— И я не могу… Не могу без тебя.

Артур взял ее лицо в ладони, заглянул ей в глаза, в очередной раз обжигая нежностью и… любовью.

— Я лучше с тобой, Оль. Ты всего меня перекроила и даже не заметила. Я люблю ездить с тобой на Север. Люблю танцевать с тобой. Люблю то чувство, когда готов взорваться, а ты одним прикосновением успокаиваешь мою ярость. Люблю заниматься с тобой сексом. Люблю, когда все видят, что ты моя. Я люблю тебя, Оль.

— Артур, — простонала она, зажмуриваясь, не в силах принять лавину его чувств.

— Посмотри на меня, не смей закрывать глаза.

Она послушно взглянула на него. Залепетала, словно умоляя:

— Но я не люблю тебя. Я люблю…

— Бена? Гришу? Люби хоть черта — мне все равно. Это даже хорошо.

— Что? — она терялась от его слов, совершенно запуталась.

— Если бы ты меня любила, то вряд ли терпела бы всех моих шлюх, все мои заскоки и заморочки. Я не тот парень, которого любят. Но я нужен тебе. Ты пришла ко мне сегодня и не чтобы расстаться, а потому что здесь твое место — со мной.

Ольга молчала. Артур знал ее слишком хорошо. Он чувствовал ее страхи, понимал, что одной ей быть невыносимо. И во многом он был прав, но лишь в одном ошибался. Ее место было где угодно, но не с ним. Не теперь. Однако Князева тоже достаточно хорошо изучила своего бойфренда за эти годы, чтобы понять: он не примет отказ. Артур Савицкий не тот человек, чтобы так просто согласиться с истиной, которую не желает принимать. Он скорее заставит солнце светить круглые сутки, если ему будет неугоден закат.

Поэтому, когда губы Артура приникли к ее рту в слишком сладком мягком поцелуе, Оля не отстранилась. Он целовал ее долго и нежно, словно уговаривал, показывал, сколько радости и тепла может ей дать. Оля верила ему, но это уже было неважно.

— Ты устала, — проговорил Савицкий, наконец, насытившись ее губами. — Давай уложу тебя в постель.

Она испуганно взглянула на него, и Артур поспешил объяснить:

— Просто спать, детка. Ты измотана, нужно отдохнуть.

Ольга сглотнула, припомнив похожие слова и то, что за ними последовало. Они разругались в пух и прах после того, как она выследила его на Севере. Тогда Артур тоже проводил ее в спальню, уложил в кровать и дал таблетку, уверяя, что это просто снотворное. Но в итоге Оля проспала часов двадцать, а потом еще пару дней у нее трещала голова и клонило в сон.

Пока они шли по коридору до спальни, у Артура в кармане зазвонил телефон.

— Да, Гун, здорово, — отозвался Савицкий, как ни в чем ни бывало. — Да, заезжай. Я с Олей, но она устала, спать уже ложится. Посидим в кабинете, выпьем.

Он отбил звонок, пряча мобильный.

— Гуннар? — уточнила Оля.

— Ага, Женька. Ты не против?

— Нет, конечно, нет. Это твой дом, в конце концов.

Артур пристально посмотрел на нее, но ничего не сказал. Он лишь подтолкнул ее в спальню, кивнув на кровать, а сам скрылся в ванной, которая была дальше по коридору. Ольга сдернула покрывало с постели, переоделась в майку, которую хранила здесь в шкафу, и уже забиралась под одеяло, когда пришел Савицкий.

— Выпей, — мягко скомандовал Артур, протягивая ей стакан воды и таблетку.

Оля кивнула, послушно выполняя приказ.

— Спи.

Он поцеловал ее в щеку, небрежно проведя ладонью по волосам. Князева прикрыла глаза, дожидаясь, когда закроется дверь. Но Артур долго стоял в проеме, освещая комнату тусклым светом из коридора. Словно хотел что-то сказать, но так и не решился. Через пару минут он ушел, прикрыв дверь, и спальня погрузилась во тьму.

Оля тут же выплюнула таблетку, которую зажимала языком. Она почти сразу пожалела об этом, потому что нахлынувшая пустота и звенящая тишина были просто невыносимы. Возможно, было бы лучше впасть в синтетическое забытье. Но, конечно, это не решило бы ее проблем.

