С 1446 года начинается почти сорокалетний (до 1482 года) период правления короля Аллобиха, характеризующийся длительным миром в Маронской Крексии. Мудрый правитель и искусный дипломат, Аллобих смог сплотить варваров, проживавших по обе стороны Крекских гор, укрепить границы. Он гарантировал крексам защиту их жизни и имущества, ввёл в свой совет представителей влиятельных крекских семей. Тем самым ему удалось склонить к себе и значительную часть коренного населения Крексии. Однако союз этих разнородных народов был весьма нестабильным, и после смерти короля Аллобиха его наследникам не удалось сохранить могущества, созданного предшественниками.

Объяснение незнакомых слов и выражений.

Крексы – собирательное название народов, обитающих на полуночном побережье Крекского и полуденном побережье Ласийского моря. Земледельческие народы, объединённые в начале VII века от основания Мароны в единую империю.

Либурна – судно водоизмещением около 80 т. с двумя рядами весел. Может взять на борт до 120 человек. Отличается широким развалом боков. Годно для длительных каботажных плаваний и ведения боевых действий.

Рих (венделло-фрейск.) – военный вождь, предводитель войска, также – король.

Фенестра – окно в крыше дома. Под ним находится небольшой бассейн для сбора дождевой воды.

Аирбе – венделлская и фрейсская богиня земли и урожая.

Айвейс – верховный бог венделло– фрейсского пантеона, владыка неба и покровитель знания, магии.

Таци – оседлый варварский народ, живущий в горах на полночь–восходе от Крексского полуострова. Кёмпе – в венделло–фрейсском пантеоне – бог войны и охоты. Его свиту составляют безвременно умершие мужи, погибшие на войне и на охоте. Ураганы, штормы и шквальные ветры происходят, когда Кёмпе со своей свитой охотится.

Пряхи– Куннаны – судьбы в венделло–фрейсском пантеоне – три богини.

Фрейсы – родственный венделлам народ, живущий в лесах верховьев Винфлоды и по р. Оттерфлоде. Союз племен, находящийся на стадии военной демократии.

Сёры – собирательное название народов, живущих к восходу и на полдень от Ласийского моря. Изначально – кочевники-скотоводы; ко времени, о котором идёт речь, отдельные группы сёров перешли от кочевого скотоводства к оседлому и освоили земледелие, создали пять государств. Для сёрских государств характерна единая монотеистическая религия, развитая торговля, ремесла, искусства и науки.

Альис – в венделло–фрейсском пантеоне – собирательное название злокозненных природных духов, живущих в неосвоенных человеком местах (в противовес лейхта - неупокоенным духам умерших, которые опасны для живых людей, или айхва - доброжелательным духам). Позднее, по мере распространения веры в Солюса, были переосмыслены как злые духи, изначально враждебные Солюсу и его творениям.

Солюс – дословно – Единственно Истинный – наиболее распространенное наименование Бога в период сосуществования веры в Него с многочисленными языческими религиями.

Мортенс – племена, живущие на полуночь– восходе от фрейсов. Находятся на стадии военной демократии.

Тауроса – крексы, живущие за Тауросским проливом, разделяющим Крекское и Ласийское моря, крексы полуденного побережья Ласийского моря.

Улебы – земледельческий народ, живущий к полуночи отМортенсов. Находятся на стадии военной демократии.

Хлайвгардс – дословно – дом умерших – у фрейсов и венделлов семейные и родовые склепы, в которых помещаются тела умерших или их пепел. Хлайвгардсы венделлов напоминают по виду архаичные жилища живых, в которых некогда жили общие предки того или другого народа, в то время как хлайвгардсы фрейсов – точные копии большого жилого дома.

Хоттын (хакийск.) – предводительница племени или союза племен у хаков.

Бие (хакийск.) – дословно «кобылица», титул славной воительницы у хаков. Мужчина-воитель назывался титулом «айхыр» - «жеребец».

Трор – в венделло–фрейсском пантеоне – бог грозы и защитник небесных чертогов.

Хостас – противник Солюса, воплощение мирового зла, повелитель злых духов, желающий погубить человеческий род.

1468 год от основания г. Мароны.

– Берег ниже стал – значит, хардуса близко! – пояснил Рицимер. И верно: раньше справа – словно бесконечная стена Нарвенны высилась. Сейчас обрыв стал менее внушительным.

– Это из–за того, что рядом с хардусой в Оттерфлоду впадает Вонючка. Это её левый берег.

Атанариха удивило название, но вскоре с закатной стороны отчётливо потянуло падалью. А потом показалось устье речки, правый берег которой чернел от воронов.

– Мы сюда после каждого набега падаль хакийскую скидываем!

Когда подплыли ближе, Атанарих разглядел застрявшие на склонах конские и человечьи скелеты. От самого устья вдоль обрывистого берега Оттерфлоды тянулся местами покривившийся частокол, а в трёх полётах стрелы на высоком мысе стояла хардуса. Увидев её низкие – отсилы в полтора человеческих роста – стены и не заметив ни малейших признаков башен, Атанарих едва не воскликнул: «Айвейс и Аирбе! Куда я попал?!» Разумеется, он не надеялся найти тут твердыню, подобную Нарвеннской крепости, но рассчитывал хотя бы на некоторое подобие приграничных деревянных укреплений! Особенно тяжко было подумать, что пришёл он сюда навсегда. По крайней мере, поводов не приносить или вскоре расторгнуть клятву Атанарих не мог придумать. Слёзы наворачивались на глаза против его воли, и юноша торопливо опустил голову. Не хватало ещё, чтобы фрейсы заметили, как у него губы прыгают. А Фритигерн вдруг принялся по–мальчишески подскакивать на лавке челна, теребить Атанариха, выкликая восторженно:

– Смотри, смотри, вон – золотой Кёмпе!

Ну какой золотой Кёмпе мог быть в этой дыре?! Наверно, такой же золотой, как хардуса – крепость!

Только из самолюбия, чтобы никто не догадался, как он жалеет о своём решении, Атанарих изобразил любопытство – приподнялся, стремясь разглядеть хвалёную святыню.

Нет, про золотого Кёмпе ему не солгали. То, что венделл сперва принял за полыхающее осенней желтизной дерево, оказалось статуей бога, вырубленной из старого дуба и обитой золотыми бляшками. Сколь ни горько было в тот миг на душе у Атанариха, удержаться от искреннего изумления он не мог. Бог был прекрасен. Пластины волос, бороды и усов прямыми прядями свисали на сверкающую военную рубаху. Только лик (вернее – лики, потому что одно лицо Кёмпе смотрело на реку, второе – на лес, и явно угадывалось ещё третье, а то и четвертое) и могучие длани, перекрещенные на груди, грозно чернели средь блеска. Золотые глаза поглядывали с холодным прищуром, прямой нос, сурово поджатые губы – всё говорило о спокойном мужестве. Бог–воин с презрением смотрел в сторону, откуда приходили жадные чужаки, а его драгоценный убор выглядел вызывающе. Фрейсы не скрывали своего богатства ни от друга, ни от врага. «Жаждешь ограбить меня? – как бы вопрошал Кёмпе. – Что же. Приди и возьми моё золото». А ещё Атанарих заметил над стеной вражеские черепа, насаженные на длинные шесты. Ветер трепал чёрные косы, привязанные под ними. Венделл принялся считать, но на третьей дюжине бросил, поняв, что видит далеко не все.

И, склоняя перед покровителем воинов голову, Атанарих благоговейно произнёс:

– Наверно, на нём золота не меньше, чем весит старый баран!