Александра ничего не поняла. Он объяснил.

– Я специально наврал вашим менеджерам. Осознанно тупил на вступительном экзамене. На самом деле, мой уровень, конечно, гораздо выше. И экзамены я легко сдам сам. Вы мне в этом не нужны.

– Для чего ты это делаешь?

– Мне Юля нравится. Увидел ее на каком-то сходняке в компании, затупил, имя не узнал. А потом вспомнил, что она говорила, что английский у Вас в школе изучает. Правда, сказала, что не очень знает, типа средний уровень. Вот такой вот план.

– Понятно. Вот что, дорогой. Любить Юлю – пожалуйста. А на уроке я буду делать то, что хочу. Это моя работа. Кого хочу – того ругаю. Справедливо, заметь, ругаю. Ты плохо влияешь на Юлию – она стала хуже заниматься.

– Зато мы с ней практикуемся вне школы.

Понятно, в чем они там практикуются. Александра разозлилась. Сказала, что ей нужно идти. Еще сказала, что если он будет позволять себе такой тон, она сдаст его с потрохами. Он не испугался. Он платил деньги – и имел право учиться в любой группе, пусть даже в начальной. Типичный мажор.

Через неделю она увидела его во сне. Она стояла перед ним на коленях. Он повелевал ей – и она не сопротивлялась. Она не помнила конкретных действий, слава Богу. Но все равно было неприятно.

Что и говорить о том, что в отношениях с мужем, как назло, наступил разлад. В последнее время они практически не занимались сексом – Владимир ходил к врачу, и ему прописали воздержание. Александра делала вид, что все в порядке. Но его объятия и поцелуи в щечку на ночь казались ей издевательством. Однажды, ложась спать и получив от мужа очередную порцию платонической любви, Александра пошутила:

– Вот и старость наступила?

– Я всего на три года тебя старше, забыла?

– А я не про тебя – про себя, – сказала она.

Отвернулась и заплакала, но так тихо, что он не услышал.

Когда у преподавателя нет свободного времени – он не рад. Когда у него нет работы – он несчастен. Лея приходила домой в десять вечера – но ее не тяготила занятость. Во-первых она ощущала себя нужной и востребованной. Во-вторых, ей нечем было заняться вне работы. До приезда родителей оставалось пять дней, когда она начала давать частные уроки бывшему. Он действительно платил ей пять тысяч после каждого занятия – правда, за эти пять тысяч задавал миллион вопросов, заставляя отклоняться от программы и страшно раздражая ее этим. Они встречались четыре раза в неделю – это было много. Даже в прошлом они не виделись так часто. Что-то тут было нечисто. Явно, он хотел возобновить эти отношения. Лея проводила часы в раздумьях – она не была уверена, что готова начать все заново. Тогда он так и не пожелал перейти на следующую стадию развития их отношений – сказал, что не может дать ей стабильности, не готов к браку и даже жить к себе позвать не удосужился. Все, что их связывало – это походы в кино, кафе, клубы и секс. Но он мог измениться – прошел год. Наверно, он просто не знает, как сделать шаг навстречу. Она ждала. Подмечала, как он невозмутим и спокоен. Сосредоточен даже. Он делал все, чтобы Лея поверила в то, что он действительно нуждается в английском – но для чего, не говорил.

А на работе у нее был Сергей Половинкин, который мог удостоиться звания «Худший ученик века». Лея не любила ставить крест на ком-то, но понимала – по-хорошему, он необучаем. Просто не может усвоить даже элементарного. Он так и говорил в конце занятия – «Извините за урок, до свидания». На тестировании всегда набирал очень низкий балл. Расстраивался жутко – ей даже казалось, что он готов заплакать. Глаза, обрамленные длинными ресницами, начинали часто-часто моргать. Она усмехалась про себя – надо же, человеку почти тридцать два года, а ведет себя как ребенок. Однажды Лея не выдержала – так ей хотелось его утешить, что она сказала:

– Не переживайте так. Возможно, Вам просто нужно дополнительно заниматься дома – смотреть фильмы на английском, читать тексты, учить слова.

Он внимательно посмотрел на нее.

– А можно Вас спросить – как Вы научились?

