Заняли очередь. Усталость вынуждала зевать, и сон пеленою затмевал взор, размазывая людей и кассы. Что-то слегка покалывало в груди Рустама, не давая уснуть окончательно, но реальность обрела мутные границы. Где-то в стороне бухтели пассажиры. Где-то вдалеке светились окошки… Где-то рядом упал Антип!

Грохот тела заставил резко обернуться, разгоняя сон. На мраморе пола мирно посапывал приятель: лицо искривлено в идиотской улыбке, руки собраны под головой; очередь колыхнулась, расступилась, гневно бормотнула что-то про сумасшедших, но через мгновение все забыли про упавшего человека.

Рустам, чертыхаясь, поднял бесчувственного друга. С трудом, волоком, дотащил до зала ожиданий. Несколько тычков прогнали сон, и Антип забурчал извинения. В кассы вернулись расстроенными и нервными. Несколько корявых «вас тут не стояло» бандит погасил одним взглядом, и люди пропустили парней обратно в очередь.

Теплота и мягкий свет снова приятно окутали Антипа. Тихое бормотание ласкало слух… Шторы век опустились, принося вожделенную темноту… Так приятно… Так хорошо…

Резкий удар по щеке привел в чувства! Антип вскочил на ноги, готовый дать отпор любому врагу. Взгляд пробежал по сторонам, но встретил лишь красного от бешенства Рустама в надоевшем уже зале ожиданий.

— Да что такое?! Что с тобой?! — бесился приятель, занося руку для новой пощечины.

— Понятия не имею! — перехватил ладонь Антип.

— Я сам почти засыпал… Знаешь, что мне не давало окончательно свалиться? Вот! — Рустам достал из нагрудного кармана фото Волны, — Она колотится как будто…

— Мистика какая-то!

— Неужели? И откуда бы ей взяться? — съязвил Рустам, — Ну что, еще раз попробуем?

— Даже не пытайтесь, — раздался за спиной голос с хрипотцой, — Каждый раз будет одно и то же.

Невысокого роста щуплый мужчина в казачьей форме осматривал приятелей сквозь заросли сдвинутых бровей. Голова чуть склонилась к плечу. Пальцы с едва различимым треском покручивали жесткую щетку седых усов. Во взгляде одновременно читалось и недовольство, и сочувствие, и желание помочь, и неверие в успех.

— Ты еще кто такой? — проворчал Антип.

— Я — помощник! — однозначно заявил казак.

— А-а-а, тогда все понятно, — отмахнулся бандит от незнакомца, собираясь вновь отправиться в кассу.

— Подожди, — остановил приятеля Рустам, — Что нам мешает выслушать? Мало ли…

— Слушайте внимательно.

И казак рассказал о неких силах, сосредоточенных на вокзале. Кто это или что — он не имел представления. Знал, что задача этих сил не пропустить друзей к кассам, не дать покинуть Москву. Антипа и Рустама легко вычислить и устранить, но сейчас врагам нужно знать куда и зачем они собрались. Поэтому просто задерживают, собирают данные.

Неспроста они оказались именно сегодня и именно здесь. Поезда в этом направлении отправляются не только с Киевского, но и с Курского, и других вокзалов; не только сегодня, но и ежедневно. Кто-то помогает им, ведет, направляет. Кто — мужчина не знает. Он лишь получает и передает информацию, это его обязанность в некой тайной организации «протозанщиков», говорить о которой казак не захотел.

Единственный шанс ускользнуть от преследователей — исчезнуть, спрятаться, нырнуть в «дыру во времени». Возможность укрытия предоставляется лишь один раз в год и только на Киевском вокзале. Здесь появляется шанс прыгнуть во временной провал, обманув признанные догмы науки.

— Ну как, выслушал? — со смехом спросил Антип у приятеля, игнорируя казака, — Пойдешь нырять в дыру?

— Вам лучше мне поверить. Сэкономите много времени и сил, а то и жизни спасете.

— Да о чем ты говоришь? — взбеленился бандит, — Какая еще дыра? Что ты еще за псих?

— Выйдем на улицу, — предложил казак.

В черноте накатившей ночи вокзал полыхал неоном. Арки входов монотонно гудели пассажирами. Влажные от испарины колонны, подсвеченные снизу прожекторами, казались парящими в воздухе. Башня хвалилась сверкающими циферблатами часов.

