493

Общее число телеграмм, изъятых военной цензурой после восстания, по словам Никитина, было «гораздо больше».

494

Французский посол Палеолог еще до революции считал банкира Мануса раздатчиком немецких субсидий, а придворный историограф ген. Дубенский называл его «душой всех друзей немцев».

495

«Протест против деятельности Ганецкого-Фюрстенберга, – отвечает на мой запрос находившийся тогда в Стокгольме в качестве корреспондента «Русского Слова» С.Л. Поляков-Литовцев, – имел причиной нс политику, а уголовщину». Ганецкий, выдавая немецкий товар за шведский, подделывал лицензии. Журналисты, находя, что «этот господин компрометирует корпорацию», вынесли протест.

496

«В оправдание действий министра юстиции, – пишет Керенский, – можно сказать только одно: он не знал о готовящемся и для судьбы большевиков решающей аресте Ганецкого». Таким образом руководитель ведомства не знал не только о расследовании, но и о решении «триумвирата» арестовать Ганецкого.

497

Звание б. члена 2-й Госуд. Думы, лидера «с.-д. фракции» в ней, импонировавшее солдатской массе, конечно, для интеллигенции не имело никакого значения; сообщение было бы значительно более «авторитетно», если бы появилось за подписью профессионалов из ведомства министерства юстиции.

498

«Непонятная», по мнению Гуревича, на первый взгляд – не оглашать уже сообщенного в печати одного из документов следственного производства по волнующему всех вопросу о государственной измене, «несомненно нашедшей себе приют в недрах большевизма».

499

Комиссия скоро была упразднена, и представители ее вошли в Правительственную Комиссию. К сожалению, в напечатанных протоколах Исполн. Комитета мы имеем зияющую пустоту в период от 30 июня по 16-ое июля. Отсутствуют таким образом документы одного из важнейших моментов русской революции.

500

Большевистский съезд особым письмом демонстративно приветствовал вождь меньшевиков-иитернационалистов Мартов, выражавший «глубокое возмущение против клеветнической кампании». В данном случае политическая честность, побудившая Мартова выступить с протестом против «травли», влекла его на путь весьма односторонний. Его защита Ленина, Колонтай и др. от обвинения в «государственной измене» совершенно лишена элементов критики. Зато под его пером запестрели термины «бандиты социал-шовинизма», «банды наемников», «прихвостни буржуазии» но адресу инакомыслящих (Статья «О рыцарской технике» в № 81 «Новой Жизни»).

501

Рязанов заявил даже на заседании петроградского Совета 19 авг., что «неявка Ленина и Зиновьева никакого ущерба суду не принесет, ибо они в свое время к суду явятся». За подобное заявление он получил выговор от своего Ц.К.

502

На основании дополнительных данных 23 июля были арестованы также Троцкий и Луначарский.

503

См. мою книгу «Как большевики захватили власть», посвященную октябрьскому перевороту 1917 года.

504

Невольно вспоминался и ответ Милюкова в «Речи» (правда, за месяц до Кольских разоблачений) на публичное заявление Троцкого 5 июня (на совещании Советов), что на Милюкове «останется клеймо бесчестного клеветника», если он «не подтвердит или не снимет этого обвинения» – дело касалось требования Милюкова на частном совещании членов Гос. Думы ареста Ленина и Троцкого, кап. агентов Германии. Милюков отвечал: «Я действительно недоволен тем, что гг. Ленин и Троцкий гуляют на свободе, но мотивирую необходимость для правительства «быть последовательный» относительно их не тем, что они «состоят агентами Германии», а тем, что они достаточно нагрешили против уголовного кодекса». Это было в сущности отступление, так как в упомянутой речи лидер партии к.-д. совершенно определенно сопоставлял Ленина и Троцкого с «агентами германского правительства» Гриммом и Колышко, назвав их агитаторами «однородного типа» («Речь» 4 июня). Б. министр иностр. дел имел соответствующую информацию, как было указано, еще за долго до официального расследования.

505

Судебные органы своеобразным исчислением размеров этих залогов как бы подчеркивали различие в правительственной оценке преступлений подследственных лиц: Троцкий был освобожден под залог в 3000 руб., с Колышко взяли 30 тыс. (в своем письме в ред. «Посл. Нов.», № 1234, журналист К. утверждал, что был фактически освобожден «без всякого залога» и в этом видел доказательство своей невиновности); а родственники гр. Фредерикса, бывшего министра двора, к которому не было предъявлено никакого обвинения и который был арестован в мартовские дни группой любителей самочинно творить революционное правосудие, должны были внести 50 тыс. (если только здесь нет опечатки – так несуразна эта цифра) для того, чтобы старика выпустили, наконец, из Петропавловской крепости («человек совершенно незапятнанный» – характеризовал его Гучков в письме Алексееву 6 марта). Как же могло общество в таких условиях отнести июльское обвинение, предъявленное большевикам, к числу «величайших проявлений государственной измены»?

506

Чрезвычайно показательную телеграмму 9 октября прислал итальянский министр иностранных дел Сонино петербургскому послу маркизу Карлотти. Он передавал секретное сообщение, полученное из Христиании от итальянского поверенного в делах: «Я узнал из авторитетного русского источника, что крайние русские партии поддерживают секретные сношения с немцами в целях ускорить заключение мира. Они готовы употребить все свое влияние, чтобы всеми средствами облегчить продвижение немцев на северном фронте, так как они убеждены, что со взятием Петрограда мир должен быть заключен.

507

Наиболее серьезную критику можно найти в издании Бишофа с предисловием Шейдемана, выпущенном в Берлине в 1919 г. с.-д. германской газетой «Форвертс»: «Die Entlarwung der dcutsch-bolschevistischen Verschwоrung».

508

Здесь требуется одна оговорка, значение которой выяснится дальше. Едва ли «курьер» из Петрограда мог привезти всю серию документов в Новочеркасск в конце декабря 17 г. (часть их была напечатана тогда в ростовских газетах). Копии с этих документов появились весной 18 г. – вся серия полностью была приобретена и мною в Москве. Моя копия имеет, пожалуй, и некоторые преимущества по сравнению с американским текстом – в ней не было тех внешних несуразиц в датах, которые бросаются в глаза в американском издании. Любопытно, что я приобрел всю серию через посредство тех самых лиц, связанных с немецко-большевистской контрразведкой, которые доставили мне копии с ноты Гинце и дополнительных пунктов к брест-литовскому миру, подлинность которых была впоследствии подтверждена. См. мою статью «Приоткрывающаяся завеса» в № 1 «Голоса Минувшего на чужой стороне». 1925 г.

509

Автор не называл имени этого «экономиста», не зная, где он находится. Нетрудно догадаться, о ком идет речь. И хотя «экономист» за границей, я не буду все-таки высказывать своих предположений.

510

Как обнаружил хотя бы процесс Мануйлова-Минясевича перед революцией неподкупность и петербургского собрата московского органа (вернее его сотрудников) не стояла на должной высоте (систематическая травля Утсмана, одного из директоров «Треугольника», по подозрению в германофильстве).

511

В 1923 году в «Джорнале д’Италии» появилась статья Амфитеатрова «Железное кольцо», посвященная изобличающим Ленина документам. Как часто бывало у этого писателя, правда в ней перемешивалась с фантастикой (напр., рассказ о том, как 11 большевистских главарей делили между собой многомиллионную субсидию). Амфитеатров познакомился с копиями, снятыми Герм. Лопатиным с «подлинников», находившихся у «известного революционера С.» и с верной оказией переправленных за границу. Амфитеатров и его друзья размножили на гектографе текст и разослали писателям. Таково происхождение некоторых, по крайней мере, циркулировавших копий.

512

Свое впечатление от ознакомления с Сиссоновскими документами за границей Милюков передавал так: «Я лично… получил впечатление их несомненной подлинности. Но некоторые доказательства фальсификации и на меня произвели впечатление. Лично для себя я разрешил вопрос так – что лица, доставлявшие документы Сиссону, действительно, имели доступ к большевистским учреждениям и, действительно, дали ценные документы, но так как за эти документы платили деньги и, вероятно, не малые, то, быть может, за оскудением подлинных документов, посредники иной раз (курсив мой) подкидывали и сочиненные ими при помощи приобретенных ими зданий и бланков».