– Послушайте, это совсем другое – как можно сравнивать?! Я начала изучать английский в садике в пять лет. Продолжила в школе, потом – в университете, пять лет, с разных сторон. Я уже в десять лет знала, что моя профессия будет связана с ним. Это была любовь – взаимная, к счастью.

– Ну неужели всегда все легко давалось? Никогда ни одной двойки не получили?

– Да были двойки, конечно. Но я делала все, чтобы их исправить. Я посвящала английскому около шести часов каждый день. Представляете? Но это я. Вы – другой человек. Мне было бы гораздо легче, если Вы бы поделились, в чем Ваша цель – Вы говорили, переехать хотите. Я так понимаю, в Америку.

– В Европу, – прервал он. – Как можно скорее.

– Вот поэтому у Вас все так медленно идет – Вы торопитесь чересчур. У меня не было в мыслях – побыстрее, я готова было посвятить английскому хоть всю жизнь. К чему такая спешка? Я, конечно, понимаю, бывают разные ситуации…

– Не понимаете. И не поймете. У меня – уникальный случай. Мне надо срочно уехать.

– Извините, но здесь я бессильна.

– А я Вас и не упрекаю ни в чем. Никогда бы сам не подумал, что так мне этот английский станет нужен.

– А в какую страну?

– В Англию.

– Планируете сдавать экзамены?

– Нет. Просто для общения – элементарно в магазин сходить, не потеряться на улице…

– Тем более, тогда не переживайте. Сможете, закончив начальный уровень.

– А Вы случайно не знаете, что у них там в первом классе проходят?

Лея непонимающе посмотрела на него.

– Ну дети в первом классе… Я в том плане, что на их фоне я, хотя бы, нормально буду смотреться?

– Не знаю насчет их школ ничего, – протянула Лея. Странный он какой-то. А глаза грустные-грустные.

Мария стала принимать таблетки по настоянию мужа. Делала это скорее демонстративно, со злостью, подчеркивая, что ей это не нужно. Он терпеливо смотрел, кивал головой, гладил ее по голове. Издевался, в общем. Так и стали они поживать – она затаила ненависть в душе, а он делал вид, что этого не замечает. А еще через некоторое время Мария сняла объявление о продаже машины. Глеб очень удивился, когда увидел жену с ключами от машины в руках.

– Ты же вроде как больше не садишься за руль…

– Милый, ты тоже меня когда-то обманул. Считай, что и я тебя.

– То есть, ты опять водишь…

– Да, ты все правильно понял. Я не хочу продавать машину. И я снова за рулем. Мне надоело упрашивать тебя: подвези, подвези.

– Я никогда тебе не отказывал. Мне не в лом.

– Мне просить тебя в лом. У меня есть машина, и я хочу ее водить.

– У нас сейчас с деньгами не очень. Бензин будешь покупать сама – я не дам.

– А когда-то давал? Ну-ка напомни.

Здесь она не слукавила. На свои расходы Мария денег не просила. Не считая того, что машина была куплена на деньги Глеба.

– Маш, ты опять такая крутая? Типа «никто мне не нужен, я сама по себе». Предупреждаю – потом на меня не рассчитывай.

– Намекаешь на то, что близок развод?

– Можешь хорохориться сколько угодно. Не забывай, кто купил тебе машину и на каком условии.

Вот тут загвоздка – Мария условия не помнила. Поинтересоваться не решилась – он бы отругал, что она его не слушает. Может, вообще никакого условия не было – блефовал?

Свобода! Снова она ощущает себя хозяйкой жизни за рулем своей «Хёндай». Снова не опаздывает на работу. Снова носит высоченные шпильки. Снова ей сигналят мужчины – кто просто для того, чтобы привлечь внимание хорошенькой брюнетки за рулем, кто – для того, чтобы упрекнуть в неправильности маневра. Она одинаково относилась и к тем, и другим. Улыбалась первым, под сидением показывала средний палец вторым. Громко включала музыку, чтобы не слышать сигналов. Она на время забыла о желании иметь детей. Глебу это, конечно, было на руку. Чем бы дитя не тешилось… Лишь бы, как говорится, у него не появилось еще одно дитя.