- Надеюсь, что он понимает, насколько это ценный дар?

- Понимает. - заверил его Грегор. - Прекрасно понимает.

Он вернулся за стол. - Давай еще раз обговорим все по пунктам, а то не нравится мне сложившаяся ситуация. Что-то явно уже начало происходить, но что, мы все время упускаем из виду. И может так случиться, что когда они начнут действовать в открытую, мы не успеем среагировать.

- Давай. - согласился Грегор. - Предполагая, что главная опасность исходит в первую очередь изнутри, я уже дал указания начать проверку всех гвардейцев. Тех, кто занимает самые важные посты, я отбирал лично, в их надежности и преданности я полностью уверен.

- Прикажи удвоить патрули на улицах или увеличить число стражников в отряде, хотя бы до пятнадцати человек. Если будут какие-то собрания и возмущения со стороны населения, пусть не вмешиваются, если их жизни и здоровью ничего не угрожает. На оскорбления в их адрес, они также не должны реагировать.

- И надо будет перекрывать на ночь проходы в верхние районы города без права прохода даже для дворян.

- Хорошая идея.

На мгновение воцарила тишина нарушаемая лишь тихим шелестом писчего пера по бумаге.

- Хм-м-м... Было же, что-то еще... - глядя в составленный ими список и постукивая кончиком пера в чернильнице пробормотал Грегор.

- Может ввести комендантский час?

- Да, можно, только надо определиться на какой период его вводить, ведь одно дело, когда в стране военное положение и совсем другое, когда войны нет. Есть много тех, кому не сидится дома по ночам, основной заработок владельцев таверн начинается именно после наступления темноты.

- С периодом на который будет введен комендантский час, ты сам определяйся.

Составление и обсуждение всех пунктов казалось бы не очень-то и хитрого списка мер, заняло почти весь день.

Все началось с беспечно брошенной фразы о женщинах с оружием в руках. Нет, автором высказывания был не он, авторство принадлежало баронету Эр'Этьену, который уже почти десять минут пытается хоть что-то противопоставить напору мьет Лурии. Вообще-то все началось гораздо раньше, еще до появления Эр'Этьена, все тоже самое пытался сделать он, только этому не предшествовало неприятно прозвучавшее высказывание. Кто бы мог подумать о наличии такого странного увлечения у мьет Лурии как фехтование? Если не обращать внимания на то, что во многом она не продвинулась дальше ученика, ее вполне можно считать опытным фехтовальщиком. В тот момент когда появился Эр'Этьен они занимались на внутреннем дворе. Уже давно не бравший в руки никакого оружия кроме столовых ножей для масла или мяса, он и сам был рад позаниматься вместе с магичкой. Баронет Жан Эр'Этьен ди'Гийом один из немногочисленных дворян, что по каким-то причинам до сих пор остаются в замке, другие попросту, как выразился дядя Грегор, сбежали как крысы. Через внутренний двор на котором они занимались, можно пройти к конюшням, как раз туда, судя по всему и направлялся баронет, и нет бы молча пройти своей дорогой, но поразите его молнией Великие Боги, он не смог не отпустить весьма едкого замечания про оружие в женских руках. Даже не будь мьет Лурия магом и послом, слышавший сие высказывание он мог, точнее он просто обязан приказать вздернуть баронета. При лотийском дворе, баронет - это аналог рыцаря при прочих дворах, а настоящий рыцарь, никогда не опуститься до оскорбления женщины, его просто не поймут другие рыцари, даже если он в чём-то и был прав. И ведь он и правда бы приказал вздернуть баронета Эр'Этьена, дабы сгладить возможный конфликт, ведь оскорбление посла, да еще и в присутствии короля, это тот еще прецедент к войне или к разрыву отношений между странами-союзниками. Впрочем скорее всего любой другой маг оказавшийся на месте мьет Лурии, сразу же превратил бы баронета в кучу пепла, на этом собственно основная часть конфликта была бы исчерпана. Но мьет Лурия нашла свой выход из сложившейся ситуации и похоже тяжело дышащий баронет заливающийся потом и едва стоящий на ногах уже готов переменить свое мнение о женщинах и оружии.

- Надо будет позже все-таки наказать Эр'Этьена чтобы и остальным неповадно было. - думал он глядя на то, как морщится баронет после пропущенного удара деревянным мечом по мягкому месту.

