– Уверены? Да ещё и на сто процентов? – вскинула брови Дария.

– Нет, конечно. Не на сто, – подмигнул ей Макферерли. – На все двести. Не поленитесь, милая моя, напишите ему сегодня же. Только придумайте для встречи какой-нибудь интересный повод, иначе ответа будете ждать целую вечность.

– Спасибо, – кивнула заинтригованная Дарька, пряча в сумочку записку с адресом «очень интересного персонажа». – Но чем я могу его зацепить? Хоть намекните. Фергюс?

– Давайте подумаем… – произнёс продюсер, положив подбородок на подставленные ладони. – О! Кажется, есть одна тема!

Он встрепенулся. Повернулся к сейфу, стоящему за его спиной, набрал комбинацию на кодовом замке и открыл толстую дверь. Через секунду посреди стола на стопке бумаг возвышался усечённым конусом небольшой колокол.

– Ваш музыкант собирает колокольчики? – улыбнулась Дария.

– Это рында, – сказал Макферели. – С парохода «Гермес». Ей, между прочим, больше ста лет. Полагаю, что такой подарок, да ещё и переданный от одного старого знакомца с просьбой о прощении, с искренним раскаянием, не оставит господина Терпилова совсем уж безучастным. Сейчас я быстренько набросаю ему письмецо. Пару минут подождёте?

– Конечно, – ответила Дарька. – А вы перед ним в чём-то провинились?

– Не в чём-то, а очень-очень сильно, – вздохнул Макферерли. – С другой стороны, всё обернулось к лучшему. И, в первую очередь, для самого Вадима. Надеюсь, он оценил. Минуточку тишины, ладно? Боюсь написать лишнее.

Когда письмо было вложено в конверт, продюсер передал его Дарьке. Нажав на селекторе клавишу вызова, пригласил секретаршу и указал ей подбородком на колокол.

– Сара, будьте добры, упакуйте этот предмет так, чтобы мисс Аль-Заббар могла нести его в одной руке. Не мне вас учить. И да, сделайте нам по чашечке того замечательного кофе.

Когда секретарша вышла, Макферерли откинулся на спинку, заложил руки за голову и, улыбнувшись вполне довольный собой, подмигнул Дарие.

– Такого вы точно нигде не пробовали, мисс Аль-Заббар. Этот кофе подают лишь в трёх заведениях на одном крохотном островке во Французской Полинезии. Его надо пить чуть охлаждённым и непременно с морской солью…

(ИНВЕРСИЯ)

В Там-Сям так же, как и в других пунктах, в которых она побывала за последнее время, никто о чёртовом адресе слыхом не слыхивал.

Случается, что врут топографические карты и ошибаются карты гадальные, всезнающий Интернет тоже не всегда располагает достоверной информацией, но кто-нибудь из местных старожилов обязательно вспомнит давно переименованную улицу или разрушенный дом, который живёт лишь в потерявших яркость воспоминаниях. Адреса «Tiki, 2» здесь не знали.

И как только Дарька убедилась в этом окончательно, вера её пошатнулась.

Ещё бы! Москва, а потом Манчестер и Мумбаи, Париж и Нью-Йорк, Стокгольм и Вена, Коломбо и Лондон, Петербург… и даже жестокий Кое-Где, а теперь вот и невообразимый Там-Сям ответили одинаково: «НЕТ. ЭТОТ ОБЪЕКТ НАМ НЕ ИЗВЕСТЕН».

И что теперь? Что?!

Так, спокойно… Главное, без паники. Может, ты упустила в своём списке какое-нибудь местечко, где была проездом, и просто его не помнишь? А вдруг это… не на Земле? Или… Или вообще не следует хаотично колесить по географическим объектам, а искать другим способом? Вопрос: каким? Нет, что-то здесь не так. Эрно никогда не бросал слов на ветер. Он просто не мог ошибиться. Эх, если б кто-нибудь дал знак! Ну? Смелее, силы небесные!

Дария, покинув гостиницу, направилась к стоянке такси, выбрала машину поприличнее и уселась рядом с водителем.

– В Центрум, – скомандовала она.

– Бут сделано! – весело гаркнул истомившийся в ожидании таксист.

Новенький жёлтый «порш» с чёрными шашечками на дверях взревел мощным мотором и, презрев бесконечный поток машин, смело выскочил на дорогу.

– Вы летать не боитесь? – поинтересовался водитель, когда они минут через десять всё-таки завязли в пробке.

