Дальше всё пошло быстро. Президент Мексики лично проводил японского премьер-министра к самолёту и тепло пожал ему руку у трапа. Кларк решил, что это может служить доказательством успешно закончившихся переговоров. Радость от хорошо проведённой работы и грусть, что приходится идти на такие шаги. Премьер-министр и сопровождающие его лица поднялись по трапу, дверца закрылась, и трап отъехал в сторону. Одна за другой загудели турбины «Боинга-747».

Кларк слышал, как в верхней комнате отдыха зазвучал разговор, но, едва заработали двигатели, качество приёма мгновенно ухудшилось. Тут же начал выруливать на взлётную площадку «Гольфстрим» и через две минуты после него — японский Боинг. Такой порядок взлёта был тщательно продуман. Посылая в воздух самолёты вслед за реактивными «джамбо», нужно проявлять максимальную осторожность. Широкофюзеляжные лайнеры оставляют за собой мощный турбулентный поток, представляющий немалую опасность для самолётов меньших размеров. Офицеры ЦРУ стояли на обзорной площадке до тех пор, пока «Боинг-747» не оторвался от бетона взлётной полосы и их работа не подошла к концу.

Поднявшись в воздух, «Гольфстрим» достиг крейсерской высоты в сорок одну тысячу футов, двигаясь на север курсом двадцать шесть градусов, и направился в Новый Орлеан. Прислушиваясь к указаниям людей, расположившихся за его спиной, лётчик несколько уменьшил скорость. Справа от них на такой же высоте продолжал полёт «Боинг-747», курс которого был тридцать один градус. Внутри огромного авиалайнера фальшивая бутылка шотландского виски была направлена в сторону иллюминатора, и заключённый в ней трансивер вёл передачу на исключительно высокой частоте по направлению к принимающим установкам на борту «Гольфстрима». Очень благоприятная частота передачи гарантировала отличный приём, и не меньше десяти магнитофонов записывали передаваемые сигналы — по два для каждого канала. Лётчик старался, насколько это возможно, держать курс поближе к востоку до тех пор, пока оба самолёта не оказались над поверхностью Мексиканского залива. Затем, когда к ним присоединился ещё один самолёт, на этот раз ЕС-135, который с трудом сумел взлететь с базы ВВС Танкер в Оклахоме, «Гольфстрим» отвернул налево. Новый самолёт занял позицию в тридцати милях к востоку и на две тысячи футов ниже своего более крупного собрата из той же фирмы.

Первый самолёт-преследователь совершил посадку в Новом Орлеане, высадил пассажиров, выгрузил оборудование, заправился и взлетел, возвращаясь обратно в Мехико-Сити.

В это время Кларк находился в посольстве. Ему удалось добиться, чтобы в состав группы включили переводчика японского языка из разведывательного отдела ЦРУ. Попытка прослушать в аэропорту мексиканской столицы разговоры, ведущиеся внутри японского авиалайнера, подтвердила действенность системы, и Кларк решил, что ещё лучше тут же узнать, о чём велись эти разговоры. Переводчик не торопился. Он трижды прослушал магнитофонную запись и лишь после этого начал печатать. Получилось меньше двух страниц. Переводчика раздражало, что Кларк всё время смотрел через его плечо.

— Жаль, что не так просто договориться с оппозицией в нашем парламенте, — читал вслух Кларк. — Мы всего лишь дали согласие заплатить некоторым его сотрудникам.

— Похоже, мы получили то, что нам нужно, — заметил переводчик.

— Где твой специалист по связи? — спросил Кларк начальника резидентуры.

— Я сам сделаю это.

Действительно, все оказалось достаточно просто. Резидент ввёл две страницы машинописного текста в память компьютера. К нему был присоединён небольшой аппарат, внешне напоминавший видеоплейер с лазерным диском. На этом диске были записаны буквально биллионы случайных цифр. Каждая буква, которую он печатал, произвольно превращалась во что-то иное и передавалась в центр связи системы «Меркурий» в Лэнгли. Там происходила запись поступающего сигнала. Дежурный техник выбирал соответствующий диск из секретной, строго охраняющейся библиотеки, вкладывал его в свой компьютер и нажимал кнопку. Через несколько секунд из принтера появились две страницы чёткого расшифрованного текста. Они были запечатаны в конверт и переданы курьеру, тот немедленно поднялся на седьмой этаж в кабинет заместителя директора ЦРУ.

