— Езжай домой, Григорий Саныч, — похлопал его по плечу Сергей Александрович. — Обмозгуй все. Тебе квартира в Питере нужна? Я знаю, ты не фанат гостиниц.

— Сам найду, — только и бросил Гриша, прежде чем выйти из кабинета.

Но мозговать Гриша не спешил. Он вообще старался не думать обо всем, что свалилось на него. Если б Птицын примерил на себя хоть часть той ответственности, которую ему с барского плеча собирался передать Тор, то поехал бы головой. Уже дома он увидел на телефоне неотвеченный вызов с питерского номера.

— Звонила, Оль? — тут же набрал он.

— Да, я нашла тебе угол. Приморский район — нормально?

— Вполне, — согласился Гриша.

— Хочешь, я тебя встречу, доставлю до места? — любезно предложила подруга.

— Было бы прекрасно.

— Ты на самолете?

— Нет, я поездом люблю. Сапсан — отличный вариант.

— Отлично. Значит в здании вокзала?

— Ага. Не перепутай. Ты можешь.

— Придурок.

Он улыбнулся в ответ на гудки.

Спустя неделю Гриша сошел с поезда. И хотя они договорились встретиться с Олей внутри, он все равно искал ее глазами на перроне. И не нашел. Собственно, и внутри Ольги тоже не было видно. Гришка потянулся за мобильным.

— Хей, красавица, я приехал. Где ты? — проговорил он в трубку.

— Я на перроне. Ты не узнал меня, прошел в двух метрах.

— Иди ты, — охренел Гриша.

— Сейчас иду.

Он стоял у касс, высматривая ее, но только когда Ольга подошла почти вплотную, Гриша понял, почему прошел мимо нее на перроне. По мужской традиции Птицын обсматривал ее снизу вверх. Ботильоны на высоком каблуке, цветастые легинсы, яркая расписная шелковая туника и короткая кожаная курточка, выразительный мейкап, уложенные волнами волосы, симпатичный беретик. Оля выглядела, мягко говоря, шикарно. Он привык видеть ее с минимумом косметики, а то и вовсе без оной, в спортивной одежде, с собранными волосами, а тут… Гриша не узнавал эту девушку. Она была под стать богатенькому мальчику Артуру. И это не радовало.

— Привет, — Оля благодаря каблукам без труда дотянулась до его щеки, целуя сдержанно, хоть и с улыбкой.

— Ого, ты выглядишь… — он искал подходящее слово, но не смог выдумать ничего кроме: — … круто.

— Я всегда так выгляжу, — пожала она плечами, а потом добавила: — в Питере.

— Понятно.

Они дошли до стоянки, и Гришу снова переклинило, когда он увидел ее машину. Блестящая BMW мигнула фарами, пискнув. Птицын не очень разбирался в тачках, но даже ему было понятно, что это не простая серийная «бэха».

— Подарок Артура? — догадался он.

Оля только кивнула. Гриша притормозил у пассажирской двери, не решаясь сесть внутрь.

— Если для тебя это слишком, то стоянка такси там, — рявкнула на него Ольга и завела мотор.

Гриша шумно выдохнул, но смерил гордыню и забрался в салон.

Всю дорогу он пытался найти слова, чтобы извиниться, сгладить, но не преуспел в этом. А Оля не старалась помочь, упрямо молча таращилась на дорогу, руля по проспектам в сторону квартиры. Она остановила машину у типового дома, вышла и направилась к подъезду. Гриша топал за ней, понурив голову, поправляя на плече сумку.

— Комнаты, кухня, санузел, ключи, — протараторила Оля, бросив связку на тумбочку. — Белье на кровати, курить в окно, не гадить, гондоны за собой убрать. Всех благ.

Она развернулась на каблуках, намереваясь проскользнуть мимо Гриши на выход, но тесная прихожая сыграла Птицыну на руку. Он прижал Ольгу к себе, игнорируя ее вялые попытки освободиться.

— Прости, — зашептал Гриша ей в шею, — я — олень.

— Это мягко сказано, — буркнула Оля, но вырываться перестала.

— Скучал по тебе, — пробормотал он, не контролируя более свой рот, слова, мысли, действия, поступки.

Оля вся завибрировала в его руках, чуть всхлипнула, притягивая к себе за шею, чтобы поцеловать.

— Я тоже, я тоже, — шептала она, ища его губы, тая в его руках.

