседний стул куртку и, накидывая её на голое тело, оборонил: – Кстати, ты мне уже второй свитер изгадила. Вот его-то и постираешь, в знак благодарности.

Андрей ушел. Дверь за ним гулко захлопнулась, глотая сквозняк, а я ещё долго в растерянности смотрела на её обитую белой кожей поверхность, ощущая неясную пустоту и совершенно не понимая причины перепада его настроения. Но свитер всё же постирала, и пока он сох, наведалась в рекомендованный Алинкой салон.

Я нервничала. Времени на косметические процедуры оставалось мало, нужно было успеть в универ к началу третьей пары, плюс мысли о Дане, поделившимся со мной конспектами заставляли поминутно сверяться с часами. Бедняга наверняка весь извёлся, переживая за свою писанину, а мне не хотелось злоупотреблять чужим доверием. Пусть и неохотно, но он меня выручил, этого не отнять. К тому же хотелось приодеться во что-то более подходящее своему внутреннему мироощущению, а хождение по магазинам, как известно, требует времени. В общем, ближе к полдню я забегалась как Золушка перед балом. Конечно, просо от мака перебирать не пришлось, но и добрая фея мне тоже не полагалась.

Зато во двор родного универа я образно говоря, впорхнула. Ветер лениво играл вернувшими свой природный пшеничный цвет локонами, по телу приятно скользило лаконичное приталенное платье, стучали низкими каблучками бежевые туфли-лодочки, и в сердце робко звучала песня. Она пока не имела слов, только шелестящий мотив, но в нём звонко журчали весенние ручьи и трелями заливались птицы, а ещё хриплым эхом слышался неуверенный смех Андрея. Мелодия пьянила, растекаясь по венам, и хмурый небосвод, затянутый саваном пепельных туч, перестал казаться мрачным, ведь где-то там за сизыми клубами по-прежнему скрывалось солнце.

Правда, когда я приблизилась к учебному блоку, настроение тут же испортилось. Ручейки затянуло гнилой тиной, а птички, коварно нагадив на прощанье, резво упорхнули восвояси.

Да, и в довершение всего снова начало противно моросить.

Время синхронизировалось с моим дыханием, другими словами замерло. Растянулось как горячая резина, позволяя во всех деталях рассмотреть премилую картину: миниатюрная рыжая девушка с удивительно солнечной улыбкой, кажется, моя однокурсница, облокотилась о спинку длинной скамейки, на которой сидел развернувшийся к ней вполоборота Андрей. Девушка о чём-то бойко щебетала, а он развязно улыбался, безо всякого стеснения разглядывая щедро демонстрируемое декольте, благо её расстёгнутая курточка ничуть тому не мешала. И всё бы ничего, но в следующий момент, прервав её на полуслове, парень нагло потянулся к ярко-розовым губам.

Он целовал так неистово, требовательно… именно так как понравилось бы мне, что само по себе стало довольно неожиданным открытием, учитывая нашу взаимную неприязнь. Тем не менее, чужое счастье песком царапнуло глаза, причиняя тупую боль.

Да что за чёрт со мной творится?!

Первым делом я моргнула в надежде опомниться. Какое мне дело до похождений Андрея? Никакого. Но глухое недовольство твердило обратное, и причина его крылась даже не в нежности объявшей нас этим утром, и не в наличии у рыженькой молодого человека, представленного нам, однокурсникам, не далее как на Алинином дне рождении. Нет, моя досада отдавала эгоизмом. Это как с хрупкой фарфоровой куклой, которая пылится на дальней полке: с ней можно годами не играть, но стоит кому-то на неё покуситься, разом срабатывает собственнический инстинкт, толкая на боевые подвиги.

Необъяснимое возмущение отравило воздух, не позволяя полноценно вдохнуть, и эмоции взвились роем, одна другой колючее, острее. Вот кобелина!

Андрей будто почувствовал мой взгляд – оторвался от своего, несомненно, увлекательного занятия и, что-то шепнув девушке на ухо, повернулся в мою сторону. А в серых глазах всё ещё дымка пьяная стелилась, и большой палец продолжил неторопливо поглаживать её шею.

