Пинали ее нещадно. Все обитатели комнаты, а было их восемнадцать девчонок, стремились внести, каждый, свою лепту в истязание новенькой. Успокоились они только тогда, когда Катя перестала подавать какие-либо звуки, и стало очевидно, что она потеряла сознание.

Ее так и оставили на полу. С чувством «исполненного долга» ее мучители разошлись по своим местам и спокойно легли отдыхать, предавшись успокоенным сновидениям. Ветрова лежала без чувств около трех часов, после чего, придя в себя, кое-как забралась на свое верхнее место. Ей ужасно хотелось уснуть и хоть на время «уйти» от этой жуткой реальности, но сон к ней не шел. Так она, мучаясь от боли и бессонницы, провалялась всю ночь.

Утром все встали, как ни в чем небывало. Екатерине ужасно хотелось рассказать о случившемся воспитателям, но она решила этого не делать, интуитивно предполагая, что это была ее проверка. Директриса, зная об этом обычае – принимать в свои ряды новеньких, проводя их через жестокое испытание, вызвала Ветрову к себе.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Злыднева, – Не болит ли чего у тебя? Может хочешь на что-то или кого-то пожаловаться.

– Чувствую я себя прекрасно, Маргарита Павловна, – не по-детски совершенно серьезно отвечала маленькая девчонка, – Жаловаться мне не на что. Можете не сомневаться, со своими бедами я сама смогу справиться.

– Ну раз так, – заканчивая разговор, произнесла руководитель воспитательного учреждения, – тогда иди занимайся.

Катя отправилась на занятия, а вечером, когда по расписанию было свободное время, она нашла на улице довольно прочную прямую палку и с одной стороны заточила ее конец. Изготовив такое незаурядное оружие, она дождалась вечера и легла спать, готовая к отражению нападения.

Еще одну ночь Ветрова провела, не смыкая своих маленьких детских глазок. Однако, в этот раз все прошло спокойно, и ее более не тревожили. На следующие сутки молодой организм не выдержал пережитого напряжения, и Екатерина забылась достаточно тревожным наполненным кошмарами сном. Ежечасно она, вздрагивая, просыпалась, «обливаясь» холодным потом, но через секунды «проваливалась» обратно.

Утром Катюша встала совершено не отдохнувшей и после зарядки направилась в моечную комнату. Там уже находились две девочки: девяти и двенадцати лет. Та что постарше обратилась к Ветровой на первый взгляд с совершенно обыкновенным вопросом:

– Эй, новенькая, тебя как зовут?

– Катя, – спокойно ответила вновь прибывшая.

– Слушай, а у тебя какая зубная паста? – вставила та, что помладше.

– «Жемчуг». А что? – поинтересовалась Екатерина.

– Отдай ее нам.

– Это с какой-такой радости?

– Да, все очень просто, – продолжила старшая, – мы тебе сейчас все зубы повыбьем, и она тебе более не потребуется.

И засмеявшись своей шутке, девочки принялись наступать, явно намереваясь осуществить свои требовательные угрозы и отобрать предмет, на который обе «положили глаза». Ветрова встала в защитную позицию, где стиснув зубы и «наполнив» гневом глаза, словно готовящаяся к броску змея «прошипела»:

– Только попробуй.

Хоть Катюша и казалась маленькой девочкой, но она вдруг внезапно стала похожа на разъяренного маленького зверька, встреча с коим не сулила ничего доброго. Наступающие на миг остановились, но вдруг сообразив, что не доведя свои намерения до конца, потеряют авторитет среди остальных воспитанниц детского дома, продолжили яростное сближение.

Как только они оказались друг против друга, более взрослая нападавшая приготовилась нанести удар и замахнулась для этой цели правой рукой. Екатерина, все это время прятавшая аналогичную руку под майкой, где удерживала не заточенный конец приготовленной ранее острой палки, резко извлекла ее наружу и, слегка присев, воткнула острие своего оружия в бедро нагловатой соперницы. Это орудие защиты Катя хранила при себе, прижимая резинкой от трусов к своему небольшому телу.