Одежда летела на пол, тела горели, разум отключился. Он звал то Хелл, то Ольгу. Она тоже путалась в именах. Лишь в неутолимой потребности друг в друге они были едины. Словно чье-то колдовство остановило время, стерло запреты, уничтожило границы. Были только он и она, истосковавшиеся, отчаянные, голодные. Родные, такие похожие в своем изломе. Пожар бушевал в глазах, а за спинами расправлялись крылья, чтобы одним взмахом унести их на самые сладкие небеса.

Гриша очнулся, сидя на полу в прихожей рядом со своей сумкой и кучей одежды, голый. Боковым зрением он уловил обнаженную Ольгу, которая отправилась на кухню, и поспешил следом. Князева достала из шкафа пачку сигарет, открыла окно, закурила.

— Угостишь?

Она только кивнула. Гриша пристроился рядом, выдыхая дым в окно.

— Нас могут увидеть, — кивнул он на двор.

— Ну и что, — только и пожала плечами Оля.

Если бы Гриша не был так ошарашен интенсивностью произошедшего в прихожей, он обязательно озаботился бы ее странным наплевательским отношением к собственной наготе. Его взгляд зацепился за симпатичную салфетку на кухонном столе, необычных бокалах, которые стояли скорее для красоты, полотенцах с ручной вышивкой славянских солярных знаков.

— Чья это квартира?

— Моя, так что будь осторожен, не побей ничего, — улыбнулась Оля, выбрасывая сигарету в окно. — Мне пора.

— Хей, погоди. Как пора? — растерялся Гришка, догоняя ее в прихожей. — Артура в городе нет.

— Полагаешь, у меня нет больше дел, кроме как ублажать Савицкого? — тут же вскинулась она.

— Черт, я не это имел в виду. Но раз это твой дом, то куда тебя несет?

— Я ночую у Артура, когда он в командировках. И еще сестра просила погулять с ребенком, чтобы они могли спокойно потрахаться с Мишкой. Отчет окончен, разрешите откланяться, — она издевательски козырнула ему, накидывая куртку.

— А завтра? — крикнул Гриша ей в спину, выскакивая на площадку в чем мать родила.

— Созвонимся, — бросила Ольга через плечо и была такова.

Гриша вернулся в квартиру, где оделся и разобрал вещи. Он заказал еду на дом, посидел за ноутом, чтобы подготовиться к завтрашнему дню, и стал собираться спать. Постельное белье нашлось там, где и говорила Оля. Едва Птицын начал заправлять кровать, на глаза ему попалась пижама с мишками. Ольга, видимо, забыла убрать ее из-под подушки. Он не мог не улыбнуться, увидев в этом хороший знак. Хоть что-то в этой девочке осталось прежним. Она закалилась в боях, обросла хорошим мышечным корсетом, не дрожала, когда он раздевал ее на холодном северном ветру, но все еще спала в теплой пижаме дома.

Утром Гриша, как всегда, отправился на тренировку к ближайшей школе. Он чувствовал сладкое единение с Ольгой, догадываясь, что она, скорее всего, тренируется здесь же. Прибыв на филиал раньше всех, он сразу окунулся в работу, чтобы побыстрее освободиться. Уже в четыре Гриша разделался с делами, оставив на завтра лишь несколько нерешенных моментов, и сразу же набрал Ольгу.

— Привет, я освободился. Может, встретимся?

— Ну молодец, — поздравила его Князева. — Только мы, крестьяне крепостные, работаем до шести.

— Значит, после шести я тебя жду?

— Ты самоуверен до тошноты.

— И тебе это нравится, признай.

— Возможно.

— Не говори, что опять занята вечером.

— Ладно, не скажу.

— Оль!

— Гриш…

— Приедешь? С меня ужин.

— Ладно, но исключительно ради еды.

— Конечно. Только ради нее.

Гриша повесил трубку, вызвал машину и поехал к Олиному дому. Постояв у подъезда, он так и не зашел, а направился в магазин, где закупился продуктами, решил приготовить ужин сам. Птицын умел и любил готовить, правда не всегда находил для этого время. В Норвегии он даже посетил пару уроков по кулинарии, где научился блестяще запекать рыбу. Семга из питерского супермаркета, конечно, была далека от норвежской свежевыловленной рыбы, но все равно удалась ему на славу. Коротая время, он просматривал новости в ноутбуке, робко надеясь, что Князева не продинамит.