Мэдин кивнул, не отводя от нее глаз.

Он смотрел только на ее лицо, когда старик подошел к ней и грубым движением, не прикасаясь к телу, приставил к ее промежности металлическую трубку, двинул ее в одну сторону, отодвигая складки кожи, прикрывающие влагалище, затем в другую и резко ввел ее внутрь.

Девушка дернулась, стала извиваться как змея, наконец осознав, что будет дальше. Она что-то мычала, явно умоляя принца выслушать ее, плакала, но он смотрел в ее зеленые глаза, только прислонился к стене и продолжал молчать.

Помощник палача, маленький мальчик в таком же одеянии, принес ему металлическую воронку, которую старик небрежно закинул в торчащий край трубки. Мальчишка убежал на мгновение в коридор к огню, чтобы принести металлический кувшин, шипящий и нервно булькающий. Масло действительно кипело даже теперь, когда было снято с огня.

Девушка еще раз дернулась, но палача это не смутило. Он перехватил кувшин, защищая свою руку толстой перчаткой, и безжалостно залил масло в воронку.

Мэдин наблюдал, как исказилось прекрасное лицо, побелело, но девушка продолжала смотреть на него с отчаянной мольбой, словно он мог что-то изменить.

Пахло паленой плотью, этот запах Мэдину был хорошо знаком. От него он сразу вспоминал детство; подступал приступ тошноты, но он не двинулся с места, глядя на нее, видя слезы, падающие вниз.

Жалости в нем не было, сожаления тоже.

− Можете поиметь ее лживый рот, пока она еще жива, − произнес он страже холодным тоном и вышел, забирая со стола дежурного открытую бутылку рома и осушая ее на ходу.

В темничном коридоре эхом раздался глухой стон женщины, изо рта которой вынули кляп, вот только кричать она уже не могла, а Мэдин не мог больше ни смотреть, ни терпеть эту мерзкую тошноту.

Когда Мэдин пришел к брату, то едва стоял на ногах; его так откровенно шатало, что Антракс подорвался с места, чтобы его поддержать. Правда, стоило Мэдину заговорить, и причина состояния стала очевидна.

Он был невозможно пьян, чего с ним обычно не случалось.

− Я должен тебе признаться, − сообщил он, цепляясь в плечи брата.

Язык его заплетался, но он с решимостью смотрел в прорези маски Антракса.

− Я столько лет молчал, но сейчас я сойду с ума, если не скажу…

Мэдин набрал полную грудь воздуха и вдруг выдал:

− Твою мать убил Мерид Шад, мой дядя, и вообще это все затеяла моя семья, чтобы посадить на трон меня, понимаешь? Прости меня.

Он приблизился и положил голову на плечо Антракса.

− Умоляю, прости меня, я не хотел рождаться первым, вот правда.

Антракс рассмеялся.

− Мэдин, я все знаю. О чем ты? Я все видел своими глазами и все помню.

Старший отшатнулся, словно его окатили кипятком.

− Но ты же говорил…

− Мало ли, что я тебе говорил. Хотелось бы не помнить, но я помню всё. Вот только причем здесь ты? Очнись, нам обоим было по семь лет, и мы оба совершенно ничего не решали. Твоя семья решила, но тебя же никто не спрашивал. Так за что мне тебя прощать?

Мэдин схватился за голову.

− Ну тебя в бездну! Вечно ты все знаешь и понимаешь, аж бесит!

Он оттолкнулся от закрытой двери, оперся на мгновение о плечо брата, чтобы пройти в глубь комнаты.

− А я убил их обоих и знаешь…

Мэдин шлепнулся на диван.

− Не делай детей абы кому, слышишь? Вот вообще, никогда и ни в коем случае, хорошо?

Антракс откровенно рассмеялся.

− Это ты мне говоришь?

− Тебе. Ты ничего не знаешь о коварстве женщин, совсем, твоя мать была сущим ангелом.

Его кренило вбок, и он не сопротивлялся, укладываясь на небольшом диванчике, на который при всем желании не помещались его ноги. Мгновение он пытался все же их пристроить, а после закинул одну на подлокотник, а вторую оставил на полу, закрывая глаза.

− И Лил твоя − полная дура, безобидная дура, а мне везет на откровенных сук, и всё потому, что мать моя именно такая, − бормотал он, засыпая. – Ты прости меня за то, что я старший и здоровый, как конь.