Несмотря на то, что мьет Лурия явно неумело держит меч, держит она его очень крепко, при этом она очень ловко им орудует. Кроме того, она очень подвижна и невероятно вынослива, сколько бы не пытался Эр'Этьен достать ее, сделать у него этого не получается, а ведь сначала казалось, что магичка неминуемо потерпит поражение, ведь баронет опытный мечник и в самом начале до какого-то момента он доминировал, а потом кажется выдохся. Сейчас удары баронета уже совсем потеряли силу и точность, а его движения замедлились, дыхание участилось, лицо заливает пот, а мьет Лурия кружит вокруг и то там приложит его мечом, то сям шмякнет, но делает это так, чтобы бой не закончился, то есть не рубит и не колет, а бьет плашмя. Своеобразная и весьма изощренная порка. Он пропустил момент когда магичка позволила баронету нанести как ему казалось решающий удар и его деревянное оружие вылетев из его руки, бешено вращаясь, описав широкую дугу в воздухе, ударилось о стену. Баронет уже не дышал, он хрипел и едва стоял на ногах, а ведь бились они не так долго чтобы так выдохнуться, вероятнее всего все дело в темпе в котором проходил поединок, но Эр'Этьен сам его задал, так что тут он сам виноват раз надеясь побыстрее расправиться с магичкой, он тем самым, сам загнал себя.

- Что вы теперь думаете, по поводу сказанного вами господин Эр'Этьен? - спросила мьет Лурия.

Баронет пошатнувшись опустился на колени и сиплым голосом прохрипел. - Прошу прощения, был неправ.

- Думаю, Его Величество Эрнил найдет, как вас наградить. - мьет Лурия повернулась к нему и спросила. - Правда?

Он нахмурился, тут не награждать, тут казнить на месте надо, но он лишь кивнул и ответил. - Я подумаю, как и чем можно наградить баронета, от вашего разумеется имени мьет Лурия.

- Тогда может быть, Ваше Величество от моего имени пожалует своему верноподданному имение в городе? Все-таки не каждый день мне удается скрестить мечи с достойными соперниками.

- Я подумаю об этом. - уклончиво ответил он и едва ли не физически ощутил, как его прожигают взглядом, потому поспешил добавить. - Возможно баронету более придется по душе обзавестись имением вне городских стен, все-таки там, земельные наделы куда обширнее городских.

- Ну что ж, подумайте Ваше Величество, а теперь прошу меня простить. - мьет Лурия коротко кивнула и не спеша ушла со двора.

- Вам очень повезло баронет, несказанно повезло. - проводив взглядом магичку произнес он. - И хоть я сейчас зол на вас, отказать Ее Магичеству в ее просьбе я не могу. До того времени пока я не решу, каким конкретно имением мне стоит вас наградить, вашей наградой для вас, будет ваша собственная жизнь. - и про себя подумал. - А ведь он далеко не так молод, каким хочет казаться.

Сейчас баронет выглядел крайне неважно, лицо бледное, спина сгорбилась, руки заметно трясутся, да и ноги видать совсем лишились сил, иначе баронет уже бы встал.

- Сколько ему? - подумал он одновременно с этим пытаясь вспомнить что говорил дядя. - Сорок девять? Да, кажется дядя именно такой возраст приписал Эр'Этьену.

Пока он размышлял Эр'Этьен поднялся на ноги. - С вашего позволения Ваше Величество. - поклонившись произнес баронет и приняв его кивок, который тот адресовал своим мыслям, за разрешение, направился к проходу к конюшням.

Стараясь не подавать виду он дошел до конюшни и не без помощи конюха забрался в седло. Он буквально чувствовал, как таят остатки его силы, эта небольшая стычка едва не стоила ему жизни и все еще может ее стоить. Он был невероятно зол, зол на сопливого короля, зол на магичку с которой ему пришлось схлестнуться из-за своего длинного языка и больше всего он был зол на себя, как раз за свой длинный язык едва не сгубивший его. В былые времена он был неплохим мечником, не самым лучшим, но и не хуже других умел фехтовать. Но все это было до того, как у него открылся его дар, дар который можно считать и благословением и проклятием, ведь что это еще если не проклятие - умение поднимать мертвецов? Впрочем, этот дар позволяет ему жить (становление некромантом помогло ему избавиться от болезни мучившей его с самого детства), правда делается это за счет чужой жизни, но это уже давно перестало его хоть как-то волновать. Сделав над собой усилие он покрепче сажал в руках узду и поддал пятками, заставляя лошадь тронуться.