Удар был настолько силен, что заточенный конец вошел в тело почти-что наполовину. Пострадавшая взвыла от боли и низко присела, опустившись на «пятую точку». Ветрова тут же вытащила «оружие» и принялась ждать действий со стороны второй соперницы. Однако та нападать не спешила, видя, как на полу «извивается» от боли ее настойчивая подруга.

– Ну, что? Есть еще охотники до моей пасты? – произнесла храбрая маленькая «воительница», – Или же еще нужно кому объяснить, что меня лучше не трогать?

– Нет-нет, – произнесла та, что помладше, – мы все поняли и обещаем оставить тебя в покое.

– То-то же, – промолвила Ветрова и спокойным уверенным шагом отправилась к раковине, где неторопливо закончила свой утренний туалет.

После этих событий представительницы детского дома приняли Катю в свою большую семью, посчитав ее достойной быть членом их коллектива. Конечно, и после этого небольшого конфликта между ними многократно возникали всевозможные стычки, но это были уже выяснения отношений между близкими людьми, и надолго никто ни на кого абсолютно не обижался. Кроме того, к побоям и унижениям в таких заведениях все привыкают, потому что они являются делом обыденным, и если не происходит конфликтов с воспитанниками, то обязательно достается от воспитателей.

Так, в постоянной борьбе за выживание со сверстниками, и непрекращающимися унижениями со стороны старших и преподавателей, прошло четыре года, и Катеньке исполнилось одиннадцать лет. Ее тело, развиваясь, стало набирать довольно привлекательные формы, и старшие детдомовские мальчики уже вовсю засматривались на эту прекрасную девочку. Возможно, что, как раз, по этой причине большую часть своего времени Ветрова проводила именно с ними.

Среди представительниц прекрасной половины заведения она уже давно пользовалось вполне заслуженным авторитетом, как отчаянная и способная постоять за себя отчаянная «пацанка». По большому счету, наверное, только поэтому с Екатериной старались не связываться даже старшие более развитые воспитанницы.

Училась Ветрова довольно неплохо, с легкостью осваивая школьную программу. Кроме своего выстраданного умения защищаться, она получила и дар от природы, которая оказалась не столь равнодушной и одарила девочку острым умом, мгновенной сообразительностью и необычайно восхитительными внешними данными.

Однако, не только мальчики заглядывались на это поистине привлекательное творение, когда-либо созданное Вселенной. Однажды, когда она гуляла со своими друзьями: Петей – мальчиком, чуть старше двенадцати лет, щуплого телосложения с белобрысой головой и Степой – пятнадцатилетним юношей, уже начинающим приобретать мужские очертания развивающегося тела, с черными, как смоль, волосами и такого же цвета глазами. Увлекшись игрой, они забрели к зданию котельной, находившейся в самом дальнем конце территории детского дома.

Само помещение было кирпичное квадратной формы, имевшее размеры шесть на шесть метров. Оно выступало за ограду наружу и граничило с забором той стеной, где было только окошко. Входная дверь и уголь находились снаружи так, что никто из обитателей заведения не смог бы получить к ним доступ. Также и рабочий, поддерживающий тепло, не мог войти на земельный участок, находящийся в пределах этого учреждения.

Внезапно Степа сказал:

– А вы знаете, что в этом доме живет черт: страшный и черный, как вон тот уголь.

– Нет, – не скрывая суеверный испуг, ответила Катя, – а что он там делает?

– Он заманивает туда маленьких девочек и мальчиков, – продолжал рассказчик вкрадчивым голосом, – потом мучает, жарит их в печке, а затем, когда они покроются хрустящей корочкой, жадно съедает.

– Не может быть! – испуганно запротестовал Петя, – Как же он это делает, если в стене нет двери?

– А очень просто, – понижая голос до полушепота, начал Степан свою повесть, – ночью, когда все ложатся спать, он вырывает яму, через которую пролезает в сад. Затем он идет к нашему дому, через окошко залезает внутрь и садится в туалете ждать, пока туда не придет кто-нибудь из детишек. Потом он хватает их и убегает, унося с собой в свою кочегарку, где кидает в печь и обжаривает, а потом ест, потихоньку начиная с ручек и ножек и заканчивая головой, где ему особенно нравятся глаза, а в последнюю очередь он съедает сердце.