Их привезли в посёлок озеленителей, который находился за тысячи километров от ближайших обитаемых земель. И это было худшим наказанием из всего, что можно было придумать. Как правило, озеленители Мирека долго не жили. Невозможная жара и тяжёлый труд постепенно убивали даже самых стойких из тех бедолаг, что польстились на большое вознаграждение или их отправили в ссылку за какую-то провинность.

На счастье Лилиан в посёлок приехал с инспекцией Ойдо Варпевас, владетель Эжутана, который отличался крайне либеральными взглядами. Сжалившись над беременной женщиной, он забрал её вместе с мужем в своё поместье.

О том, что проклятая служанка не только выжила, но и благополучно разрешилась от бремени, Ватро Нобус узнал только тогда, когда повстречался со своей дочерью в Катуано, и первым его порывом было удавить мать и дочь собственными руками. К тому времени он уже возглавлял партию консерваторов, ратующую за чистоту крови, и ошибка молодости могла ему дорого обойтись.

Вне себя от злости он провёл закрытое расследование, и это немного его успокоило. Лилиан оказалась неглупа, и всё это время держала язык за зубами. Она не проговорилась даже мужу, и тот считал, что старшая дочь это его ребёнок.

При якобы случайной встрече в кафе, куда она часто заглядывала, Ватро Нобус отвёл её в сторонку, подальше от любопытных ушей, и предупредил, чтобы она и дальше молчала, иначе ей не поздоровится. Застигнутая врасплох женщина не спускала с него глаз, и он отметил, как сильно она постарела. Пустыня оставила на её лице несмываемые пигментные пятна и сетку преждевременных морщин.

Под её упорным взглядом в его душе зашевелилось нечто похожее на стыд, и он протянул ей заготовленный платёжный кристалл. «Держи, это для дочери. Не хочу, чтобы она в чём-то нуждалась», – резко проговорил он.

С заторможенным видом она посмотрела на странную штуковину, которую он положил ей на ладонь и направилась к выходу.

«Постой! – вырвалось у него, и когда она остановилась, он выдавил из себя: – Прости, я был неправ, отправив вас в Мирек».

Вместо благодарности Лилиан запустила в него платёжным кристаллом и, вернувшись, встала вплотную к нему. «Подавись ты своими деньгами, чёртов лицемер! Нам с дочерью не нужны твои подачки! – прошипела она вполголоса, гневно глядя ему в глаза. – Господи! Неужели у тебя совсем нет сердца? Ведь я не просто любила, я боготворила тебя и была готова целовать землю, по которой ты ходил! И чем ты отплатил мне за мою великую любовь? – спросила она и сама же ответила: – Ты отправил нас с ребёнком на смерть. И после этого у тебя ещё поворачивается язык, чтобы мне угрожать?» Заметив, что на них обращают внимание, Лилиан едко улыбнулась и, как положено, опустила глаза. «Не знаю, как вас благодарить, господин! Спасибо, что вы были снисходительны к моей дочери при поступлении в Катуано», – проговорила она громко, чтобы её слышали посетители кафе.

Отступив, она низко поклонилась и вполголоса добавила: «Живи спокойно, Ватро. Раньше я молчала ради тебя, а теперь буду молчать ради дочери. Не хочу, чтобы ты и ей поломал жизнь».

Лилиан ушла, а Ватро Нобус опустился на стул и заказал себе цилому. Упрёки презренной служанки не слишком его задели, а вот оживлённая мордашка дочери до сих пор стояла перед его глазами. Он не признавался в этом сам себе, но она ему понравилась. «Маленький храбрый жабёнок!.. Что ж, посмотрим, что из тебя вырастет», – подумал он с неожиданной радостью.

Наутро он спозаранок прилетел в Катуано и поймал девочку за шиворот, когда попыталась прошмыгнуть мимо него. «Ну-ка, идём побеседуем, бледнокожий жабёнок! Я несколько погорячился, приняв тебя без обязательного собеседования. Конечно, у тебя отличные оценки, но вдруг они ничего не значат, и ты их получила без должного прилежания в учёбе?»

Девочка вывернулась из его руки и гордо распрямила плечики. «Сэр, я отвечаю за каждую свою оценку! – сердито проговорила она и прошествовала в его кабинет. – Ну давайте спрашивайте, если вам так приспичило!»

