После ужина мы вышли на улицу, Шейн накинул пиджак и протянул мне мой. Надев его, я ощутила его потрясающий запах — мыло и опилки — на мгновение закрыла глаза и вдохнула. Должно быть, я откинулась назад, потому что почувствовала, что он стоит сзади, и потом его руки оказались вокруг меня, согревая. Это было удивительно и идеально, но все же недостаточно.

Я развернулась в его руках, все еще точно не зная, что будет дальше. Я подняла на него глаза в поисках ответа, но получила только взгляд потрясающих голубых глаз, глядящих на меня так, словно я была единственной в мире. Это было опьяняюще. Волшебно. У меня было ощущение, будто я была не в себе, и от этого боялась своего тела еще больше. Каждая моя частичка хотела его. Хотела, чтобы он касался, целовал, ласкал.

Как будто движимая какой-то невидимой силой, я подняла подбородок вверх. Шейн встретил меня на полпути и поцеловал, на холодном воздухе его губы были горячими. Я полностью растворилась в Шейне, когда он накрыл мое лицо ладонями. Мои руки были вокруг его талии, внутри пальто, и притянули его ближе. Он был таким теплым.

Он простонал, звук отозвался вибрацией в его груди, и меня ошеломила сила, прошедшая сквозь меня. Я никогда не была девушкой, которая вызывала у парней похоть. До Шейна. И нельзя отрицать влечение. Доказательство его желания прижималось к моему животу, когда я прильнула к нему. Приоткрыв губы, я впустила его язык в свой рот, глубоко целуя его, холодный воздух обдувал нас. Когда мы отстранились друг от друга, то оба тяжело дышали. Шейн прижался своим лбом к моему.

— Давай вернемся в Бруклин, — сказал он охрипшим голосом, проведя большим пальцем по моей щеке.

Я кивнула. Я была более чем готова потерять контроль.

Нью-Йорк не часто затихал, но когда за Шейном закрылась дверь и в квартире мы остались вдвоем, могу поклясться, я слышала биение собственного сердца. Мы оба стояли, переглядываясь, а потом, как будто кто-то щелкнул выключателем, вцепились друг в друга.

Я приподнялась у высокого, твердого тела Шейна, его рот был на моей шее, а мои руки спешно возились, в попытке снять с него пиджак. Жакет упал на пол, за ним быстро последовало мое пальто, затем стремительно была снята и отброшена в сторону моя майка. Еще до того как я успела сделать то же самое с футболкой Шейна, он начал целовать мою ключицу, продвигаясь вниз к моему лифчику. Не останавливаясь, он отодвинул кружево в сторону и захватил ртом сосок.

Хватая ртом воздух, я погрузила пальцы в его волосы, удовольствие было настолько интенсивным и совершенным, что у меня почти подкосились ноги. Он с лихвой уделил внимание одной моей груди, а потом переключился на другую и проделал с ней тоже самое.

Стягивая с него футболку, мне, наконец, удалось избавиться от нее, в то время как он расстегнул мой лифчик и бросил его через всю комнату. Мои руки скользнули по твердой гладкой поверхности его тела вниз, я наслаждалась тем, как напрягалось его тело. Но до того как я успела добраться до пояса, Шейн остановил меня и поднял на руки.

Я обхватила его талию ногами, чувствуя, как в меня упирается его твердый член, моя бедра стали жадно двигаться. Все это было полноценным совершенством, все мое естество растворилось в этом моменте. Мои руки были жадными, стараясь дотянуться, желая прикоснуться ко всему. Шейн простонал, захватив губами мой рот, и тут до меня дошло, что я на что-то села.

Шейн отстранился, и я поняла, что он посадил меня на спинку дивана — теперь наши тела были расположены в идеальном положении на одном уровне. Но вместо того, чтобы вернуться к поцелую, после того как он стянул мои джинсы, Шейн опустился на колени, и я почувствовала его горячий рот на внутренней поверхности своих бедер.

Я вцепилась в диван, как только он скользнул своим языком вверх, его руки держали мои ноги раздвинутыми, пальцы моих ног едва касались пола. Когда он добрался до интимного местечка между моих бедер, где трусики демонстрировали, как сильно я хотела его, он улыбнулся.