— Доктор Райан, вот материал, который вы ждёте.

— Спасибо. — Джек расписался в получении. — Доктор Гудли, я вынужден отвлечься на пару минут.

— Ничего страшного. — Бен склонился над пачкой бумаг. Райан вскрыл конверт, прочитал текст два раза, обращая внимание на каждое слово. Затем поднял телефонную трубку и попросил соединить его по защищённой от прослушивания линии с Кэмп-Дэвидом.

— Центр управления, — послышался голос в трубке.

— Говорит доктор Райан из Лэнгли. Мне нужно поговорить с боссом.

— Одну минуту, сэр, — ответил дежурный, сержант морской пехоты. Райан закурил сигарету.

— Президент слушает, — послышался новый голос.

— Господин президент, докладывает Райан. У меня есть отрывок разговора в «Боинге-747».

— Неужели так быстро?

— Его прослушали перед тем, как были включены двигатели. В нашем распоряжении неопознанный голос — думаем, это премьер-министр, — заявивший, что сделка заключена.

Джек прочитал три первые строчки.

— Вот сукин сын, — выдохнул Фаулер. — Будь я прокурором и имей такие доказательства, привлёк бы его к суду.

— Я решил, сэр, что вы захотите прочитать текст как можно быстрее. Первые две страницы могут передать по факсу немедленно. Полный текст будет готов к двадцати одному часу.

— Будет приятно почитать что-нибудь после матча. О'кей, высылайте. — Президент положил трубку.

— Будет исполнено, сэр, — ответил Райан.

— Ну, пора отправляться, — сказал Госн.

— Пора так пора. — Расселл встал и надел своё тёплое пальто.

Снаружи было по-настоящему холодно. Предсказывали максимум шесть градусов выше нуля по Фаренгейту, но столбик ртути ещё не дополз до этой отметки. Ледяной северо-восточный ветер дул из Небраски, где было ещё холоднее. Хорошим было лишь то, что с холодной погодой небо очистилось. Денвер относится к тем городам, в которых инверсия низких зимних температур ухудшает проблему смога. Однако сегодня на небе практически не было ни единого облачка, а на западе Марвин видел, как ветер сдувает снег с пиков хребта Франт-Рейндж и он развевается подобно белым флагам. Вне сомнения, это было добрым предзнаменованием, а ясная погода означала, что рейсы из аэропорта Стейплтон не будут задерживаться, чего он опасался несколько дней назад.

Марвин включил двигатель фургона, повторил про себя фразы, которые ему придётся произнести, и за то время, что двигатель прогревался, ещё раз мысленно прошёлся по плану операции. Повернув голову, он взглянул на груз, лежавший сзади. Почти тонна сверхмощной взрывчатки, говорил ему Ибрагим. Да, телевизионная аудитория по всей стране будет вне себя от ярости. Затем Расселл подошёл к автомобилю, который он взял в аренду, включил двигатель и передвинул рычажок нагрева на максимум. Жаль, что командир Куати чувствует себя так плохо. Может быть, это просто нервы, подумал Расселл.

Через несколько минут арабы вышли из дома. Госн сел рядом с Марвином. Он тоже нервничал.

— Ты готов, приятель?

— Да.

— Поехали.

Расселл включил задний ход и выехал со стоянки, затем двинулся вперёд, предварительно убедившись, что арендованный автомобиль следует за ними, и выехал на шоссе.

Чтобы добраться до стадиона, понадобилось всего несколько минут спокойной езды. Всюду стояли полицейские, и Расселл заметил, что Госн поглядывает на них с беспокойством. Присутствие полиции ничуть не тревожило Расселла. Копы находятся здесь всего лишь для того, чтобы следить за порядком и управлять движением, а сейчас они просто стояли и смотрели по сторонам, потому что поток транспорта в сторону стадиона ещё не начался. До матча оставалось почти шесть часов. Марвин свернул с шоссе и направил фургон к воротам, отведённым для автомобилей прессы. Там стоял полицейский, которого ему придётся убедить. Куати уже оторвался от фургона и ездил кругами вокруг ближайших кварталов. Марвин остановил машину и опустил стекло.