Адреналин в крови начал разгонять клетки крови, до скорости суперсовременного поезда, мгновенно, заливая багровым румянцем мои щеки, а голова гудела от мыслей. Чувствую, как температура тела подскочила до максимума, а пальцы рук, начало, трясти.

— Вы…, представители из «Лев-ойл»? — обомлевши, так как язык не слушался, а ком в горле не давал четко и храбро произнести, шептала, чувствуя подступающую истерику.

Мишель, незаметно, проскользнула мимо мужчин в дверь, тихо сказав, что принесет кофе, первый парень отправился вслед за ней, прикрыв за собой дверь, но добавил уходя:

— Брат, вижу, вам есть что обсудить, если понадоблюсь, я в приемной с очаровательной мишуткой. — Загадочно растягивая губы в улыбке, преображая итак идеальное лицо.

В ответ Левин, не поворачиваясь к родственнику, просто кивнул, продолжая пристально смотреть мне в глаза.

— Не совсем так, — ответил. — Я, и есть, президент «Лев-ойл». А Виктор, — указал большим пальцем на только что закрывшуюся дверь, — мой брат, такой же хозяин этой конторки.

Он прошел вперед и встал рядом со мной. Забирая и так не хватающего воздуха. Пришлось приподнять голову, чтобы взглянуть на него, хотя была в туфлях, но Левин был выше.

— Но… но Миша сказала…

Мансур рассмеялся, и шагнул мимо, к столу, заваленному грудой неоплаченных квитанций, и даже еще не вскрытых конвертов со счетами внутри.

— Я не курьер, и не представитель, — сказал спокойно, ухмыляясь. — Я и есть «Лев-ойл», Левин Мансур Леонидович. А точнее, одна из акул или гиен… Как ты там выразилась? — Ехидно издевается этот монстр.

Выражение моего лица вознаградило его за все гневные слова, мною выпаленные в порыве ярости. Оно было ошарашенным и потрясенным! Мансур вполне мог считать себя дьяволом во плоти.

Спокойно, он продолжил путь, уселся на мое кресло, и принялся лениво перебирать груду документов, будто уже является хозяином этого кабинета. Он явно наслаждался своим превосходством, и точно тянул время, чтобы поиграть на моих нервах. Но, не на ту нарвался, не позволю больше себя унижать. Быстро развернувшись на сто восемьдесят градусов, что даже голову закружило, но скорее от переживаний, собрав в себе оставшиеся силы, рявкнула:

— Послушай, не рано ты не за свой стол уселся. Я, еще не подписывала заявления на увольнение.

— Да ты что? Не может быть! — Сказал, поднимая брови в удивлении, а ехидную улыбку, ох как хотелось стереть.

Упираясь прессом в край столешницы, подался вперед, чтобы я оказалась ближе.

— Все, что находиться в этом здании принадлежит мне. Даже само здание, в том числе и ты. Пока я не решу тебя уволить, ты будешь выполнять мои приказы.

То, с какой интонацией он сказал это, хотелось плюнуть ему в лицо. Но, вспомнив, что это абсолютная правда, кроме одного, прикусила язык. Весь боевой запал, как ветром унесло.

— Теперь понятно, для чего тебе понадобилось кольцо. Решила помочь своей хозяйке, но просчиталась с кандидатом. Поверь, такого ни кому не спущу с рук, и за воровство отправишься за решётку.

Вы представили мое выражение лица, если нет, то объясню: челюсть почти стукнулась об столешницу, глаза готовы покинуть глазницы, дар речи пропал — могу только беззвучно открывать, закрывать рот. Мое желание сейчас одно — кинутся на этого придурка, и придушить.

— Ты вообще о чем? — Прищуриваясь, задыхаясь от возмущения, прохрипела я.

— Не притворяйся непонимающей! Браво, Оскар по тебе плачет. Забыла, как сбежав, прихватила с собой трофей в виде бархатной коробочки. Согласен, что в наше время девственность дорогого стоит, но, мы с тобой вроде на сделку не подписывались? Или я чего-то не помню?

Чувствую, как от этих слов зазвенело в ушах, и начинает щипать в глазах. Хоть бы не разревется, что бы мерзавец, окончательно, меня не уничтожил.

— Ты что несешь, придурок? Я не собиралась продавать себе! Ты мне нужен был, как ключ для снятия венца безбрачия. Это я тебе готова приплатить за то, что помог переступить порог в новую жизнь.

