— Откуда он вообще взялся в кабинете? — Прошептала возмущенно.

— Оказалось, что он жил в аквариуме и питомец инженера, ему нравятся эти твари. Как выбрался, Марк Семенович не знает, заверил, что этот вид не опасен, но был момент, когда я его хотел уволить.

— Тогда, значит, это вина скорпиона, — слегка улыбнулась, чтоб усмерить моего разгневанного льва. — Он оказался там, где ему не следовало быть.

— Да, об этом я не подумал, — сказал Мансур, нежно обнял и решил успокоить меня поцелуем, хотя это еще вопрос кто кого, но так приятно душу грела его забота.

Закрыла глаза, слушая биение его сердца, успокаивающе действующее. Ощущая теплоту сильных рук, которые держали крепко, не хотелось выбираться до конца дней, а мужской запах, который исходил от него, кружил голову, до трепета души. Слегка отстранилась:

— А… моя рука? — Спохватилась, с тревогой гладя ему в глаза.

— Рука на месте. Как и все остальное. Ты вне опасности.

— Слава богу. Я никогда не могла поверить, что скорпионы, в самом деле, способны так больно кусать. То есть я, конечно, слышала всякие рассказы…

— Да. Я видел немало таких укусов, и пустячных, вроде пчелиного, и очень серьезных, таких, что не дай бог. — Он протянул руку и отвел влажные рыжие завитки с моего лба, и этот жест заставил бабочек в животе запорхать. — Но мы с Вовкой доставили тебя в больницу очень быстро, а я сразу место укуса прижег, так что тебе минимально угрожала опасность.

Оглянулась вокруг: белые стены, широкое окно, стеклянный шкафчик в углу с блестящими инструментами. Иглы, вспомнила, иглу, пронзающую мое тело…, и вновь невольно содрогнулась.

— Что такое, — забеспокоился любимый мужчина. — Тебе нехорошо? — Трогает горячей ладонью мой холодный лоб, и так спокойно становиться.

— Нет, нет. — Смущаясь, улыбнулась. — Просто я ужасно боюсь уколов, а тут иголок и шприцев полно.

Он весело хмыкнул.

— Это уже позади. Тебя искололи разными лекарствами, но, главное, ты теперь вне опасности. Я думал, с ума сойду, места себе не находил, пока над тобой врачи колдовали. Ни как не могу потерять тебя, когда только нашел. Ты понимаешь, как стала мне дорога?

Вздохнула и закрыла глаза. По телу пробежала волна эйфории от услышанных слов. Пусть не признание в любви, но уже на него похоже.

— Конечно, понимаю, ты мне говорил, что увольнять не будешь из-за моей ценности, — прошептала с сарказмом, почувствовав слабость, словно не спала много дней. — Меня в сон клонит, но я не хочу больше здесь быть.

— Это из-за стресса, — мягко сказал Мансур. — Тебе нужно немного поспать, а потом мы уедем ко мне домой, и я буду о тебе заботиться.

Отрицательно покачала головой:

— Нет, у меня есть свой дом, и кому позаботиться. Мишель всегда помогает, когда болею.

Он нежно погладил мои волосы, закрыл глаза, вдыхая их запах, прижался губами к виску, поцелуями спускаясь по скуле к подбородку, а потом набросился на мои губы как изголодавшийся хищник. Боже, какой он страстный! Какой мужественный. Я утонула в любви к нему, и теперь вряд ли смогу жить без него, как рыба без воды.

Прервав кружащий голову и доводящий до дрожи тело поцелуй, прошептал на ушко:

— Ты меня покорила, моя Рябина! Признаю поражение перед тобой. Я влюбился в тебя и хочу заботиться. Прошу, не разбей мое сердце. — Опять долгий томный поцелуй, от которого невыносимо захотелось, до покалывания в пальцах, сорвать с нас одежду и показать, как он нужен и дорог.

Прервал нас вошедший в палату врач, а мне так захотелось закричать, чтоб вышел вон.

— Как замечательно, вы уже пришли в себя!

Левин отстранился, хотя все еще держал меня в объятиях, повернулся к двери: там стоял мужчина в белом халате.

— Да, — ответила слишком резко, — я…

— Моя девушка отдыхает, — вмешался Мансур. — Могу я быть вам чем-то полезен?

Мужчина проигнорировала его вопрос, а я заметила, как прищурился Левин.

