Когда его рука двинулась ниже, Мэрилин инстинктивно сдвинула ноги. Молния на ее джинсах разошлась так же быстро, как и на другой одежде. Ему пришлось снова ненадолго оторваться от сладких губ, чтобы помочь ей стянуть брюки с бедер, открыв спрятанную под розовым хлопком обыкновенных трусиков небольшую круглую попку. Хозяйским жестом Мэтт положил ладонь на соединение ее бедер и снова посмотрел на девушку.

После он очень долго будет вспоминать этот момент. Вернее, то, как выглядела Мэрилин на этой последней грани. Или первой.

Ее волосы разметались, служа прекрасным обрамлением для дивной красоты полуобнаженного тела, что он держал в руках. Румянец с щек переполз ниже — через шею на грудь. Девушка пылала жаром, и это сделал с ней он — Мэтт. Он едва сам не был испепелен, когда, наконец, встретился взглядом с необычными фиалковыми глазами, в темноте выглядевшими почти черными. Она умоляла его. Умоляла продолжить делать то, что он делал — по крайней мере, Мэтт интерпретировал этот зовущий взгляд именно так. Откуда ему было знать в тот момент, что Мэрилин впервые открывается перед кем-то. Что она доверяется ему.

Его средний палец сдвинул вбок край ластовицы трусиков. Мэтт медленно провел им вверх и вниз по складочке, соединяющие ее бедра. Мэри ахнула. Еще одно такое же движение, и он развел их, медленно проникая внутрь. Девушка хныкнула и закусила губу. Атласные бедра дернулись вверх, побуждая его продвинуться на полдюйма вглубь. Не отрывая взгляда от лица Мэрилин, Мэтт совершил одно круговое движение с крохотной амплитудой. Потом еще одно. Глаза Мэрилин закатились, голова дернулась вверх. Рот открылся в беззвучном стоне, и он обрушился на него с яростью захватчика.

Впервые в жизни Мэтт занимался любовью, оставаясь полностью одетым. Нельзя сказать, что это сильно его беспокоило. Эта соблазнительная малышка обязательно окажется в его постели, но только на его условия. Когда-нибудь это время настанет, Мэтт уже почти предвкушает его, и он увидит ее всю: обнаженную, распростертую под ним. Изнывающую и зовущую. Он даст ей то, что дает сейчас, и многое потребует взамен.

Язык Мэтта повторял движение его пальцев, а пальцы делали то, что когда-нибудь сделает его член. И она так же будет биться в его руках в экстазе, когда он войдет в нее и начнет двигаться в ее соблазнительной теплоте вот так — вверх и вниз, вверх и вниз. А потом коснется пухлой горошинки клитора и медленно потрет. Вот как сейчас.

Подхваченная вихрем, девушка выгнулась дугой и попыталась вырваться из его рук. Мэтт не позволил ей это сделать. Оргазм Мэрилин он поглотил полностью: крик — ртом, спазматические дергания — телом, ритмичную пульсацию — рукой и ей же — влагу, вытекшую из ее естества. Ее тело жаждало его. Оно было готово к нему. Звало. Не отреагировать на этот зов оказалось для Мэтта сродни подвигу.

«Не сейчас, ягодка. Не так».

После он долго целовал ее лицо — мокрое и от пота, и от текущих слез. Они появились в уголках глаз сразу, как стихли последние отголоски пережитого удовольствия. Мэрилин попыталась укрыться от его взгляда, но Мэтт не дал. Он держал ее в руках с той же страстью, что и до этого. Выводил из оргазма так же мягко и нежно, как и подводил к нему. Однако больше она на него не смотрела. Мэтт понимал, что ничего не может с этим поделать. Смятение Мэрилин потихоньку начало передаваться и ему.

Путь назад они так же проделали вместе. Мэтт сам застегнул все молнии на одежде девушки, прежде чем ссадить ее со своих колен. Все это время он старался не отводить глаз от ее лица, желая понять, что именно она чувствует.

Мэрилин выглядела потрясенной и продолжала вести себя так же, как и до этого, полностью подчиняясь его воле. Лишь оказавшись на соседнем сидении, она будто бы пришла в себя. Окинув взглядом салон, девушка несколько раз порывисто вздохнула. С каждым вздохом ее тело дергалось, будто легкие нестерпимо жгло от проходящего сквозь них потока воздуха.