– Я-то не боюсь, – ответила Дарька. – Как бы вас самого на анашу не подсадили.

– Ничего, – улыбнулся таксист. – Гаишникам на своих чугунных «крокодилах» меня не догнать. Тачка – зверь. С титановыми винтами и двойным турбонаддувом. Тяга сумасшедшая. Вам в Центрум куда надо?

– Если б только я знала… – тихо пробормотала девушка, но тут же опомнилась: – А давайте-ка, уважаемый, на вокзальную площадь!

Клюжев жил не слишком далеко – на Земляном Валу, в знаменитом гэбэшном доме. Миша, оставив машину возле офиса, решил отправиться на рандеву пешим ходом. А что? Разминочка.

Зайдя по пути в магазин, он выбрал бутылку хорошего вина и, укладывая её в портфель, подошёл к книжному развальчику.

Издание бросилось в глаза сразу. С белой глянцевой обложки на Агафонова, хитро ухмыляясь, смотрел хвостатый лысый толстячок, облачённый в растянутый зелёный свитер и потёртые голубые джины. Но не столько он привлек Мишино внимание, сколько заголовок: «Демон в её голове». Имя автора ни о чём не сказало.

– Почём? – ёмко спросил Агафонов у продавца, указав на книжицу пальцем.

– Двести в переплёте, сто двадцать в обложке, – ответил откровенно скучающий дедок. – Довольно милая фантазия, да и слог ничего. Возьмите. Не понравится, кому-нибудь подарите. Или выбросите. Чай, не Достоевский.

– Давайте, – кивнул Миша.

– В мягкой? – уточнил дед.

– Мелочи нет. Возьму в переплёте, – сказал Агафонов. – Если вещь действительно неплохая, дольше проживёт. Если хрень – вы правы – подарю.

– Разумно, – согласился продавец и, получив деньги, протянул Мише книжку. – Спасибо за покупку, заходите ещё.

– Всенепременно, – ответил Агафонов и, спрятав сдачу в бумажник, покинул магазин.

До назначенного времени оставалось минут сорок, а дом профессора уже виднелся. Погода располагала и радовала. Миша, перейдя улицу, свернул в клюжевский двор, выбрал лавочку под старой раскидистой липой, уселся на неё и раскрыл книгу на титуле.

«Все описываемые события происходили в реальности, – прочитал он. – Имена и адреса во избежание возможных недоразумений изменены».

Хм… Возможных недоразумений? Так себе формулировочка.

Достав сигареты, Агафонов прикурил, выпустил изо рта струйку дыма и ещё раз взглянул на обложку. Чёртик, который вначале показался ему прикольным, теперь почему-то таковым не выглядел. Миша сомкнул веки. «Собственно, почему я принял его за чёрта? – подумал Агафонов. – Из-за хвоста? Так и он-то не… чертовский? Больше похож на кошачий. Ни рогов, ни копыт… Ассоциация с названием? Скорее всего».

– Мишенька! А я иду и смотрю – вы ли? – знакомый голос заставил его прервать ход размышлений и открыть глаза.

Напротив стоял Клюжев и улыбался во весь рот, демонстрируя ровные и белые не по годам зубы. Интересно, фарфор или пластик?

– Здравствуйте, Фёдор Алексеич, – приветствовал его Миша, поднимаясь на ноги и протягивая руку. – Я сегодня не на колёсах. Вот, не рассчитал время.

– Ничего, ничего, – жестом усадил его Клюжев. – Вы ж в квартиру ещё не поднимались? А я как раз с работы иду, сворачиваю во двор и… Впрочем, коль вы не против, я приземлюсь рядом с вами. Вечер сегодня чудесный!

– Май, – улыбнулся Миша.

– Точно, май. Настоящий, – профессор откинулся на спинку и завёл руки за голову. – Соловей, слышите? Нет, это удивительно – в центре Москвы до сих пор поют птицы… По всем прогнозам они должны были вымереть ещё в конце прошлого века.

– Это ещё почему? – удивился Агафонов.

– Экология, Мишенька, экология, – сладко потянулся Клюжев. – Вот мне лишь чуть больше шестидесяти, не курю, бегаю по утрам, а одышка временами, как у хронического астматика. Но мы-то, люди, привыкли выживать в экстремальных условиях, птички ж – создания Божьи. Если им плохо, они не то что петь не будут, жить не станут… А этот, слышите? Какие трели выводит! Прям, филармония.