– Вы же… Вы же меня… – Солонин был так растерян, что все слова вылетели у него из головы.

– Тебя? – вполне серьезно спросил генерал. – А кто ты такой?

– Я… Я Виктор Солонин, – ответил он, окончательно смутившись.

– Виктор Солонин, Виктор Солонин… – забормотал начальник, наморщив лоб, – не помню такого. И ты тоже забудь. Не было никакого Солонина в нашей академии, и никто его не помнит. Его вообще никогда не было. Никогда. Усек?

– Не совсем, – честно признался Витя.

– Еще будет время. Завтра явишься в мой кабинет в семь часов утра, с вещами. Так что никакой вечеринки по поводу выпуска.

– А куда меня… – хотел было спросить Солонин, но генерал не дал ему договорить:

– Куда Родина пошлет. Ничего лишнего с собой не бери. Только все документы, какие есть, мыльно-бритвенные принадлежности и одну смену белья. Там все узнаешь. А теперь можешь идти.

Виктор развернулся на каблуках и зашагал к выходу. Но у самой двери начальник его окликнул:

– Солонин…

– Я! – Виктор застыл по стойке «смирно».

– Головка от патефона… Как я тебе завидую, кто бы знал. – Генерал вздохнул и грустно улыбнулся. – Мне бы годков тридцать скинуть и… Ладно, шагай.

На следующий день, как только Виктор приехал в академию, его посадили в черный «мерседес» и молча повезли в Шереметьево. Там, минуя таможню, его запихнули в небольшой самолет и также молча отправили в Германию.

В самолете Витя и увидел Питера Реддвея впервые. Тот сидел в своем кресле и тоже молча читал какую-то книжку, изредка бросая на Виктора безразличные взгляды.

Под Мюнхеном, где самолет приземлился на огромном аэродроме, Витю встретили двое в штатском. Но по тому, как на них сидела гражданская одежда, а также по походке, манере держаться и по многим другим мелочам Солонин понял, что они – военные.

Виктору объяснили, что он попал в центр подготовки специальных сверхсекретных агентов. Но какой организации служат агенты и какой стране принадлежит эта организация, ему не сказали.

Трясясь в армейском джипе, Витя пытался сообразить, что же это за место такое интересное, куда его послала Родина в лице начальника академии, но так и не мог.

Только в Гармиш-Партенкирхене, на небольшой базе, издали напоминающей обычный кемпинг для горнолыжников, его отвели в какой-то кабинет и оставили там одного, велев ждать начальства.

Виктор ждал целых два часа. Сначала рассматривал стены комнаты, окрашенные в салатовый цвет, потом изучал собственные ногти, а потом вдруг заснул прямо в кресле – сказалась усталость от дальнего перелета.

Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо. Этим кем-то оказался не кто иной, как сам «важняк» Генпрокуратуры России Турецкий. Витя знал его по академии, где Турецкий вел курс уголовного процесса и криминалистики. Солонин посещал семинар, который вел доцент Турецкий, и слушал лекции, посвященные расследованию особо опасных преступлений, в том числе и дел о терроризме.

– Ну привет, Витек. – Турецкий похлопал его по плечу. – Нервы у тебя, надо сказать… Мы за тобой два часа наблюдали. Другой бы в твоей ситуации нервничать начал, на столе рыться, в окна глазеть, чтобы понять, куда угодил, а ты просто заснул. Мы сначала думали, что ты притворяешься, а ты действительно заснул.

– Просто устал очень. – Виктор виновато улыбнулся и пожал плечами.

– А теперь я расскажу, куда ты попал. – Лицо Турецкого стало серьезным. – Скажу сразу, что многие хотели бы оказаться на твоем месте, а еще больше отказались бы сразу. Если тебе не понравится, ты тоже сможешь отказаться. Получишь место в следственном управлении МВД. Или в уголовном розыске. К примеру, в МУРе. Да и к нам в прокуратуру дорога тебе не заказана…

– А если соглашусь? – поинтересовался Солонин.

– А если согласишься, то о нормальной жизни забудь сразу.

И Турецкий рассказал Солонину, что по его рекомендации тот был отобран в элитный сверхсекретный отряд особого назначения при Организации Объединенных Наций.

Необходимость в подобной структуре возникла несколько лет назад, как ни странно, с началом перестройки. В те годы с новой волной русской эмиграции в Европу и в Америку хлынул поток квалифицированных преступников из России. И довольно скоро в мир традиционной коза-ностры и якудзы вклинилась молодая и зубастая русская мафия. Довольно скоро она начала диктовать свои условия как в уголовном мире, так и в торговле, и даже в политике. Один за другим следовали теракты, совершенные русской мафией. За короткое время коренным образом поменялись все связи, были нарушены привычные традиции и законы уголовного мира, а на их место пришли совершенно другие порядки. Полиция и службы безопасности Запада просто потеряли контроль над ситуацией.

Вот тогда и возникла идея создать при Организации Объединенных Наций свое подразделение. Если Интерпол строился на основе и по схеме полиции, то это подразделение должно стать неким подобием ЦРУ, ФБР или КГБ (теперь эта служба носит другие названия – Федеральная служба безопасности и Служба внешней разведки), только не в рамках одной страны, а в мировом масштабе. В задачи такого отряда входит освобождение заложников в тех странах, которые покровительствуют террористам на правительственном уровне, и борьба с наиболее крупными транснациональными мафиозными структурами. Причем борьба не только карательными мерами, но и путем внедрения своих агентов в самое сердце кланов и экономической блокады. Нужно постепенно поставить мафиози в такие экономические условия, чтобы им было невыгодно торговать наркотиками и оружием, а гораздо выгодней – медикаментами и оборудованием для спорта и любви.

Помимо этого, подразделение должно строго следить за всеми махинациями, которые происходят не только на уровне мафии, но и на уровне правительства. Ведь ни для кого не секрет, что правительства некоторых стран не могут, например, создать ядерное оружие своими силами и готовы пойти на незаконные сделки с частными торговцами оружием.

Турецкий говорил долго и интересно. Сказал, что отряд только формируется, объяснил, по каким принципам он будет действовать и каким статусом станут обладать ее члены, и многое другое. Упомянул о том, что идея создания отряда принадлежала его другу и учителю Константину Дмитриевичу Меркулову, заместителю Генпрокурора России.