—-----------------------------------------------------------

* Девочки танцуют под песню, которая была эпиграфом к 3 главе. Мельница — Ветер.

Бен проснулся рано утром под почти забытый, но тепло любимый зов Стейны на построение и зарядку. Однако, как ни скучал он по дисциплине Севера, но все же решил воспользоваться свободой посвященного и отправился на тренировку в одиночестве. Ему было необходимо подумать обо всем, что вчера случилось. Встреча с Хелл, ее танец с Кеном, разговор на пиру и… Бен сглотнул, почувствовав, как заныло внизу живота, и причиной тому было не только утро и физиология. Наспех одевшись и пристроив за спину меч в ножнах, он легко, бегом отправился на берег лесного озера, что располагалось недалеко от лагеря.

Ноги привычно отбивали ритм, дыхание было послушно ровным. Только вот в голове — полный бардак. Это не было сном. Хелл действительно приходила к нему ночью. Об этом свидетельствовала запачканная простынь и соответствующий запах в палатке. А еще отметина на подбородке после ее укуса.

Как ни пытался Бен понять мотивов Хелл, но все равно не смог. Он тешил себя мыслями, что Кеннет не в силах удовлетворить подругу, потому она и ищет развлечений на стороне. Но это было настолько не похоже на его Хелл, на Олю. Бен вполне допускал, что она могла позволить Савицкому запудрить себе мозги, что нарочно искала с Артуром встречи, дабы проникнуть в их мир, показать, что она достойна… Но ее визит рушил эту теорию, ведь, отдаваясь ему в эту ночь, Хелл расписывалась в собственной слабости, в наличии чувств к нему, которые так умело скрывала на пиру. Бен старался не думать о том, что Хелл таким изощренным способом пыталась его вернуть. Это было слишком желаемо, слишком просто. Хотя его Валькирия была вполне способна пронести чувства через годы, несмотря на его предательство. Хелл всегда говорила, что настоящая любовь не проходит, она лишь затухает и терпеливо ждет. Бен принимал ее слова за максимализм молодости, считая одним из сладких девичьих заблуждений, но сейчас… Сейчас он зациклился на мысли: «А вдруг она была права?»

Посчитав за лучшее пока держаться от Хелл подальше, Бен постарался очистить мозги и настроиться на тренировку. Не подобает воину циклиться на любовных делах перед битвой. Преодолев оставшуюся половину пути в боевом настрое, он едва не застонал, увидев, что его излюбленное место занято. Хотя почти не удивился, узнав в нарушителе спокойствия Хелл. Конечно, она запомнила его слова о тренировках на озере в лесу, что к востоку от лагеря, как запомнила и имя Кеннета, и лицо его врага. Она вскрыла его мир ржавым консервным ножом, словно жестяную банку с тушенкой, проникла в лагерь, в группу Стейны, в его палатку, даже застолбила место его тренировок. Бен почувствовал, что начинает злиться. Вчера он был ошеломлен, обескуражен, даже слегка очарован ее появлением, но сегодня это все уже начинало изрядно подбешивать.

Бен сжал кулаки и уже было собрался выйти из-за деревьев, чтобы высказать свое негодование вслух, но замер, завороженный увиденным. Отжимания, выпады, подтягивания, присед, растяжка. Она в точности повторяла его тренировку. Это было даже немного жутко. И чего уж там, чертовски красиво. Сменив вчерашнее платье на обтягивающие спортивные легинсы и толстовку, сапожки на кроссовки, а распущенные волосы с плетением лент на тугую косу, она выглядела истинной воительницей, настоящей Валькирией. «Жаль, что уже не Дева и без крыльев», — подумал Бен, сглотнув. Но едва сверкнула сталь меча, как оставшиеся мысли вылетели из головы. Бен забыл, как дышать, глядя на пляшущую в боевом танце Хелл.

Замах.

Выпад.

Поворот.

Удар.

Закрыться.

Поворот.

Замах.

Удар. Удар. Удар.

Закрыться.

Отступить.

Кувырок.

Снова на ноги.

Отступить.

Выпад.

Удар.

Кувырок.

На ноги.

