— Гадалки, блин… Так что там про мост энергетический?
— С одной стороны будет действовать оставшийся, пусть крошечный, но для наших целей достаточный, позитив Меди, а с другой, оловянной стороны, мы сможем ощущать негатив бурлящий здесь. В Меди должен расположиться человек в общем позитивный, но имеющий отпечаток негативного воздействия на свою судьбу.
— Ты это… — скривил лицо Антип, — Ты сейчас на каком языке говорил? Кто-нибудь, что-нибудь понял? Чего опять задумали?
— Нам нужен Волна, — вздохнул Руслан, стыдливо опуская голову.
— Я?!! — подпрыгнул на месте Алексей.
— Да. Именно ты объединен с друзьями эмоциональными переживаниями недавней Войны. Именно ты возвращен в Олово лихим желанием Израдца. Ты должен вернуться.
— О, как красиво звучит — вернуться! — вышел из себя Антип, — Вернуться! Говори прямо: Волна, ты должен снова сдохнуть.
— Если надо, я готов… — обреченно произнес Алексей, — Готов пойти с тобой.
— Я не могу тебе переместить, — покраснев, произнес Руслан, — Это может или Израдец, или…
— Что ж мне вены себе вскрыть, что ли?
— Нельзя, сам же знаешь, за самоубийство в Меди долго не держат. Сейчас и подавно, — стеснительно пробурчал Руслан.
— И что получается, — тихо проговорил Рустам, — Мы что ли должны Леху… того… на тот свет отправить.
— Тебе не стоит этого делать, — совсем тихо прошептал Руслан, съеживаясь до размера пятилетнего мальчишки, — Ты не запятнан подобными грехами… Это плохо отразится на будущем…
— Стоп-стоп-стоп! — вскочил на ноги Антип, бросая гневный взгляд на воина Беспроторицы, — Ты чего там бурчишь? На что намекаешь? Это я что ли, такой весь запятнанный, должен Леху грохнуть?
— Получается, что другого варианта нет, — отозвался из глубин кресла пацан.
— Во! — в лицо золотистому направилась огромная дуля, — Хрен вам, суперменам!
В комнате воцарилась тишина. Руслан, понимая дикость идеи, огорчено уставился на пол. Рустам и Волна обменивались растерянными взглядами, а Антип, поразмыслив минуту, собирался что-то сказать, но, не подобрав слов, молча ушел в спальню, сильно хлопнув дверью. Через мгновение дверь снова открылась, и появилась рука, сложенная в новый кукиш.
— Вот вам всем! Ясно?! — и бандит снова закрылся в комнате.
— Я так и думал, — вздохнул Руслан, поднимаясь на ноги, — Поймите, мы прекрасно осознаем чудовищность такого хода, но другого варианта не видим. Как еще можно вычислить Савриила не знаем.
— Так не бывает! — тихо, но уверенно заявил Рустам, — Так не может быть.
— Все может быть… И еще одно, — паренек провел рукой по карте мира, висящей на стене, — Смотрите!
Окружающие страны вместе с Россией окрасились в золотистый цвет, образуя территория Российской Империи.
— Такими вы были еще сто лет назад, — жест рукой и Финляндия с Польшей стали бесцветными, граница изменилась до пределов СССР, — Такими еще совсем недавно.
Новый жест и четырнадцать советских республик погасли вокруг нынешней Федерации.
— Такие вы сегодня. Если не убрать гниль Савриила, то это еще не конец, — очередной пас, и Россия замелькала разнородными кусками.
— Почему это? — возмущенно вскрикнул Рустам, — Причем тут наша страна?
— Зло на вашей территории, ваша судьба бороться с ним, вам же больше всего и достанется в случае поражения. Я вынужден идти. Попробую появиться через несколько дней, но обещать не могу. Думайте, решайте, — и золотистый пацан исчез в темноте коридора.