Девушка валялась с открытыми глазами, пытаясь осознать все, что вывалил на нее Савицкий. Она, конечно, знала, что он неравнодушен к ней, и догадывалась, что он подозревает на счет Бена. Но все эти годы Оля была твердо уверена, что Артур не помнил ее. Убивали мысли о том, что Савицкий полюбил по-настоящему, настолько, что отказался от ненависти, пытался оградить ее от Северного мира, от Бена, хотел, чтобы она принадлежала только ему. И головой Оля понимала, что Артур прав. И ее тело даже сейчас желало его. Только вот непослушное сердце портило всю логику, тушило страсть, уверяя, что лучше быть одной. Крамольная мысль засела в голове, не давая покоя: без Гриши нет смысла. Оле больше не нужен был Север. Не нужен Питер. Не нужны танцы и концерты Стейны. Она предпочла бы серое существование подобию счастливой жизни, где все будет пропитано ядом ее любви к Грише.

Между этими мыслями Оля слышала звонок домофона и приглушенные мужские голоса, которые вскоре стихли. Видимо, Артур как всегда засел с Женей в кабинете, чтобы допить открытую бутылку виски под сигару и разговор. Ольга возилась в кровати, надеясь, что Артур напьется и поедет кататься по ночному Питеру. Но терпение сегодня отказывало ей в своей добродетели. Ведомая какой-то несусветной глупостью, девушка выползла из кровати, на цыпочках дошла до туалета, а потом вместо того, чтобы вернуться в спальню, посеменила к закрытым дверям кабинета. Она навострила уши, прислушиваясь к разговору.

— Не понимаю тебя, Кен, честное слово, чего ты прикипел к этой шлюшке? — уже заговариваясь, бухтел Гун.

— Ну не понимаешь и ладно, не дано значит, — отшутился Кеннет.

— Тебя никто не понимает, дружище. Это порно шоу во время боя… народ слегка охренел.

— И что? Мне теперь публично принести извинения за попранную нравственность?

— Не заводись, Кен. Все понимают, что у тебя тоже есть нервы, и они сдали. Но вот твой союз с Бенедиктом — это немного странно.

— Нет никакого союза и не будет, — усмехнулся Кен.

— Да ладно, — аж вскрикнул Гуннар. — Ты все же сделал это?

— Да, — подтвердил он. — Наш друг Бенедикт откинет коньки в ближайшие пару суток, и я один буду Командиром.

— А Тор?

— Тор выходит из игры, да и правила не позволяют. Приняли командование я и Бен, мы не заменимы.

— Чем ты его траванул-то?

— Да я знаю что ли? Алхимик сказал, что средство надежное. Да и Бенни наш — такой милашка, в кое-то веки принял вино из моих рук.

— Ох, черт, Кен… Это, конечно, жесть. Как ты решился?

— У меня не осталось выбора, Гун. Этот ублюдок изгадил всю мою долбаную жизнь, и сейчас его даже Стейна не спасет. Она, конечно, могла бы попытаться, будь у нее образец яда…

— А Ганс?

— А с ним что?

— Ты ему ничего не подсыпал?

— Сколько раз говорить — этот мудак сам не справился с управлением. Не моя вина.

— Но ты знал, что колеса не в порядке.

— Знал. Только я сам на этой машине неделю ездил, зная. Не повезло Гансу. Ты расстроился? — я нет.

Мужчины рассмеялись, а Ольга прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать.

— Поехали, кстати, покатаемся, — предложил Артур, словно они только что обсуждали погоду.

— Ты в ноль, Артурыч. В прямом смысле руля не видишь, — ржал Женька.

— Тогда ты поведешь.

— Порш?

— Ну да.

— Охренеть. Погнали.

Ольга побежала по коридору, чтобы успеть спрятаться в спальне. Она забралась в кровать, сцепив зубы, которые выбивали барабанную дробь. И причиной было не стояние на полу босиком. Почти сразу Князева услышала шаги и звук открывающейся двери. Она заставила себя дышать ровно, словно во сне.

— Спит, — услышала она голос Артура, а потом и хлопок входной двери.

Ольга тут же вскочила, натягивая трясущимися руками джинсы и свитер. Выглянув в окно, увидела, что Порш уже отъехал. Она спешно обулась, схватила сумку, побежала на улицу. Заводя машину, Оля пыталась сообразить, что делать. Благо, лишь ее тело неадекватно реагировало на услышанный только что ужас, а разум трезво рисовал план. Вытащив мобильный из сумки, девушка набрала номер, по которому никогда не звонила раньше.