Антракс смеялся.

− За это прощаю, а за то, что ты собрался спать на моем диване – нет.

Мэдин отмахнулся, ворча что-то невнятное, и просто уснул.

Антракс же только головой покачал и вернулся к своим делам, не забыв, правда, поставить возле дивана бутылку с отваром.

Антраксу было не до эмоций Мэдина, да и углубляться в воспоминания о событиях двадцатилетней давности не было никакого смысла. Вместо этого он дописал письмо графу Ливелю, оставляя все распоряжения относительно своего имущества на родине матери и сам отправился в архив, чтобы отдать его первому секретарю.

− Как обычно, отправить с гонцом в Авелон и отдать лично в руки, – сообщил он, положив письмо на стол.

Молодой человек кивнул, мгновенно принимая письмо, запечатывая его и ставя печать с гербом, вот только не королевской семьи Эштара, а с гербом семьи Лен дер-Валь с оленем.

Принц спокойно пронаблюдал все это, а после спросил:

− Как там, кстати, мой второй секретарь?

− Почти готов вернуться к работе, − ответил юноша. − Вот только разве можно прощать воровство?

Антракс невольно улыбнулся под маской.

− Дейли, не делай вид, что ты не знаешь, что он всё это по глупости, а не из алчности. Ему нужны были деньги, и он додумался, где их взять. Ты же не посоветовал ему прийти ко мне и попросить помощи.

Секретарь виновато опустил голову.

− Так что больше никаких разговоров на эту тему, и уж тем более никаких рассуждений о законе рубить руки и прочее. У вас и так, может быть, скоро другой господин будет.

− Надеюсь, не будет. Все надеются.

Антракс не хотел этого слушать и потому быстро вышел, отмахнувшись от глупых рассуждений о надеждах. Он направился к Икару, который сразу вздрогнул, увидев принца.

− Не дергайся, я уже успокоился, − сообщил он сразу. – Ты узнал, о ком говорила Мо?

− Да, и даже говорил с ним, но я думал, что сейчас не до этого.

− Мне надо встретиться с ним сегодня вечером, − сообщил принц и, не дожидаясь ответа, вновь выскользнул в коридор.

Теперь его путь лежал к Лен-Фень, но на пути к нему выбежал мальчик лет пяти с глазами раскосыми, как у иноземной целительницы, такими же черными и насмешливыми.

− Папа! – взвизгнул он, подбегая к Антраксу. – Почему ты так давно не заходил?

− Я был занят, − спокойно сообщил принц, присел на корточки и подхватил мальчишку левой рукой.

Больная нога не помешала ему встать, чуть опираясь на трость, и продолжить свой путь.

− А я скучал, между прочим, − возмутился мальчик.

− Прости, Ден-Ли, я постараюсь появляться чаще. А ты пошел меня искать?

− Да, − гордо сообщил ребенок, без просьбы открывая дверь перед принцем, у которого теперь были заняты обе руки.

− Но я просил тебя не бегать по замку просто так.

Принц обернулся, чтобы мальчик закрыл дверь. Тот сделал это, ни о чем не спрашивая.

− А я просил тебя приходить чаще, − нагло сообщил мальчик. – Да и Арман сильно по тебе скучает, а ведь он маленький, ему отец нужен.

Антракс вздохнул, улыбаясь.

− Примите с Арманом мои извинения.

− Принимается, − гордо сообщил малыш, но видя, что принц подошел к Лен-Фень воскликнул. − Мама, а я папу привел!

Лен-Фень обернулась, скривилась и попыталась ударить мальчика полотенцем, которым вытирала руки, но Антракс повернулся так, чтобы вместо ребенка полотенце полоснуло его руку.

− Не бей ребенка просто так, − потребовал он строго.

− А я не просто так! Сколько раз я его просила не называть тебя отцом! И ведь знает же, что ты ему не отец, а все равно!

− Дядя Антракс звучит глупо. И почему Арману можно, а мне нет? – возмутился Ден-Ли.

− Потому что… Арману тоже нельзя!

Мальчик показал матери язык, но прежде, чем та успела вспылить, Антракс опустил его на землю, позволяя спрятаться за своей ногой.

− Выпорю же! – ругалась Лен-Фень.