3
На Площади тревожная тишь. Люди, обычно толпившиеся возле харчевни, попрятались по домам или ушли с бунтовщиками. Скрипучая дверь не заманивает более посетителей, столики почти пусты. Птицы по-прежнему напевают свои заученные мотивы, но нет слушателей, радующихся тихому многоголосью.
За столом под огромным кленом расположился Андрей, устало опустив лицо на ладони. Длинная мантия цвета начищенной меди дымила манжетами рукавов. Безволосая голова отливала теплой краснотой. Медью сверкали оголенные руки. Новая должность — новая внешность.
Рядом молча стоял Михаил, ожидая распоряжений. Руслан, недавно вернувшийся из Олова, опустив взгляд, рассказывал о встрече с Волной, Антипом и Рустамом, постукивая пальцами по золотой гарде меча.
— Уверен, все задумали мы верно,
но вот что странно, не могу понять:
Чем глубже мы ныряем за решеньем,
Тем крепче вязнем в омуте проблем! — вздохнул Андрей.
— Судьба в наших руках, — пожал плечами Руслан, снимая со взрослых плеч мешковатую куртку, и солнце заиграло на золоте доспехов, — Ты устал — отдохни. Потом продолжим разговор.
— Вот видишь — я устал — сказал ты верно,
Но разве в Меди можно уставать?
Все чаще, дольше, тяжелей нападки
Несвойственных и неприятных чувств.
Мы злимся, мы боимся, мы не любим.
И с каждым днем все дольше и сильней!
Мир Меди, будто брошенный «Олимпом»,
Перерождается в какой-то дикий Мир…
— Знаешь же, что «Олимп» не делает ничего просто так. Сам же говорил, что испытания ниспосланы, чтобы мы построили Медь своими руками. Чтобы ощущали ценность Мира, а не относились как к подарку. Чтобы ценили…
— Да, говорил, но нынче не уверен.
Смотри вокруг, куда стремится Медь?
Почти что все попрятались по норам,
Когда нам помощь каждого нужна.
Заметь, никто трудиться не желает,
А многие открыто восстают,
Желая возвращенья Савриила.
И самое плохое из сего,
Не чувствую я помощи «Олимпа»,
Содействия, сочувствия, любви!..
— Ты же Наместник! Возьми и спроси!
Сколько раз пытался Андрей выйти на связь с «Олимпом», столько раз получал в ответ молчание. Самого его выше Меди не допускали, а Златник, добытое в Олове средство связи, упорно помалкивал. Руслан пытался выведать что-нибудь в Серебре и Золоте, но никто не мог ответить за «Олимп», а «Олимп» безмолвствовал.
Истинный находил всего два объяснения: либо его наместничество неполноценно, и он лишь исполняет обязанности, либо, видя, что протозанщики не справляются, «Олимп» решил переродить Медь — слить с Оловом.
Каждый вариант требовал своего подхода. В первом случае надо продолжать борьбу и строительство, во втором сдаться, прекратить сопротивление планам «Олимпа», позволить Миру измениться. Что в таком случае будет с людьми, с друзьями, с самим Андреем — не понятно.
— Еще поганец Израдец мешает карты!
Зачем он отпускает палачей?
— Ой, не поминай ты его! — отмахнулся Михаил-Белый.
— Я все-таки склоняюсь ко второму:
Нас в Олово желают превратить.
— Наш Шекспир, как обычно, ошибается, — раздался веселый, звонкий голос, — Вы превращаетесь не в Олово, вы становитесь частью Большого Ничто!
Пружиня на длинных ногах, из-за широкого ствола клена, появился главный демон Большого Ничто — Израдец. В привычном образе «молодого старика» — высокого, длинноволосого, полностью седого человека с лицом, лишенным возрастных морщин — он беззвучно явился в Медь, и теперь направлялся к харчевне.
— Говорил же, не поминай… — буркнул Белый, поднимаясь на ноги, — Я, с вашего разрешения, уйду. Не могу с ним общаться — хочется придушить предателя.