— Ты такая влажная, — прорычал он, а потом отодвинул в сторону кружево и прикоснулся ко мне губами.

Я практически выгнулась дугой на диване.

Его руки заскользили по моим бедрам, удерживая на месте, в то время как он ласкал меня, я чувствовала жар его языка. Я закрыла глаза, откинула голову назад, в то время как он подводил меня к краю. Я могла слышать, как мое дыхание вырывалась отчаянными стонами, но это, казалось, только вдохновляло его, он удержал мои ноги разведенными в стороны, пока ласкал меня языком.

Я была так близка...

— Шейн… — молила я, мой голос был хриплым от желания.

Я почувствовала, как он улыбнулся, а потом, как будто точно зная, что мне нужно, скользнул в меня пальцами, и я кончила так сильно, что у меня в ушах зазвенело.

У меня подкосились ноги, и я опустилась на пол прямо в объятия Шейна. Он поцеловал меня, и я почувствовала на его губах свой вкус — настолько эротичный, что я практически кончила еще раз. Я до сих пор слышала звон в ушах и поняла, что Шейн слышит его тоже, так как он откинулся назад.

— Думаю, это звенит твой телефон, — сказал он, целуя выемку на моем горле.

Отвечать на звонок — последнее, что мне хотелось делать в этот момент, но он уже потянулся к моим джинсам и вытащил из кармана мобильник. Он бросил его мне, и каким-то образом, будучи в таком состоянии, я поймала его.

Это были мои родители. Звонок, на который мне на самом деле не хотелось отвечать. Особенно когда — за исключением штанов — я была обнажена.

— Ты должна ответить, — сказал Шейн, бросив мне футболку.

Я уставилась на него, не понимая, почему он захотел остановиться в середине чего-то такого невероятно горячего, только чтобы я смогла ответить на звонок. Видимо смущение отразилось на моем лице, потому что он пожал плечами.

— Я могу подождать, — сказал он. — Особенно когда дело касается родителей. Поговори с ними.

Правильно. После того, что он сказал мне в забегаловке, это имело смысл. Натянув его футболку, я ответила, надеясь, что мой голос не звучит так, словно я только что получила самый невероятный оргазм за всю свою жизнь.

— Давненько мы не слышали тебя, — сказала мама после приветствия. Я разговаривала с ними днем ранее.

— Я была занята.

Говоря это, я изо всех сил старалась не смотреть на Шейна. Потому что в этот момент мне действительно хотелось быть занятой.

— Как новая работа? — спросил отец, и я положила руку на лоб. Разговор с ними обоими по громкой связи всегда подавлял. За раз я едва ли выдерживала одного из них.

— Хорошо, — ответила я. — Слушайте, можно мне…

— Джош говорит, это новый театр, — перебила мама до того, как я успела повесить трубку. — Авастгард? В чем смысл? Что-то связанное с пиратами или что-то типа того?

«О, мои милые средне-западные родители». Я тысячу раз пыталась разъяснить им азы театра, но, кажется, ничего не отложилось у них в голове. Не то, чтобы я винила их — есть множество людей, которые живут в Манхеттене и которые наверно знали даже меньше, чем мои.

— Авангард, — поправила я ее. — Экспериментальный театр.

— Как мило, — сказала мама так же, как Лиз говорила «Спасибо» тому, кого ненавидела.

— Какую пьесу они ставят? — хотел знать мой отец.

— «Ледяная комета», — я намеренно опустила часть по поводу марионеток и то, что состав актеров чисто женский. Новички в театральном мире.

— Кажется, я о ней слышала, — победоносно заметила мама.

— Слушайте, можно я перезвоню вам позже? — быстро спросила я, пока они не успели перебить меня снова.

— О, но нам никогда не удается поговорить с тобой, — сказал папа, его разочарование было очевидно.

Я сползла на диван, глядя на Шейна, на прекрасном лице которого было такое выражение, будто его все это забавляет. Он до сих пор был без футболки. «Господи, на него было так приятно смотреть». Мышцы, широкие плечи и идеальный пресс, который так и просил, чтобы его облизывали. Мой рот наполнился слюной.