Смотрю, как теперь его лицо искажает гримаса гнева. Видимо затронула эго, этого зарвавшегося мачо.

— Хочешь сказать, что использовала меня как проститутку? — Подскочил он с моего кресла, и стал приближаться ко мне, а я на автомате, чувствуя угрозу, начала отступать назад.

— Ну, не совсем так грязно, но, точно, не ради выгоды материальной! — Пропищала.

— А куда тогда кольцо делось? Ты утром единственная кто в номере был, я проснулся, а тебя и след остыл. На горничную даже не смей наговаривать, она к тому моменту еще не пришла.

— Я не знаю, и мне плевать, что ты думаешь обо мне. Моя совесть чиста, а кто тебя ограбил — сам ищи, думаю, у тебя должна быть хорошая охрана, но раз такое произошло, значит не настолько.

— Хочешь сказать, что у меня работают бездари? Так, зная, мою люди лучшие, и ни кто не позволит себе обмануть меня! Чего не скажешь о твоих работниках. — Ухмыльнувшись, подтвердил мои догадки о персонале.

— Значит, все-таки есть крысы в твоем зоопарке, потому что я точно не брала. — Почти шептала в его губы. Еще чуть чуть и он поцелует меня. От этих мыслей стали слабеть ноги, перестала дышать, от нехватки воздуха в голове зашумело. Но, он, развернувшись, отошел к столу, и сел на край, расставил широко ноги, руки скрестил на груди, не в знак защиты, а показать свое превосходство надо мной.

— Хочешь сказать, что я животное? А вот в номере, расслышал, как назвала меня сладким мальчиком, после полученного от меня удовольствия. — Глубоко дыша, хриплым голосом, озвучил мое временное помешательство.

Что это было? Я точно видела его желание впиться в мои губы, но ни как не ожидала, что сдержится. Боже, о чем я думаю?

— Не было такого… Вам приснилось… И вообще, покиньте мой кабинет. — Почти заикаясь промямлила.

— Ты уволена, — холодно сказал он. — Я даю тебе остаток дня, чтобы собрать вещи и освободить этот кабинет. Мои люди все оформят, и ты получишь расчет в ближайшее время.

— Нет! — Голос задрожал. Разве так представляла себе эту встречу? А как же мои планы, проекты, о которых хотела рассказать? — Нет, — повторила еще раз, но уже более уверенно. Лицо пылало, вспотевшие руки сжались в кулаки. — Вы не можете уволить меня так просто! Вы…

Он расхохотался, показывая идеально ровные белые зубы. Этот смех затронул в душе что-то, отчего стало приятно, но следующие слова разбили в дребезги все, то хорошее, что возникло.

— Еще как могу. И пожалуйста, Рябина мы провели ночь, давно перешли на ты. Не трать время понапрасну. Укладывай вещи, и отправляйся на все четыре стороны. Так уж и быть, прощу воровство, так как деньги вложены в эту компанию.

— Я требую расследование! Не имеешь право обвинять без доказательств. — Перешла на повышенный тон, истерика, потихоньку, начала захватывать тело.

Улыбка Мансура стала мрачной.

— Еще как имею, девочка. Ты забываешься, я тут хозяин, у меня все права! Не заставляй отправлять в тюрьму. Давай разойдемся по-хорошему.

— Да, что ты несешь!

— Освобождай кабинет, — ледяным тоном проговорил он. — Твое присутствие портит мне настроение, которого и так нет. Желаю, чтобы ты удалились отсюда сегодня же. Дождусь Калинину, и сам с ней разберусь. Кстати, когда она собирается появиться на работе. Понятно, почему тут все загибается. Одни бабы кругом.

Сделала над собой усилие не нагрубить. Надо что-то придумать. Думай Лана, думай. И последние слова Левина наталкивают на мысль.

— Послушайте, президент заповедника! Меня имеет право уволить хозяйка! Она в декрете, так что пока не выйдет на работу Калинина, придется терпеть мое общество.

Задумавшись, некоторое время смотрел на меня исподлобья. А дальнейшие слова ни как не воспринялись моим температурящим разумом.

— Вот как, хорошо, давай договоримся.

— Что вы имеете в виду?…

— Я понимаю, что тебе не хочется остаться без работы. В конце концов, нужно принять во внимание, что у тебя привязанность к этому месту. Сколько ты хочешь, я заплачу очень хорошие деньги.