Оставаясь на расстоянии вытянутой руки, Мэрилин неумолимо отдалялась, и с каждой уходящей секундой Мэтт понимал, что для них сейчас так будет правильно. Он не сделал ничего, когда капюшон снова оказался на ее голове. Послушно нажал на кнопку разблокировки дверей, увидев, как ее рука рыскает по двери в поисках выхода. Он не остановил ее, хотя на улице шел дождь, а дом Мэрилин находился в соседнем квартале. Он только завел машину и медленно двигался по пустынной улице параллельно быстро шагающей по тротуару худенькой женской фигурке. Мэтт остановился напротив ее двери. Включил аварийную сигнализацию и ждал, пока Мэрилин поднимется на крыльцо, вытащит из рюкзака ключ и отопрет ее. Не уехал он и тогда, когда она за ней закрылась.

Мэтт дождался, когда на пятом этаже озарились до этого темные окна, и только после этого двинулся дальше. Он ехал прямо, потому что так вела дорога. Улица заканчивалась т-образным перекрестком, на котором Мэтт развернулся и снова проехал мимо дома Мэрилин.

Окна на пятом этаже все так же были освещены. Мужчина остановился и долго на них смотрел, прежде чем снова взяться за руль и двинуться в противоположном направлении.

Мэри будто снова побывала в аварии. На этот раз ненастоящей, но от этого не менее серьезной.

Ни на чем сосредоточиться не получалось. Привычные вещи казались незнакомыми. Пришлось включить свет по всему дому, чтобы удостовериться, что она точно попала туда, куда надо.

Из комнаты в кухню. Из кухни в ванную. Потом в коридор. Снова в комнату. И так по кругу. Сколько времени она провела, двигаясь по квартире в таком порядке, Мэри не знала. В какой-то момент девушка поймала себя на мысли, что на ней все еще уличная одежда. Куртка была влажной, хотя она отчетливо помнила, что та уже высыхала. И когда успели промокнуть кеды? И с волос капает. Она точно шла под дождем. Вот только Мэри этого совершенно не помнит.

Ну нельзя же было взять и, скажем, начать раздеваться. Как ни в чем не бывало. Будто она только что вернулась домой из магазина, а не из… В смысле, от… Нет все-таки из: из сна, из параллельной реальности. С другой планеты, короче.

Всего на несколько минут девушка переместилась в другой мир — позволила себя переместить, если быть честной — а теперь ее выплюнуло назад, и теперь она не знает, что делать. Вот буквально. Ее вселенная сместилась, мировоззрение поменялось. Если бы сейчас, посмотрев в зеркало, Мэри увидела на лбу третий глаз, она бы нисколечко не удивилась.

Она читала истории про людей, которые, вернувшись с войны, не смогли найти себя в мирной жизни. Неприкаянные, они не понимали, что с этой жизнью делать. Мэри так себя и чувствовала — неприкаянной, не представляющей, как жить дальше. Гарри Поттер закончил Хогвардс и вернулся под лестницу в дом Дурслей.

По сути, она отдалась незнакомому мужчине, который, вдобавок ко всему, являлся ее шефом. И пусть между ними было не менее десяти начальников поменьше, сути дела это не меняло. Если бы они были просто незнакомцами… Впрочем, в данный момент мозг блокировал мысли о морали. Мозг вообще не хотел ни о чем думать. На Мэри навалилась такая страшная усталость, что, едва скинув мокрую куртку и обувь, девушка упала на кровать и забылась тяжелым сном.

Проснулась она резко и некоторое время пыталась сообразить, почему в комнате горит свет и почему она спит в одежде. Мэри испытывала глубокое эмоциональное похмелье, и вряд ли здесь можно обойтись обычным аспирином. События вчерашнего дня возникали в памяти урывками, всплывая на поверхность одно за другим, но давать какую-либо оценку им девушка все еще не была готова. Одно Мэри знала точно: страусом она никогда не была и всегда отвечала за свои поступки. Как бы ни хотелось обратного, в произошедшем ее вины гораздо больше, чем видится на первый взгляд. Нужно подготовиться к тому, что последствия окажутся катастрофичными.

Впрочем, какова может быть эта катастрофа? Возможность лишиться работы? Что ж, это всего лишь вопрос времени. Мисс Бенфорд при любом раскладе не даст ей спокойно жить. Что еще? В суд на нее подадут за харрасамент? Три раза «ха-ха». Ни один мужчина не заявит о домогательствах, не побоявшись показаться смешным. Мэри сознательно не идентифицировала мистера Крайтона, предпочитая думать о нем, как о малознакомом человеке. На самом деле, так даже было легче: случайный секс — с кем не бывает? Корить себя за это в двадцать три в современном мире едва ли не моветон. Элис точно бы покрутила у виска, расскажи она ей о душевных терзаниях. Вот и Мэри не будет терзаться. Она же умница.