Он кивнул и тоже счёл нужным представиться:

– Владислав Петрович Романович, побочная ветвь семьи Романовых, правящего дома Российской империи, а также побочная ветвь правящего дома австро-венгерской империи. Правда, это родство не подтверждено документами, заслуживающими доверия. – Он немного подумал и добавил: – Планета Земля. Независимые миры.

На лице Бураги застыло ожидание, смешанное с разочарованием, будто он ждал ещё чего-то. Ласло хмыкнул про себя и дружески протянул ему руку.

– Рад знакомству, Климент. Прости, если я был не слишком корректен. Что поделать, я не настолько толерантен, как хотелось бы мне самому. Видимо, сказывается, что я родом из отсталого мира, – проговорил он извиняющимся тоном.

После рукопожатия он отправил в рот кусочек лутайды и вдумчиво его прожевал.

– Очень даже ничего, – одобрил он страшно дорогой деликатес.

– О, это великолепная закуска именно для ботейо! – воскликнул Бурага и беспомощно улыбнулся, когда от его неловкого движения вино едва не разлилось.

Спасла драгоценный напиток вовремя подошедшая звёздная кошка. Поймав падающую бутылку, она налила себе полный бокал ботейо и прежде чем попробовать, принюхалась к знаменитому вину. – Не знаю, что за дрянь здесь намешана, но аромат приятный, – сообщила она.

– Спасибо! – прошептал Бурага, благодарно глядя на неё.

Звёздная кошка фыркнула и поднесла бокал к губам.

– Да, ладно вам! Я же не такая неуклюжая, как вы, обезьяны, – проговорила она самодовольным тоном.

– Всё равно спасибо!.. Аэлита, – рискнул её назвать Бурага тем же именем, что и Ласло.

– Не стоит благодарности, Климент. Кстати, тебе очень идёт этот костюм и, вообще, синий это твой цвет, – проговорила звёздная кошка, и когда он мучительно покраснел от её комплимента, весело прищурила глаза. – Слушай, а сколько тебе лет? В документах указано, что восемьдесят, но мне что-то не верится, что ты настолько старый.

– Это по арлейскому календарю!.. У нас на Юдкоре принято так считать… На самом деле мне двадцать четыре… почти двадцать пять!.. По летоисчислению Содружества, – пролепетал Бурага.

– Что?! – поперхнулась Аэлита. – Тебе было пятнадцать лет, когда мы впервые встретились?

– Ну да! – сознался Бурага. – Почти пятнадцать.

– Очень интересно! Уже в то время тебя знали, как блестящего финансиста, – оживился Ласло.

Бурага нервно затеребил салфетку.

– Я с четырёх лет самостоятельно работаю на бирже Содружества и с двенадцати лет путешествую между мирами.

– Вот оно что! – Ласло не спускал с него глаз. – Одного не понимаю, о чём только думали твои родители.

– У меня их нет!.. Можно так сказать.

– Так они есть или ты их не знаешь? – требовательно спросил Ласло.

– Скорей это они не хотят меня знать, – Бурага криво усмехнулся. – Да нет, в детстве я был нормальным, за исключением точных наук. Но и этого хватило, чтобы семья от меня отвернулась. Иногда я жалею, что не родился таким же тупым, как мои старшие братья, – тоскливо проговорил он.

– Ясно. В семье дебилов родился гениальный ребенок, и они не придумали ничего лучшего, как затравить его до такого состояния, что он сбежал из дома, – констатировал Ласло и тут же спросил: – Когда и отчего развился маниакальный психоз и, главное, почему ты не лечишься? – Он улыбнулся, натолкнувшись на хмурый взгляд собеседника. – Извини, что лезу в твою личную жизнь, но это не праздное любопытство. Просто у меня есть сын, и я не хочу его упустить, как это сделали твои родители.

– Ничего особенного не было, всё началось в подростковом возрасте, – проговорил Бурага.

– Я также спрашивал, почему ты не лечишься, – терпеливо напомнил Ласло, хотя видел, что он впадает в истерическое состояние.

– Потому что врачи сказали, что возможны осложнения! А я не хочу потерять свои способности к финансовым операциям!

