— Вот это страница с контактами, — сказала она, показывая мне список телефонных номеров своих родителей, бабушек с дедушками, Джоша и меня.

— Очень мило, — подтвердила я. — Да и твой почерк стал лучше.

— А вот мое расписание.

Она перевернула на другую страницу, где которой был календарь на неделю. Кто-то другой, ее мама или Джош, помогли ей записать там ее виды деятельности.

— Мне нравятся все цвета, — сказала я. И тут их было немало. Синий, зеленый, желтый, оранжевый. Ни один цвет не был позабыт.

Эмили резко закрыла книгу, по ходу поймав за палец Джоша.

— Ауч! — воскликнул он.

— Пока у меня есть только это, — объяснила Эмили.

— Очень впечатляюще, — сказала я ей. — Ты уже выбрала пьесу, которую хочешь ставить?

Хотя Эмили еще полностью не осознавала специфику того, чем я занималась, но понимала достаточно, чтобы знать, что включает в себя понятие исполнение людьми ролей. А это давало ей лучшее представление, чем большинству людей в моей семье. И ей нравились спектакли. Это было единственное, в чем мы отличались.

Она решительно кивнула.

— Я хочу играть «Робин Гуда» — сказала она. — Диснеевского.

— Ну, вообще-то это не совсем пьеса, — сказала я. — Но думаю, мы сможем что-нибудь придумать.

Подумав о том, как бы могла предоставить ей нечто напоминающее сценарий.

Скорее всего, мне придется посмотреть кино и просто набрать весь текст. Я добавила этот пункт к моему ментальному списку задач, который позднее включу в настоящий список задач в одном из своих приложений.

Эмили захлопала в ладоши.

— Я хочу участвовать в ней.

— Ты хочешь и выступать, и руководить? — спросила я ее. — Это очень большая ответственность. Думаешь, ты справишься?

— Угу, — ответила она с полной и абсолютной уверенностью.

— Ты знаешь, с кем вместе хочешь участвовать в этом? — поинтересовалась я, хотя уже знала ответ. У нее был единственный постоянный партнер.

— Дядя Джош! — ответила она.

— Ты хочешь, чтобы он был Робин Гудом? — спросила я.

— Нееееет, — она вздохнула, как будто я была самой глупой тетей в мире. — Я хочу быть Робин Гудом.

«Плюс одно очко за феминизм», — подумала я.

— Ок, тогда дядя Джош будет Крошкой Джоном?

Эмили покачала головой.

— Дядя Джош будет Девицей Мэриан!

Позади нее Джош закрыл лицо руками, и я разразилась смехом. Возможно, я могла бы надумать приехать домой, потому что это была пьеса, которую мне не терпелось увидеть.

После наших неожиданных обжиманий на кухне и неловкой поездки в лифте следующим утром Элли чрезвычайно старательно избегала меня. Когда я приходил домой, она, или была уже в спальне за закрытой дверью, или пробиралась туда после того, как я засыпал на диване. В последние несколько дней мы редко виделись.

К несчастью для нее, добровольное противостояние вот-вот подойдет к концу. Моя сестра приезжает завтра, и я пообещал спросить у Элли, сможет ли она помочь ей с прослушиванием. Ради своей сестры я бы пошел на многое. Даже на разговор с шикарной малышкой, которая не призналась бы, что хочет меня. Это означало, что я проведу день, работая на ноутбуке в квартире, а не внизу в мастерской. Сегодня вечером она не проскочит мимо меня. Наверняка мы способны поговорить, держа руки при себе. Ведь так?

Около десяти входная дверь открылась, и прокралась Элли, очевидно еще не заметив, что горит свет. Я сидел на диване и отвечал на письма.

— Привет, — произнес я, и она подпрыгнула.

Смешного тут было мало, но удержаться я не смог. Было невероятно очаровательно, что она так пугалась меня. Естественно, я надеялся пробудить в ней не это чувство, но буду довольствоваться хотя бы этим. Пока.

— Привет, — ответила она, сразу же направившись в свою комнату.

