— Мне известно, что с возрастом человека одолевают старческие немощи. — Райан попытался улыбнуться, чтобы показать, что ничего нет страшного, что Кларк просто преувеличивает угрожающую ему опасность.

Манёвр оказался неудачным. Внезапно Кларк вспомнил, что жена не подошла к двери проводить мужа. Семейные неурядицы? Но разве об этом спрашивают? Достаточно того, что он прочитал на лице Райана. Там отражалась не только усталость. Он изнемогал изнутри под тяжестью всех неприятностей, которые приходилось выдерживать от вышестоящего руководства, от напряжения, связанного с необходимостью поддерживать директора Кабота по всем вопросам, принимаемым в Лэнгли. Кабот — неплохой человек, он честно старается исполнять свои обязанности, однако просто не знает, как это делается. Поэтому конгресс полагался на Райана, и оба управления — разведывательное и оперативное — обращались к нему за руководством и координацией. Он не мог уклониться от выполнения собственных обязанностей и не понимал, что среди них были вопросы, которые следовало кому-то перепоручить. Начальники управлений вполне могли бы взять кое-что на себя, однако взваливали свою работу на Райана. Решительный окрик из кабинета заместителя директора мог запросто поставить все на свои места, но поддержит ли его Кабот — или эти мудозвоны из Белого дома придут к выводу, что Райан пытается захватить всю власть в ЦРУ?

Проклятые политиканы! — подумал Кларк, выруливая обратно на шоссе. Всюду политика — и в ЦРУ и в Вашингтоне. Да и дома не все в порядке. Кларк не знал, что именно, но понимал, что дело там плохо. Док, вы для этого слишком хороший человек!

— Можно, я дам тебе совет, Джек?

— Валяй, — ответил Райан, не отрываясь от утренних депеш.

— Возьми отпуск на пару недель, побывай в Диснейленде, в ночном клубе, поброди по пляжу. Уезжай, сбрось напряжение.

— У детей школьные занятия.

— Боже мой, да забери их из школы! А ещё лучше, пусть продолжают ходить в школу, а ты возьми жену и отдохни где-нибудь. Впрочем, нет, ты не согласишься на это. Возьми детей и сходите на Микки Мауса.

— Не могу. Дети ходят в школу…

— Но ведь это начальная школа, док, а не университет! Если они пропустят две недели и отстанут в таблице умножения или не научатся правильно писать «белка», это не подорвёт их умственного развития. Тебе нужно забыть о работе, перезарядить батареи организма, подышать ароматом роз, наконец!

— У меня слишком много работы, Джон.

— Да послушай же меня! Ты знаешь, как много друзей я похоронил? Знаешь, сколько людей, с которыми мне приходилось работать, так и не смогли жениться, иметь детей, купить хороший дом на берегу залива? Много, приятель, очень много! Они не смогли получить то, что есть у тебя. Ты по сравнению с ними счастливчик, у тебя есть все, а ты пытаешься загнать себя в могилу — и ведь добьёшься своего, обязательно добьёшься. Так или иначе, скажем, лет через десять.

— Но у меня дела!

— Нет таких важных дел, из-за которых стоит губить свою жизнь, кретин! Неужели не понимаешь?

— И кто заменит меня?

— Сэр, вас действительно нелегко заменить, когда вы в хорошей форме, в состоянии принимать правильные решения. Но сейчас вас может заменить даже этот мальчик Гудли, причём он не только справится с работой, но и сделает её лучше. — Кларк заметил, что попал в цель. — Ты считаешь, что приносишь сейчас много пользы?

— Сделай одолжение, управляй лучше автомобилем. — В Лэнгли его ждало новое сообщение от Спинакера, судя по кодовым фразам в депешах, и письмо от Ниитаки. Предстоял трудный день.

Именно это мне и нужно сейчас, подумал Джек, закрывая на мгновение глаза.