– Спокойно, Климент! Не нужно так нервничать! Давай успокоимся и поговорим о том, с чего начался наш разговор, о будущем Содружества…

– К хаосу! – Бурага вскочил на ноги. – Будущее Содружества? – он издевательски хрюкнул. – Идиот! У Содружества нет никакого будущего и у тебя его тоже нет! Понял, ублюдок? Думаешь, я не вижу, что ты меня презираешь? – визгливо выкрикнул он и вдруг замер с перекошенной физиономией. – О Атум! Мой мнемоподавитель! Я совсем забыл, что ты мнемос!.. Не смей залезать в мои мозги! – Он попятился прочь, а затем со всех ног бросился к выходу из кают-компании.

– Психованный извращенец! Я, к твоему сведению, никакой не мнемос! Так что можешь не переживать за содержимое своих дерьмовых мозгов. Оно осталось неприкосновенным! – выкрикнул Ласло, довольный тем, что провокация удалась, и Бурага проговорился.

Он налил себе вина и подцепил солидный кусок лутайды, которая пришлась ему по вкусу, а затем протянул вилку Аэлите.

– Попробуй, малыш! Конечно, это не рамбуанские деликатесы, но, думаю, тебе это понравится.

На личике звёздной кошки появилось вредное выражение.

– Ну, не знаю! А вдруг нет? – Она сделала вид, что принимает угощение, а затем отпрянула. – Фу на тебя! Я не люблю лутайду.

– Поганка! – констатировал Ласло и отправил деликатес себе в рот. – Кошка есть кошка. Правильно бабуля делала, что потчевала тебя одними сливками. – Он хитро прищурился. – Может, ты на самом деле любишь сливки? Скажи, не стесняйся!

– Люблю, – призналась Аэлита. – Но в меру.

– Тогда держи! Хотел приберечь до какого-нибудь торжественного случая, но затем решил, что не стоит откладывать.

Сначала на столе появилась прозрачная пирамидка, наполненная чулианскими сливками, а затем Ласло положил перед ней знакомый яркий пакетик с рамбуанскими деликатесами.

– Спасибо! – Аэлита признательно посмотрела на него. – А я вот не сообразила купить тебе подарок. Вечно ты ставишь меня в неудобное положение! – добавила она с досадой в голосе.

– Брось, малыш! Я же просто хотел тебя порадовать.

– Я знаю! Но всё равно как-то неловко.

– Тогда я требую свой поцелуй в щёчку! – заявил Ласло.

– Ну ладно! – звёздная кошка налетела на него и звонко чмокнула в щеку. – Миленький обезьян, пожалуйста, не балуй меня, а то к хорошему быстро привыкаешь, – попросила она с лёгкой грустью.

– Глупышка! Как же я могу не баловать реинкарнацию бабушкиной любимицы? Тем более что в детстве бедной Литушке здорово доставалось от меня.

Аэлита грозно сдвинула бровки.

– Ну-ка, признавайся, дёргал бедняжку за хвост? – вопросила она инквизиторским тоном.

– Всякое бывало, – улыбнулся Ласло. – Но главная моя провинность заключалась в том, что я сдавал её напрокат соседским девчонкам. Они её пеленали, а затем запихивали в игрушечную коляску. Бедная Литушка голосила благим матом, пока не прибегала Маришка и не спасала свою любимицу.

– Ах, даже так! – Аэлита ухватила его за ухо.

– Ой-ой! Будешь зверствовать, я не буду ничего тебе дарить! – пригрозил Ласло.

– Да ну?! Если я имею хоть какое-то отношение к вашей несчастной кошке, то за такие издевательства ты по гроб жизни обязан дарить мне рамбуанские деликатесы! – заявила она и с видом оскорблённой королевы вернулась на своё место.

– Ну, так сливки я заберу, если ты не хочешь, – поддразнивая её, проговорил Ласло и с опасливой миной потянулся за прозрачной пирамидкой.

Звёздная кошка шлёпнула его по руке.

– Не твоё, не тронь! – рыкнула она, и он поспешно протянул ей второй пакетик рамбуанских деликатесов.

– Не гневайтесь, ваше кошачье величество! Вот вам дополнительная взятка.

Ласло льстиво улыбнулся, и звёздная кошка сменила гнев на милость.

– Ладно! Так и быть, живи! – снисходительно сказала она и надорвала упаковку. – О Атум! Какой божественный аромат! – воскликнула она с блаженным выражением на личике.

– Ну и вонь! – прогундосил Ласло.

Зажимая нос, он бросился к блоку управления и включил в каюте дополнительную регенерацию воздуха.

Глядя на его перекошенную физиономию, Аэлита театральным жестом высыпала содержимое обоих пакетиков в плоское блюдо. Видимо, для усиления драматического эффекта действие сопровождалось демоническим смехом.