— Как вы себя чувствуете? — Озарил улыбкой комнату.

— Кажется, неплохо. — Так же улыбнулась в ответ.

— Она очень устала, — вмешался Мансур, не давая врачу подойти ко мне.

— Понятно. — Он посмотрел на руки парня, все еще сжимающие мои плечи, потом на него самого. — Если вы не возражаете…

Он помедлил, но потом отступил. Врач взял мою здоровую руку за запястье.

— Что вы делаете? — Возмутился Левин.

— Щупаю пульс.

— Это ясно. Но зачем? Ее уже осматривали. — Отодвигая в сторону мужчину в белом халате, а у меня из груди так и рвался смешок.

Врач возмутился:

— Я в курсе, Но должен снова осмотреть ее лично.

Слегка кашлянула, привлечь внимания моего ревнивца.

— Мансур, может, ты подождешь в коридоре? То есть я хочу сказать…

— А что за причина? Рябиной тут занимались целых два часа, и я не вижу никакой нужды беспокоить ее снова.

Мужчина поднял в удивлении брови:

— Кого?

— Неважно.

— Насколько я понимаю, вы Левин? Парень этой девушки.

— Да, но поправка — будущий муж! — Кивнул Мансур, а я подавилась непонятно чем, так как все еще испытывала жажду.

— Парень, который начал командовать у нас еще в приемной.

— Ну и что? — С вызовом спросил Мансур.

— Медсестра делала свое дело, уважаемый. Она обязана была задавать вам вопросы.

— И я был бы рад ответить на них, — сказал грозно. — Но не тогда, когда у меня на руках была умирающая девушка.

— Мансур? — спросила тихо. — О чем он говорит? В чем проблема?

— Тут нет никакой проблемы, — сказал он, скрестив руки на груди. — Я просто пытался отвязаться от какой-то пиявки, которая остановила меня на пороге с целой кипой бланков и анкет. Она требовала заполнить их, в то время когда тебя срочно нужно было показать врачу. Ком застрял в моем горле, и ни как не соглашался протиснуться туда или обратно. Если Левин увидит мои документы, сразу поймет кто я. Господи, я не могу допустить, что бы это произошло именно сейчас. Он не простит обмана, не даст оправдаться. Мне нужно время. Дома я сама ему все расскажу.

— Ну что ж, если тут есть какие-то бумаги, которые я должна заполнить и подписать…

— Я здесь не для того, чтобы просить вас заполнять, — перебил меня Игорь Иванович, заметила бейджик на его груди. — Я просто хочу провести несколько быстрых тестов.

— Зачем? — Голос Мансура был резок. — Есть подозрения, что что-то не так?

— Нет, это просто обычная процедура. — Гнев так и искрил в глазах врача.

— Мансур, — вмешалась, иначе они поубивают друг друга, — я ценю твою заботу, но сама могу говорить за себя.

— Видите, господин Левин, девушка понимает, что у меня нет желания напрасно беспокоить ее.

— Но вы ее беспокоите. Разве вы не видите, что ей плохо?

Издала слабый смешок.

— Послушайте, вы оба, — сказала, — если бы кто-нибудь из вас остановился и потрудился узнать мое мнение…

— Где врач, который осматривал Лану? — Холодно уточнил Левин. — Если она нуждается в дополнительном осмотре, я хочу, чтобы это сделала та женщина.

— Эй! — Усевшись на кушетке, свесила ноги, чтоб подняться, но почувствовав головокружение, не решилась. — Вы слышите, что я говорю? Вы что, забыли…

— Я, главный токсиколог.

— Даже так, но мне все равно кто вы, к моей женщине вы не прикоснетесь.

— Ради всего святого, Левин угомонись! — Голос прозвучал слишком резко в маленькой комнате. Мансур повернулся ко мне. — Ты что несешь? У меня же рука не в порядке, а не голова. Я вполне способна отвечать за себя сама.

— Мансур Леонидович! Вы, почему опять скандалите? Мы же с вами договорились! — Улыбаясь, кокетливо хлопая коровьими ресницами, завлекала особа. На пороге стоял другой врач, и это была очень эффектная женщина. Теперь ревность разбушевалась во мне.

— Рада сообщить вам, что я согласна с моим коллегой. Выздоровление будет протекать нормально, я уверена, и…

— Я полагаю, доктор, вы объяснили моей девушке, что для нее очень опасно получить еще один укус скорпиона в ближайшем будущем?