Неожиданно черты лица командующего смягчились. Он открыто улыбнулся, и Фапивата замерла с поднятой рукой. Демонстрируемая им приязнь – это было нечто новенькое на её памяти.

Опомнившись, девушка поставила чашечку на стол.

– Благодарю вас, сэр! Ваш секретарь варит просто замечательную цилому, – сказала она и недоумённо глянула на молчащего собеседника. – У вас есть ко мне какое-то дело? – поинтересовалась она лёгким тоном.

– В общем-то, нет, – усмехнулся Ватро Нобус. – Поверишь, если скажу, что просто хотел тебя увидеть?

Озадаченная девушка хлопнула ресницами.

– Боюсь, что мне это не под силу, – проговорила она и снова потянулась к спасительной чашечке с циломой. – Сэр, скажите честно, вы до сих пор считаете, что это я виновата в гибели полицейских? – ринулась она в бой.

Прежде чем ответить командующий затянулся сигаретой с таветом, лёгким рокайдианским наркотиком.

– Нет, Ирида, я тебя не виню. На войне, как на войне. Хотя, не скрою, тогда я был готов придушить тебя за то, что ты не сумела уберечь моих парней. В общем-то, ты правильно сделала, что сбежала. Под горячую руку я наверняка посадил бы тебя в тюрьму, и это осложнило бы жизнь нам обоим.

– Я рада, что вы всё же сумели объективно взглянуть на ситуацию, – осторожно сказала девушка, озадаченная странным разговором, а ещё больше тем, что он впервые назвал её по имени.

«Объективно? Ну-ну!» – Ватро Нобус иронично хмыкнул и подумал, что любого другого на её месте он отдал бы под трибунал и потребовал смертной казни, и никакое замужество не помогло бы ей ускользнуть от карающей длани рокайдианского правосудия.

– Почему ты так долго не возвращалась домой? У тебя какие-то неприятности или ты опасалась моего гнева? – спросил он без обиняков.

Интерес, проявленный командующим к её личным делам, настолько ошарашил Фапивату, что она не сразу поняла, что удивлённо таращится на него.

– Да нет, у меня всё хорошо, – растеряно ответила она. – Вот недавно получила очередное повышение по службе. В последнее время они сыплются на меня как из рога изобилия.

Ватро Нобус долил цилому в свою чашку и, глянув на гостью, снисходительно усмехнулся.

– Я рад, что ты последовала по моим стопам. В своё время я тоже служил в Галактическом патруле. Правда, я гораздо быстрей тебя поднимался по служебной лестнице. Если бы меня по делам семьи не отозвали на Рокайдо, сейчас я уже командовал бы региональным галактическим соединением.

– Я не знала, что вы тоже служили в Галактическом патруле, – проговорила Фапивата слабым голосом.

Признания командующего отчего-то вызвали у неё нервную дрожь. Девушке хотелось выскочить из кабинета и убежать, пока не поздно. Но он внимательно следил за ней и явно забавлялся её растерянностью. Совсем как в детстве, подумалось ей, когда она училась в Катуано. За малейшую провинность или низкую оценку Ириду вызывали в его кабинет, и она не знала, что за этим последует – либо он обрушится на неё с громами и молниями, либо будет лениво цедить оскорбления, пока ему не надоест. Правда, когда речь шла об учёбе, после серии ругательств он всегда очень доходчиво объяснял ей непонятный материал и, убедившись, что она всё поняла, отпускал восвояси.

– Ты ещё много не знаешь, – проговорил Ватро Нобус. Он загасил сигарету и, порывшись в ящике стола, кинул ей стопку скреплённых листов. – Прочти и скажи мне, что ты об этом думаешь.

Фапивата просмотрела генетическую карту, которая подтверждала чьё-то родство и, успокоившись, пожала плечами.

– Если судить по результатам, то неведомые Х и У это несомненно отец и дочь.

Ватро Нобус небрежно бросил документы обратно в ящик.

– Верно. Отец это я… – он вперил взгляд в лицо девушки и лениво улыбнулся. – Что, уже страшно, дорогая? Правильно боишься! Представляешь, что я ощутил, когда узнал, что у меня есть дочь? Да не кто-нибудь, а белокожий мерзкий жабёнок, который при первой же встрече начал мне дерзить. Я уж не говорю о том, сколько всяких гадостей я наслушался от тебя, пока ты училась в Катуано.