Расправив плечи, повернулась к нему лицом. Черт… лучше черт меня бы покусал. Вблизи он выглядел еще лучше. Сейчас Левин, очевидно, не брился, и мне отчаянно захотелось почувствовать его колючую щетину на своих щеках.

— Какого хрена тебе надо? Крепостное право отменили, бог знает когда, а ты видимо застрял в прошлом веке. — Огрызнулась, не ожидая от себя такого хамства, но вынудил. Толкаю его в грудь, а он как айсберг потопивший Титаник навис надо мной, захватив в плен — объятием и запахом. Вдыхаю мужской аромат, который не забуду ни когда, возбуждаюсь от его близости, низ живот начинает стонать от нехватки ласковых рук Мансура на моей коже.

«Что за бред лезет в голову. Я не могу и не хочу хотеть этого альфа-самца, глупо наслаждаясь как он пахнет».

Подняв голову выше, без своих каблуков сама себе казалась дюймовочкой, взглянула на его лицо, заметила слабые круги под глазами. Он выглядел уставшим. Вот и хорошо. Если его ночи были хотя бы наполовину такими же отвратительными, как и мои, то я просто счастлива.

Проведя рукой по волосам, превращая в сексуальный беспорядок, он неловко огляделся по сторонам.

— Я сделаю так, что ты хотеть будешь только меня и ни кого больше. Это будет тебе наказание за твою дерзость. — Вкрадчиво в мои губы, а мне невыносимо захотелось укусить за нижнюю.

— Нет, я не хочу тебя, и ни когда ты меня не подчинишь. — На одном дыхании прошептала, не узнавая свой возбужденный голос. Мое состояние можно описать одной фразой — победивший на скачках жокей.

— Уверена? Потому что я вижу совсем другое. Ты сходишь с ума от желания почувствовать меня внутри себя.

Он уперся в мой живот своим готовым на подвиги пахом, и прижал к столешнице, а я еле сдержала стон. Мы стояли, уставившись друг на друга, пока пыталась осмыслить его слова.

— Я ненавижу тебя! Ты мне противен. Бабник! — Хватаюсь за последнюю надежду оттолкнуть от себя.

— Ой, только не надо громких слов. Когда отдала мне свою невинность, ты так не думала. Уверен врешь.

— Знаешь что…, это вообще не важно. Это ведь была просто ошибка! Моя огромная ошибка! — Если скажу, что нужен был любой, подумает — шалава, и точно уволит. — Мне нужен Макс, а не ты. Он умеет быть верным. — Рычу в манящие губы.

— Правильно, он нужен тебе, чтобы помочь в работе, но желать ты всегда будешь меня. Поверь моему опыту. Твое возбуждение, всего лишь от моего взгляда, настолько сильное, это сбивает меня с ног. Ты попалась Рябина, и тебе не сбежать.

«Ну, ни чего себе самомнение. Индюк напыщенный кем себя возомнил. Надо срочно выбираться от сюда сейчас же».

— Да пошел ты! — Грубо в красивое лицо.

— С удовольствием! Я туда уже давно мечтаю войти. — Прохрипел, подхватывая меня за ягодицы, усаживая на холодную, влажную от брызг, кафельную поверхность, заставляя мое сердце биться в лихорадке, а кровь гудеть до шума в ушах. Издав рык, обрушился своими губами на мои в головокружительном поцелуе. Когда мы начали задыхаться от нехватки воздуха, Левин сдался:

— Я думал, убью Макса, за то, что он дотронулся до твоих губ. — Прошептал, а я почувствовала теплое дыхание, следом поцелуи на моей обнаженной груди. Вот мерзавец когда успел блузку расстегнуть.

— Да? А я хотела убить тебя за то, что лапал свою помощницу.

Пальцами заскользил по моим рукам, доводя тело до мурашек, добравшись до плеч, сдвинул тонкие лямки лифчика, освобождая грудь.

— Я хотел заставить тебя ревновать, и, кажется успешно. — Все это проговорил моим соскам, которые изнывали от нехватки ласк. Мансур, словно читая мысли, языком обвел ореол и прикусил оттягивая горошину, а я, выгнувшись от удовольствия и желания чувствовать его ближе, не смогла удержаться от стонов и хныканья.

— Более чем успешно. — Прохрипела. «Что я говорю? Что я творю? Готова отдаться прямо в туалете»

Когда он поднял на меня свой взгляд, увидев, как кусаю губки, коснулся рукой щеки, а большим пальцем стал водить по моей нижней. Наши взгляды сомкнулись, и когда подумала, что не могу больше ждать ни одной секунды, он притянул меня к себе, яростно захватывая мой рот, языком укрощая мою волю.

