Блондинистый снова подтолкнул меня, и я открыла наконец дверь и впилась взглядом в мальчика, не обращая внимание на испуганные вскрики присутствовавших здесь взрослых.

Брат.

Мое яркое солнышко, одетое лишь в короткие штанишки и рубашку. Он замер, уставившись на меня такими знакомыми глазами, а потом вдруг насупился и уткнулся в колени ближайшей няньке.

- Дариш... - мой голос пресекся.

А малыш лишь сердито буркнул:

- Они говолили ... меня все блосить...

- Нет... - комок в горле мешал мне говорить, а глаза защипало, - Они обманули, поверь. Я расскажу тебе, и я... пришла за тобой. Заберу тебя и теперь мы будем вместе. Всегда.

Он обернулся, все еще насуплено, внимательно посмотрел на меня, и тут я увидела, как глаза его наполняются надеждой, грустью и признательностью, а рот искривляется в намерении разрыдаться, что и случилось в следующую секунду.

Дариш понесся ко мне, я подхватила его на руки и что есть сил прижала к себе, зарываясь лицом в мягкую макушку, испытывая такой невероятный прилив счастья и облегчения, что не чувствовала уже давно.

Может быть даже никогда.

И тут же поймала непонятный взгляд демонюки, в котором смешалось что-то сложное, и в то же время знакомое. Неприязнь, удивление и...злость? Пата внутри него прорвался сквозь все заслоны и недовольно заворчал - непонятно лишь, на него или на меня.

Но малыш обхватил меня своими маленькими ручками и зарыдал пуще прежнего и я тут же забыла о странных реакциях демонюки, принявшись укачивать хрупкое тельце.

- Теперь все будет хорошо, - прошептала я брату, в тот момент совершенно уверенная в своих словах.

Пшшшш...

Огромная черная прогалина посреди заднего двора, возле которой как вкопанные замерли лошади, вдруг запузырилась и вспенилась, а потом начала затягиваться изморозью и ощерилась острыми прозрачными иглами.

Рысаки, которые, в общем-то, не были особо впечатлительными, испуганно заржали и попятились, а я лишь покачала головой.

Ну уж нет, такую нужную прогулку при их вынужденном зимнем бездействии - блондинистый вместе с приближенными вот уже две недели залихватски перемещался на упряжках с волколаками - я не позволю пропустить.

Произнесла несколько контр-заклинаний и топнула ногой:

- Выходи!

Из-за угла с опущенной головой показался Дариш. Только вот ему был меня не обмануть:я то точно знала, что под этими белокурыми вихрами и яркой шерстяной шапочкой прячется лукавая улыбка.

Произошедшие с ним события пошли ему, если так можно выразиться, на пользу. Когда я покидала дворец Монтаро он был, как мне тогда представлялось, еще младенцем. Сейчас же у меня на руках оказался вполне себе шебутной и относительно самостоятельный ребенок, в котором неожиданно проснулась весьма существенная светлая сила.

И управлять он ей не мог; а учиться приходилось не под присмотром десятка нянек, а в довольно суровых условиях проживания в демонском замке. А убирать последствия, иногда весьма плачевные - с учетом того, что силу Даришу давал Свет, еще и слегка искривленные в этой то обители Тьмы - приходилось, конечно, мне.

Но я не роптала. И уж точно не собиралась надевать на него антимагические браслеты, как сделало семейство Самрат, беспокоясь за сохранность своего имущества, из-за чего энергия Дара выжигала в нем боль и жизненные силы.

Все-таки демонюка был прав - следовало прибить ту гадину.

- Подойди ко мне, - сказала я уже мягче, - Ты что хотел сделать?

- Весну, - с вызовом посмотрел на меня малыш, и сердце - в который раз - екнуло. Он был вылитый отец, ну если бы я видела отца в детстве. Тот же упрямый подбородок, ярко-голубые глаза, поджатые губы и уверенная посадка головы.