Однако до того, как она добралась туда, я встал с дивана и преградил ей путь. На ней были ее обычные обтягивающие черные джинсы, обтягивающая черная майка и сексуальные черные ботинки. Она выглядела сексуально. Охренительно сексуально. По мне пробежала волна желания так, что пришлось остановиться и перевести дыхание. Очевидно, мастурбации в душе было недостаточно, чтобы удовлетворить мою потребность в этой упёртой чопорной помощнице режиссера.

— Не переживай. Я не собираюсь целовать тебя.

Она покраснела. Румянец распространился от щек к груди. Ее невероятно сексуальной груди. Я заставил себя не пялиться. Это было непросто. На нее было приятно смотреть. Действительно приятно.

— Конечно же, пока ты сама не захочешь этого, — подмигнул я ей.

Она поджала губы.

Я рассмеялся и продолжил.

— Я должен попросить тебя об услуге.

— Об услуге?

Она посмотрела удивленно, а потом подозрительно.

— Это скорее услуга для моей сестры, — пояснил я, и она немного расслабилась.

— Меган, верно?

Я кивнул.

— Она первокурсница в Нью-Йоркском университете и в театральной программе. Видимо там есть прослушивания для осенних игр, и она продолжает забывать части ее монолога.

Я беспомощно поднял руки.

— А я абсолютно безнадежен, когда дело касается всего этого.

Элли этому не удивилась. Я попытался не принимать это на свой счет. В конце концов, ничего во мне не кричало, что я — «театральный эксперт».

— Я сказал ей, что ты можешь помочь ей с прослушиванием.

Ее брови поднялись.

— Я не актриса, — напомнила она мне.

— Да, но ты — человек театра, — я потер затылок. — Ты должна была присутствовать на прослушиваниях, ведь так? Или, по крайней мере, иметь представление о том, что им нужно?

Я был уверен, что выгляжу отчаянно. Последнее, чего я хотел, — подвести свою сестру. Или дать ей повод бросить школу, за которую я едва мог платить.

Она раздумывала.

— Да, думаю, что немного знаю о прослушиваниях. Я помогала Лиз репетировать для них.

Я сделал мысленный удар кулаком.

— Верно — вы обе ходили в Нью-Йоркский университет, так?

Элли кивнула.

— Меган приедет завтра. Как ты думаешь, ты сможешь уделить час на то, чтобы пройтись по ее монологу?

— Конечно, — ответила Элли. Она сделала паузу, а потом окинула меня медленным оценивающим взглядом. — А ты очень хороший брат, да?

Я пожал плечами.

— Пытаюсь им быть.

Я попытался отмахнуться от этого.

— Уже несколько лет только мы вдвоем. Нам пришлось держаться вместе.

Ее глаза слегка расширились.

— О, прости. Я не знала, — она сделала паузу. — Что произошло? Если ты не против того, что я спрашиваю.

— Автокатастрофа. Но мы справились — сказал я, быстро двигаясь дальше. Последнее, чего я хотел от Элли, — это сочувствие. — У тебя есть братья и сестры?

Она кивнула.

— Трое. Все старше. Две сестры и брат. Все они до сих пор в Небраске, откуда я родом.

Девушка со среднего запада. Сейчас это имело смысл, что я подумал об этом.

Хотя я и знал, что не должен был делать этого, но потянулся и убрал прядку волос за ее ухо. Она закрыла глаза, когда моя рука коснулась ее лица, губы приоткрылись. Все в ней было привлекательным. Все, чего я хотел, — наклониться вперед и прижаться ртом туда. Снова попробовать ее. Снова дотронуться до нее.

Но я не стал этого делать.

— Спасибо, — сказал я ей, отступив назад. — За помощь Меган.

Она распахнула глаза и сморгнула.

— Пожалуйста, — сказала она, ее голос был низким и хриплым. Сексуальным.

Мое сердце взволнованно затрепетало, и мне пришлось засунуть руки в карманы, чтобы не потянуться к ней снова. Она была такой мягкой. Такой теплой. Но я не целовал женщин, которые этого не хотели. Хотя Элли и выглядела как кто-то, кого реально нужно целовать. И целовать. И целовать снова.

Но она отступила назад, и заклинание было разрушено.

— Хорошо, — сказала она, прочистив горло. — Тогда думаю, мы увидимся завтра.

Я кивнул.