В тот момент, когда мы целовались, мое тело сдалось, захотела почувствовать его горячую кожу как можно ближе. Дрожащими пальцами расстегнула черную рубашку, коснулась кубиков пресса, лаская, вела вверх до накачанной груди — восхищаясь идеальным мужчиной. Руки запустила в его волосы, прижимая к себе. Мансур придвинул ближе к себе, так что я почувствовала между ног внушительно выпирающий холм — приносящий невероятное удовольствие.

Провел руками вниз по моему телу, слегка приподнимая меня, стянул кружево трусиков, засунув их себе в карман. Вынул пакетик фольги, протягивая мне для помощи, а сам начал быстро расстёгивать ремень, услышав, как вжикнула молния, между ног усилилась пульсация в предвкушении наслаждения. Опустила взгляд на его руки, быстро приспускающие штаны и белый трикотаж Армани, восхитилась его могуществом.

— «Наверное он будет меня всегда впечатлять. Лана очнись, что значит всегда, ты нужна как курортный роман». Так горько стало от своих мыслей, но не смогла прервать, слишком сильно желание повторения пятничной ночи, невыносимо хотелось еще раз почувствовать его силу, ощущать внутри, мечтать, что я единственная для него.

— Ты самая невероятная девушка. Не встречал еще такой чувственной. — Часто дыша, проговорил, и в этот момент почувствовала, как он стал входить в меня, застонала от наслаждения, и хотелось горько рыдать от услышанных слов.

— Твою мать, Лана ты такая узкая, моя невинная Рябина, мой контроль летит к чертям. Что ты со мной делаешь, я уже готов взорваться, а еще не сделал и движения.

— Боже мой, Мансур сюда могут войти. — Опомнившись, где мы находимся, запротестовала я.

— Дверь заперта, малышка. Нам ни кто не помешает. — Ласково прошептал на ушко, этим сводя меня с ума.

Мы добрались до финала почти одновременно. Левин, сделав пару толчков, излившись внутри меня, и мне показалось, от этого получила еще большее удовольствие. Радовало то, что он заботится о защите, огорчало, что все-таки я просто кукла для утех. Еще раз напомнила себе — нельзя влюбляться в него, но, кажется, опоздала.

Минут пять приходили в себя, прижавшись друг другу.

— Ты прекрасна в гневе, а когда кончаешь для меня — ты великолепна. Я готов смотреть на это вечно. — Улыбаясь, признался, снимая резинку, бросая в урну. Взяв несколько салфеток, позаботился сначала обо мне, потом привел в порядок свою одежду, а я как будто выпала из реальности. Так на душе гадко стало, даже не почуяла как предательские слезы покатились по раскрасневшимся щекам.

Левин увидев мое состояние подошел, прижал к себе.

— Ну, что ты, девочка моя. Что случилось? Я сделал тебе больно? — Беспокойно.

— Не трогай меня. Больше ни когда не прикасайся ко мне. — Отталкивая прокричала.

Спрыгнула, трясущимися руками пытаюсь пуговицы вогнать в петли. Мансур прижимает свои ладони к моему лицу, вытирая слезы подушечками больших пальцев, говорит:

— Послушай меня внимательно. Ты мне нравишься! Я пока не знаю, что будет дальше, не разобрался в чувствах, но уверен, если узнаю, что к тебе притронулся хоть один мужик — убью, и эта смерть будет на твоей совести. А сейчас мы вернемся к друзьям и будем наслаждаться вечером. — Он берет меня за руку и выводит в коридор.

— Я улетаю на неделю, этого времени хватит понять, что между нами происходит. — Говорит, и прижав меня к стене целует так, что сердце прекращает биться.

Как только мы подошли к столику, куча вопросов обрушились на нас со всех сторон. Левин убедил одной фразой — мы решали разногласия. Вот только Макс не поверил, это читалось в его взгляде.

Сидя на диване в роскошном салоне Бизнес-джета, к справке — на борту лайнера есть все. Этот летающий особняк строился для отца пять лет, и он не скупился на комфорт: аппарат имеет на своём борту гараж для двух автомобилей, комнату для молитв, которая может вращаться (чтобы быть всегда направленной в сторону Мекки), бассейн, сауну, конюшню для лошадей и верблюдов. А меня все это совсем не впечатляет, уже привык.