На несколько секунд я выпала из реальности, встала столбом на полпути, прижимая к груди объёмный пакет, дико уязвлённая его непоследовательностью. Между нами, конечно, хватало конфликтов, по-хорошему наше недолгое общение только на них и строилось, но огонёк симпатии, сблизивший нас этим утром, казался взаимным. Мягкие прикосновения, запах моего геля для душа на его коже, уютное "ничего не значащее" молчание. Может и вправду привиделось? Захотелось хоть с кем-то сродниться, вот и выдумала себе небыль. Да и как в такого влюбиться? Он же колючий как дикобраз!

Как бы то ни было, я почувствовала себя преданной. Захотелось сбежать, проскочить незаметно и забиться подальше, чтоб не показаться смешной, выказав совершенно беспричинную обиду, но, слава непогоде заботливо постучавшей ледяными каплями по темечку, я быстро пришла в себя. Только пальцы мелко подрагивали, то и дело соскальзывая с почти невесомой ноши.

Подумаешь, ошиблась, уже сегодня забуду! Только прежде верну ему должок.

– Привет, удачно встретились, – поравнявшись с ними, скупо улыбнулась Андрею и равнодушно кивнула его до безобразия довольной спутнице. Руки так и зачесались от нестерпимого желания соскоблить ногтями эту его сытую ухмылку, но поддаться инстинктам значило бы выглядеть жалко, да и мотива внятного вроде как нет. – Я привела в порядок твой драгоценный свитер.

Зашуршав пакетом, выудила аккуратно сложенное недорогое, но очень мягкое изделие из белой шерсти. Чего мне стоило вернуть ему первоначальный вид – отдельная история, но выглядело оно не хуже нового и благоухало специально купленным по такому случаю кондиционером для мужского белья. Сейчас это кажется глупым, просто в какой-то момент мне захотелось, чтоб Андрей пах не какими-то альпийскими цветочками, а свежестью моря, переменчивого, как и он сам. Надеялась, парень оценит или, хотя бы, заметит. Какой там!

– Ну молодец, – равнодушно протянул руку мой вечный раздражитель. – Давай его сюда и считай мы в расчёте.

Негодование поднялось моментально, едкой кислотой разъедая здравый смысл. Вот задавака! Навязчивая потребность надругаться над его надменным хладнокровием разом обрела под собой разумное оправдание: мне хочется насолить ему вовсе не из ревности, а от желания восстановить справедливость.

– Э нет, Андрюха, – не удержалась я от пакостливой улыбки. – Это я с тобой в расчете, а вот ты со мной – ещё нет…

Поддавшись сумасбродному порыву, тряхнула одной рукой белоснежную вещь, источающую аромат надвигающегося шторма (клянусь, мне даже почудились тревожные крики чаек), и "совершенно случайно" уронила её к его широко расставленным ногам. Прямо в мутную, припорошенную грязно-жёлтой листвой лужу.

– Упс, – я с наигранным удивлением прижала ладошку к губам.

Андрей как окаменел. Мне определённо не стоило этого делать.

– Ты нормальная? – недоверчиво выдохнул парень.

Спорный вопрос.

– Знаешь, я тут подумала, какого чёрта мне тебя обстирывать? Подружки тебе на что?

Андрей смолчал, я же смотрела как сосуды напрягаются на его шее, рисуя тонкие грубые линии, и вдруг очень сильно пожалела, что не обула кроссовки. А он будто мысли прочёл – расплылся оскалом кровожадным, завидев который ноги сами понесли меня куда подальше. Эх, как я побежала! Но, когда за спиной яркой мишенью развевается плащ, а преследователь не иначе как спринтер-маньяк, оторваться практически нереально.

Перепрыгивая через ступеньку, а то и все две, я резвой ланью рванула к дверям, и даже успела проскочить два этажа, прежде чем Андрей настиг меня, запыхавшуюся, у кадки с буйно разросшейся монстерой. Гигантские листья скрыли нас почти полностью, отчего дурацкая ассоциация с охотой только усилилась.