Но стало лишь хуже. Джек с удивлением заметил, что автомобиль въехал в Лэнгли, изумился, что усталость победила утренний кофе, и он проспал минут сорок по дороге на службу. Он заметил выражение лица Кларка — я ведь говорил тебе — и поднялся на седьмой этаж. Рассыльный принёс два важных досье и записку, в которой говорилось, что директор задерживается и приедет позже. Да, он работает как банкир, начинает поздно и уезжает рано, подумал Джек. Разведчикам полагается трудиться более напряжённо, как, например, приходится мне.

Первым делом он занялся Ниитакой. В сообщении говорилось, что японцы собираются отказаться от той редкой уступки в торговле, на которую были вынуждены пойти всего шесть месяцев назад. Такой шаг будет объяснён стечением «непредвиденных» обстоятельств. Часть этих обстоятельств, подумал Райан, продолжая чтение, может быть действительно имела место — у японцев было не меньше внутренних политических проблем, чем в других странах, — но Ниитака сообщал также и нечто другое: они намеревались что-то провести в Мексике… что-то, связанное с государственным визитом их премьер-министра в Вашингтон в феврале будущего года. Вместо того чтобы покупать американскую сельскохозяйственную продукцию, японское правительство планировало по дешёвой цене закупить её в Мексике, воспользовавшись сниженными тарифами в этой стране. По крайней мере таков был план. Японцы не были уверены, что Мексика пойдёт на такие уступки, и собирались прибегнуть…

К взятке?

— Боже мой, — выдохнул Райан. Мексиканская институционная революционная партия, МРП, никогда не отличалась честностью и неподкупностью, но такое?.. Это будет осуществлено во время переговоров с глазу на глаз в Мехико. Если им удастся добиться уступок, получить доступ к мексиканскому рынку, Япония начнёт закупать продовольствие в Мексике и объём американской сельскохозяйственной продукции, которую обязались закупать японцы в феврале этого года, сократится. С деловой точки зрения это выглядело очень практично. Япония получит возможность покупать несколько более дешёвое продовольствие, чем если бы оно поступало из Америки, и одновременно откроет новый рынок для сбыта своих товаров. Их оправданием перед американскими фермерами станет качество сельскохозяйственных удобрений и пестицидов, которое будет признано — к всеобщему изумлению — несоответствующим санитарным стандартам, принятым в Японии.

Взятка будет точно соответствовать величине намеченной цели. Двадцать пять миллионов долларов, которые будут выплачены обходными путями, почти законно. После того как президент Мексики на будущий год покинет свой пост, он возглавит новую корпорацию, которая… Нет, они просто купят уже принадлежащую ему корпорацию по рыночным ценам, и новое руководство сохранит за ним должность директора. Японские интересы резко увеличат ценность корпорации, и бывший президент станет получать огромное жалованье за использование его немалого опыта в отношениях со средствами массовой информации.

— Ловко задумано, — произнёс вслух Райан. Всё выглядело почти комически, но самое смешное заключалось в том, что такое могло оказаться законным даже в Америке, если удастся найти достаточно изворотливого юриста. И этого может не понадобиться. Немало сотрудников в министерстве иностранных дел и торговли поступали на службу японским интересам сразу после увольнения из правительственных учреждений.

Придумано ловко, за исключением одной маленькой детали: в руках Райана находились доказательства сговора. Лишь в одном отношении они поступили глупо: японцы думали, что некоторые заседания являются настолько священными и неприкосновенными, что слова, произнесённые там, никогда не выйдут за пределы четырех стен. Они не подозревали, что у одного министра есть любовница, недовольная кое-чем и обладающая способностью развязывать язык у мужчин; и вот теперь Америка получила доступ ко всей этой информации в результате деятельности одного офицера КГБ…

— Думай, парень, думай.

Если удастся получить более убедительные доказательства и вручить их Фаулеру… Но как? Ведь в суде ссылаться на информацию, полученную от разведчика… к тому же русского, офицера КГБ, работающего в третьей стране…

Но разве речь идёт об открытом суде, где требуются доказательства, предписанные законом? Фаулер может обсудить все это при личной встрече с их премьер-министром.