Часы и являются главным пропуском в «дыру во времени». Сложное устройство, по мнению людей, создано около века назад, но ни автор, ни точная дата не известны. Утеряна документация. Забыта фирма-изготовитель. Так и шлепают стрелки, отсчитывая обычные московские минуты. Так и светится мозаикой циферблат, скрывая от обывателей тайную, мистическую сущность. Так и капает время час за часом, выжидая нужного момента.

Смотритель тщательно ухаживает за шестеренками, но не ведает главного секрета, а спрятанный за толстыми стенами и множеством замков механизм честно выполняет работу. Лишь раз в два дня человеческие руки прикасаются к часам, чтобы завести. Лишь дважды в год смотритель выполняет более сложную операцию — перевод часов.

В марте, при переходе на летнее время, стрелки нежно двигают вручную. Тайна же заключается в переходе на зимние часы: именно в ночь на последнее воскресение октября, для «выравнивания времени», стрелки останавливают на час! Ровно в три часа ночи. Ровно на три тысячи шестьсот секунд.

Здесь и образуется «дыра», которую не замечают жители Олова, но которая затмевает взоры представителям других Миров. Целый час самостоятельности и безнадзорности. Шестьдесят минут, скрытые от взора палачей.

В скором времени собираются отменить перевод часов на зимнее и летнее время. Это упразднит и мистическую «дыру». Возможно, подобное «затмение» произойдет в последний раз, и в будущем задуманное Антипом и Рустамом станет невыполнимым.

— Они часто создают такие заделы, чтобы… — казак задумался и не стал продолжать.

— И за этот час мы должны добраться до… — начал Рустам.

— Нет! — резко перебил казак, — Во-первых, я не должен знать, куда вы направляетесь. Во-вторых, не должен знать как. И в-третьих, за час необходимо добраться лишь до следующего пункта. Вот, тут написано, где это, — мужчина протянул мятую тряпицу, на которой чем-то бурым было выведено слово, — Писал во сне, по их просьбе… Что там — не знаю.

Следующей остановкой оказалась станция Рассудово. От платформы на восток, в паре километров от железной дороги, есть поселок Паморка. Там, на окраине села, будет ждать следующий связной, следующий помощник. Расстояние небольшое — есть все шансы добраться за час.

Антип поджег тряпицу и бросил ее в металлическую урну.

— Так нас же не видно? — все еще не верил казаку Антип.

— Не видно в течение часа, но потом все возвращается на место.

— Тогда чем нам поможет… э… то место, куда мы направимся?

— Я не знаю! Но это следующий пункт. Там что-то или кто-то будет ожидать. Большего не знаю, — с сожалением пожал плечами казак.

— А на чем ехать? Ночью нет ни поездов, ни электричек.

— Я больше ничем не могу помочь. Удачи!

— Отлично, — злобно пробубнил Антип, — Иди туда не знаю куда…

— Прощайте ребята. И да поможет вам Бог!

— Да уж… Спасибо.

Несколько часов ожидания. Сотни минут тяжелых размышлений. Последний шанс отказаться, плюнуть на все и вернуться домой.

Антип не привык отступать. Не для того тащился в Москву, чтобы, послушав бредни странного дядьки, развернуться обратно. Обещал помочь — поможет! Необходимо рискнуть — рискнет! Только как же сложно и противно осознавать, что находишься под наблюдением. Мерзко и тяжело бездействовать, понимая, что каждый твой шаг известен преследователям. Горько и удручающе делать вид, что ждешь кого-то, когда никто не придет.

Зато легко и просто не раскрыть врагу план, когда никакого плана нет! Именно так и решили — безмолвно, переглядом — не обсуждать ничего до трех часов ночи. На всякий случай, ведь вокруг полно народу. Кто из них невинный пассажир, а кто соглядатай?

Вялые стрелки часов перекатывались с минуты на минуту. Рустам дремал, устроившись в пластике кресла, словно нет опасности, словно нет вокруг шпионов. Антип нервничал. Закаленный враждебной улицей, бандит всегда готов к драке. Согласен рисковать, если понадобится, жизнью, склонен пожертвовать всем, чтобы помочь другу, но как же он ненавидит ждать! Пустая трата времени. Выброшенные в никуда мгновения жизни…