Я вздохнула. Роль одновременно отца и матери - уж никак не сестры теперь - с учетом моих обязанностей и некоторых нюансов собственной личной жизни давалась нелегко. Как правило, дети благородных людей -да и не только людей - росли под присмотром многочисленных наставников, лепивших по указанию родителей из тех достойных представителей рода. Те же, кто рождался в простой, рабочей или бедной семье, или были предоставлены сами себе, и росли, да и питались, благодаря сердобольным окружающим, уделявшим им толику внимания и хлеба. Или же с малолетства много и тяжело работали.

Дариш сейчас, как и я, был в весьма неоднозначном статусе. Дворцовая компания малышни, которые, несмотря на все рыки демонов, крутились по многочисленным углам и помещениям для слуг, его, понятное дело, не приняли. Учителей, а больше даже нянек, с учетом его возраста, что естественно, я пригласить не могла. Сама же я была занята многочисленными поручениями, да и демонюка пока не потерял ко мне определенный интерес...

Вспомнив об этом интересе, который был проявлен не далее как сегодня ночью, я улыбнулась и закусила губу.

Вот и приходилось брату крутиться где то поблизости, то пугая животных своими выходками, то пугаясь самому их ответными - или превентивными - действиями.

Присела на корточки и обняла нахохлившийся меховой комочек, который я укутывала что было сил - все боялась, что замерзнет и заболеет:

- Весна это хорошо, конечно, но даже если все-все демоны вплетут свои силы в одно заклинание, они не смогут отменить смену времен года. Поэтому пусть пока будет зима. Смотри, это же так красиво!

- Не люлю зиму! - топнул ногой Дариш.

- А снежки кидать любишь?

- Люлю.

- А из сосулек шалаш строить?

- Дя.

- А устраивать снегопад, качая еловые ветки?

- Дя!

- Вот видишь, сколько в зиме хорошего. Поэтому не будем торопиться, хорошо?

Дариш кивнул и улыбнулся. А потом осторожно подошел к ближайшему рысаку и погладил того до подставленой морде. Дара в нем не было, как и чувства самосохраннения, но каждое животное, будь оно хоть сколько гордым или жестоким, тянулось к Свету и тем его представителям, что несли тот в полном объеме.

Внезапно раздался перезвон, крики, лай, и во двор влетели две упряжки, управляемые блондинистым и начальником его стражи, который продолжал при каждой нашей встрече поглядывать исподлобья, но слава Тьме, не пытался уже ничего сделать.

И даже не пробовал.

Пусть на мне и не было печати Высшего, но король достаточно быстро дал всем понять, что я нахожусь на особом положении. Сперва меня слегка коробило от шепотков за спиной и взглядов искоса, одинаково глумливых, что у слуг, что у благородных приближенных, но потом я решила, что это не стоит моего внимания.

Да, моя семья пришла бы в ужас и бешенство от подобной ситуации; да, в приличном обществе считалось приличным, если ты попадал в такое положение потому что тебя заставили или пригрозили, а не потому что ты открыто совершил сделку или признал подобные отношения.

Но я давно уже не была приличной принцессой. Точнее, только принцессой. И пусть кровь Монтаро продолжала течь в моих жилах, Кассандра изменилась. И на данный момент даже мое невнятное положение доставляло удовольствие.Я знала, что впереди у нас с Даришем может быть много трудностей и радовалась этой своеобразной передышке.

Уверенно посмотрела на блондинистого и открыто улыбнулась ему. Это окружающим тоже претило. А вот Высшего забавляло, потому он и позволял мне показывать характер.

Но, похоже, не сегодня.

Опять я поймала его странный взгляд в сторону нас с братом. Демонюка поморщился, бросил поводья подбежавшему псарю и, не сказав ни слова, пошел в сторону входа.

Я нахмурилась.

Нет, конечно ожидать ответной улыбки или приветственных объятий не стоило, но почему то мне казалось, что с каждым днем блондинистый мрачнел все больше, а его пата вел себя все беспокойней, что выражалось в резкой смене настроения и бесчисленных мелких поручениях в мою сторону, которые тут же отменялись ради наших же крышесносящих, острых, чувственных и невероятных объятий, от которых мое самообладание полностью таяло, будто его и не было никогда.