Замах.

Удар. Удар.

Закрыться.

Отступить.

И снова удар.

Клинок — продолжение руки. Движение — продолжение мысли. Мысль — на острие клинка.

Знакомый ступор превратил Бена в камень. Он стоял и таращился, зачарованный и… возбужденный. Вспоминая то чувство, когда она следовала за его телом, направляемая его словами и собственной интуицией. Их близость, их единение и то, как это снесло ему крышу, перепугало до смерти, одновременно возбудив до безумия.

Сто лет назад во дворе питерской школы он смог взять себя в руки, прикрыться завершающей пробежкой, отделаться от безумного желания совместным душем. Но сейчас бежать было некуда. Поэтому он просто вышел из своего укрытия, когда Хелл закончила. Нацепив на лицо злую усмешку, Бен проговорил:

— Утро доброе, моя Дева Валькирия.

Лишь чуть дрогнувшие плечи выдали ее удивление. Хелл обернулась к нему, раскрасневшаяся от интенсивной тренировки. С выбившимися из косы прядями каскада, с бисеринками пота на лбу она показалась Бену еще прекраснее, чем вчера в платье, танцующая в тусклом свете северных ночей меж костров.

— Не доброе, Бен. И я не твоя, — отрезала она, не скрывая раздражения.

— Ну и ты вроде давно не Дева до полного комплекта моих ошибок, — мстительно ввернул Бен.

— Какого дьявола тебе здесь понадобилось?

— Серьезно, Хелл? Какого дьявола мне здесь понадобилось? Ты прекрасно знаешь, что это мое место. Это мой гребаный Север, моя долбанная жизнь. Ты притащилась за мной сюда, а теперь еще имеешь наглость спрашивать, — закипал Бен, наступая на нее. — Какого дьявола ты здесь делаешь? Новичкам, кажется, положено заниматься утром со всеми остальными непосвященными.

— Твоего здесь нет ничего, Бенни. А что касается утренних тренировок, хм… — она кокетливо повела плечом, — у меня есть немного привилегий. Да и куратор не против.

— Кто же твой куратор?

— Эрик.

— Дядюшка Кеннета? Хах, я должен был догадаться. Кто же еще? Не удивлюсь, если ты и с ним трахаешься за привилегии.

Хелл мрачно усмехнулась, покачав головой.

— Ублюдок, — бросила Валькирия. — Спешу оставить вас наедине с лесом, озером и собственным дерьмом, Бенедикт.

Она направилась к тропе, ведущей к лагерю, проходя мимо Волка, нарочно задела плечом. Он не мог стерпеть ее пренебрежения, схватил Хелл за локоть, толкнул к ближайшему дереву.

— Послушай меня внимательно, — угрожающе заговорил Бен, глядя ей в глаза, прижимая за плечи обеими руками к стволу. — Я не желаю тебя здесь видеть. Север не для тебя, Хелл. Ты здесь чужая. Убирайся, пока я добрый и делаю вид, что мы не знакомы.

— Окей, только и ты послушай. Мне плевать на твои желания. Я не подчиняюсь твоим приказам. И скорее чужой здесь именно ты, Бен. Даже свои тебя сторонятся. Думаешь, можно свалить на год, а потом продолжать корчить важную персону? Проверни это с московскими, вдруг получится. И не надо угрожать. Можешь всем рассказать, как ты трепался на каждом углу о Севере, чтобы завалить в койку очередную девку.

— Что ты несешь? Я не…

— Мне похер, Бен. Я здесь не ради тебя. Даже не ради Кеннета. Пусти.

— Если тебе похер, и ты здесь не из-за меня, то, что было ночью?

— Хотелось секса, — легко объяснила Хелл, — припомнила, что ты был неплох. Кен свалился дрыхнуть, от него никакого толка после ведра пива.

— Врешь ты все, — усмехнулся Бенедикт, злясь на ее бестолковое объяснение, не желая верить злым словам.

Он медленно склонялся к губам Хелл, не разрывая зрительного контакта. Бен знал, что она так же, как и он, не в силах противостоять притяжению. Их губы почти касались друг друга, когда он зашептал: