— Я хочу его увидеть. — Голос Эндрю дрожал от едва сдерживаемого волнения.

— Это не он, а оно, если говоришь о существе. Ты сыграл огромную роль, достал друида, который сделал всё это возможным, так что заслуживаешь шанса посмотреть.

Я знала этого Старейшину, он часто бывал в гильдиях Сиэтла и Спокана. Приподняв мантию, он потянулся за тростью и показал Эндрю следовать за ним.

— Мы узнали, как его убить? — спросил Эндрю, глядя на серебряную мантию Старейшины, которая обозначала высокий чин.

— Пока нет, но скоро.

Старейшина закашлялся и пошёл по коридору, в конце которого была лестница.

— Ведьмы уверены, что у каждой касты Фейри есть слабость. А его, скорее всего, в крови. Они взяли у него кровь и смазали ей руны. Хотят узнать, что может убить грозного Короля Орды. Ведьмы древние, и у них сил больше, чему всех Гильдий вместе взятых. Если кто и может уничтожить этого монстра, так это они.

Оказавшись на лестнице, он остановился и запел, рисуя пальцами в воздухе сложный узор, чтобы убрать чары, которые, должно быть, действовали как охрана, или барьер или и то, и другое. Руны в стене ожили, пульсируя, пока скрюченные пальцы Старейшины стирали чары. Я следила за движениями, а затем посмотрела на стены, запоминая нарисованные руны.

Острый аромат мирры, смешанный с шалфеем и другими травами, был тошнотворно сильным. Старейшина снял чары, и мы спустились, после чего направились по коридору, мимо палат с дверями и решётками, на которых тоже были нанесены руны. Мы минули несколько палат, где находились молчаливые Фейри, над которыми велись эксперименты.

При виде большой палаты в конце коридора у меня быстрее забилось сердце, но уже внутри надежды рухнули. Очередная палата, ещё одна лестница и больше чар. И вновь мы шли по нескольким длинным коридорам, пока, наконец, не добрались до палаты, похожей на свинцовый ящик с железом со всех сторон, кроме деревянной двери, но и в неё были вмонтированы железные руны. Железо, должно быть, расплавили и вылили из него руны, выгравированные на дереве. Когда дверь открылась, послышался хохот, и мы вошли. Внутри комнаты лежал неподвижный Райдер.

Из его рук, ног и торса торчали спицы Бога. Над ним склонились две Ведьмы, одетые в древние робы. Волосы ведьм были длинными и чёрными, с несколькими тёмно-синими прядками. Сине-зелёные глаза светились, а воздух в комнате вибрировал от силы. Ведьмы ходили вокруг Райдера, скандируя и наблюдая, как он мучительно сопротивляется спицам. Ведьмы выглядели молодыми, чуть за двадцать. Их фарфоровая кожа отсвечивала, когда они задирали юбки в танцах.

Райдер лежал обнажённым, беспомощным и неспособным им сопротивляться. Его мощное тело было вспотевшим от усилий освободиться. Мне хотелось закричать, протянуть руку, кинуться к Райдеру и прикоснуться к нему. Я хотела сказать ему, крепиться, что я иду. Но не могла. Здесь была не я, а Эндрю. Я увидела, как золотистые глаза открылись и вперились в меня. Суровость в его глазах на мгновение смягчилась, будто Райдер почувствовал меня в той палате. Но такое невозможно, это всего лишь воспоминание. И даже не моё. Я видела, как он сопротивлялся, желая освободиться от спиц, но их невозможно убрать. Я уже чувствовала эту силу раньше. Холодные, ледяные, они сводили на нет силу, и притупляли чувства.

— Оно очнулось, — заметил Эндрю, и Ведьма с улыбкой подошла к Райдеру. — Можно? — спросил он, когда она достала клинок.

— Думаешь, сможешь убить короля Орды? Если он сбежит, в первую очередь захочет твоей крови, — гортанно прошептала она, словно эта мысль её будоражила.

— Хочу попробовать, — выдохнул Эндрю, беря клинок.

В его сердце было так много тьмы, что я задохнулась. Эндрю приблизился к Райдеру и в страхе отпрыгнул, когда Фейри зарычал. И эти глаза снова встретились с моими. Он знал. Он знал, что я здесь, что я его ищу. Его глаза сказали всё, и потребовалось много сил, чтобы остаться там, пока Эндрю снова и снова вонзал лезвие в грудь Райдера.

Я вытащила себя из воспоминаний. Я вновь всё видела чётко, и тогда заметила отвратительную улыбку на лице Эндрю, с удовольствием вспоминающего свои действия. Я подошла к нему и позвала бабочку, наслаждаясь криком боли. Как только Эндрю вернулся в настоящее, я наколдовала в руке один из длинных клинков, которые сделал мне Зарук, и ударила козла в грудь. Его потрясённый крик успокоил меня. Воинственная, кровожадная богиня во мне мурлыкала.

— Мне стоит нанести тебе столько же ран, — прошептала я, борясь с тошнотой от того, что Гильдия и Ведьмы делали с Райдером. — Стоит разорвать на куски, пока ты будешь умолять меня остановиться. — И улыбнулась. — Что ещё хуже, я оставлю тебя в живых, верну его и позволю ему содрать с тебя кожу, чтобы перевязать свои раны. Увы, я эгоистичная стерва. Тебе доставляло удовольствие делать ему больно, а мне — убить тебя.

— Синтия? — предупредил Олден, кладя руку мне на плечо

— Нет, он не выживет. Никто из них, — выплюнула я, повернувшись к наставнику. — Это яд, который попал в Гильдию. Эндрю — Маг, а не Наёмник. Его детство было сложным, а Старейшины увидели лишь поверхностные воспоминания, когда он пришёл в Гильдию на обучение. Всё ложь. Его мать и отец были магами. Его мать навещала его раз в неделю и отдавала приказы. Он лишь формально числился Наёмником, мудила родился и всегда будет магом в сердце. Так что, нет, жить ему нельзя.

— Его внедрили? — спросил Олден. А когда я кивнула, покачал головой. — Скольких же внедрили в Гильдию, а мы не в курсе. Мы учили их убивать Фейри.

— Да. — Я не собиралась приукрашивать жизнь и успокаивать его вину. — Ты натравил их на Фейри, но теперь это неважно. Райдер в этой Гильдии. Его пришпилили спицами бога и ещё какими-то. Я никогда такого прежде не видела. Там и другие Фейри, над которыми тоже экспериментируют. Стены коридоров усеяны рунами, и чары как-то с ними связаны. Думаю, один раз заденем, и все замки закроются.

— И что ты планируешь делать? — спросил он.

— Эндрю помнил, где найти пару друидов. Мне один нужен, — ответила я.

— Зачем? — поинтересовался Олден, которому претило быть вдалеке от действий.

— Разбудить ведьму, конечно. Гильдия разбудила других, — сказала я и уловила краем глаза призрачную фигуру женщины. И беспокоил меня не предсмертный хрип Наёмника, а материализовавшаяся Богиня. Какого хрена Судьба тут делает? — Сейчас вернусь, избавьтесь от трупа, — приказала я.

— Зачем ты явилась? — потребовала я, закрыв дверь в центр. Я не сказала богине следовать за мной, и без того знала, что она так и сделает. Я спустилась по лестнице на этаж ниже и направилась к одному из диванов, не обращая внимания на биение сердца.

— Тебе здесь делать нечего, вмешиваться в дела людей запрещено, — высокомерно заявила она.

— Я не вмешалась ни в одну человеческую жизнь, в жизнь гадов — да. Я таких много убила, но ни одного человека, потому что всегда стараюсь их не трогать, — огрызнулась я.

— Дитя, ты в человеческом мире. Их жизни — часть запутанной паутины и все связаны между собой. Ты этого не видишь, но уверяю, это так. Вред всем, кто живет в этом мире, несёт последствия.

— Они напали на нас и забрали Райдера. А я должна просто сидеть, сложа руки, пока они его пытают? — запротестовала я.

— Ты не можешь вмешиваться!

— Я не могу спокойно сидеть и ждать, пока они его на лоскуты режут! — зло выкрикнула я.

— Синтия, существуют силы могущественнее нас. И они устанавливают правила. Мы не более чем пешки в этом мире, в смысле во Вселенной. Ты вмешиваешься туда, что даже не можешь понять, — тихо сказала она, настороженно глядя на меня

— Они пришли в мой мир, похитили Райдера, а ты говоришь, что я не имею права его вернуть? — потребовала я, сдерживая слёзы.

— В этом мире все жизни связаны. Гильдия защищает людей, а ты хочешь напасть на Гильдию, которой, может быть, суждено спасти кого-то, либо убить кого-то важнее. Люди похожи на домино. Вот почему до сих пор ни один Бог не вмешивался в этот мир. Человеческий Бог сплёл каждую жизнь с определённой целью, и эта цель должна исполниться. Скажем, ты убила ребёнка в человеческом мире, а жизнь должна была привести его к встрече с женщиной и рождению дитя. И судьбу того дитя ты только что оборвала. А может, судьбой тому дитю было предначертано улыбнуться человеку и не дать наложить на себя руки? Такова судьба. Один жест доброты может изменить мир. Люди, в лучшем случае, непостоянные существа, но у каждого есть цель. Ты — Богиня Фейри, и забрала жизнь в человеческом мире, теперь они потребуют что-то взамен.