— Ну, знаешь, я бы никогда не упала, если бы ты не ворвался сюда так неожиданно.

— Тебе чертовски повезло, что ворвался сюда. Иначе ты бы, вероятно, сломала свою глупую шею! А если быть точным давно стою и наблюдаю за тобой! Заметь — не врывался, даже постучал.

— Не говори глупостей! Прекращай меня оскорблять! Ты сам виноват, что я… я…

Когда она почувствовала, что я держу ее на руках, опустила взгляд на свою блузку, поняла, что теперь ее грудь была почти на уровне моего лица, жадно глотнула воздуха, потом откашлялась.

— Отпусти меня!

— Разумеется, двух дипломов недостаточно, чтобы понимать, что человеческие существа не могут вести себя как обезьяны!

— Ты слышишь, Мансур? Пожалуйста, отпусти меня.

Но я не спешил расстаться с такой приятной ношей. Она была легче, гораздо мягче, нежней. Когда поцеловал ее вчера, между нами было слишком толстая ткань ее платья. Сейчас же, благодаря ее задранной юбке и шелковой кофточке, мог почувствовать прохладную и гладкую женскую кожу. Возбуждение прокатилось по телу.

— Неудивительно, что ты не можешь справиться с этой работой, — сказал сурово, чтоб напомнить себе зачем тут нахожусь.

— Черт тебя побери, — рассердилась она, вырываясь из объятий. — Ты самый… самый…

Но злые слова застряли у нее в горле. Чем сильнее она вырывалась, тем крепче я сжимал ее в своих объятиях, и чувствовал, что это доставляло ей какое-то странное удовольствие, не совместимое с явной неприязнью.

Смущенность проступила на лице Рябины и начала быстро заливать ее разгоряченные щеки, чем еще сильнее заводило меня.

— Пусти же меня! — Настойчивей сказала, толкая в грудь ладонью.

Мои зеленые глаза встретились с сверкающими изумрудами. Она видела, что я забавляюсь ее неудобным положением, и не спешу изменить его. Губы сами собой расплылись в насмешливой улыбке.

— В чем дело, дорогая? Тебя огорчает, когда напоминают, что между мужчинами и женщинами есть разница? Или, что не сможешь больше меня затащить в постель.

Вижу ее реакцию, она покраснела еще гуще.

— Нет. Мне не нужен ты. Больше не позволю тебе ко мне прикоснуться. — Гневно выдала уверенность.

Расхохотался в голос, что скорее всего слышно было в соседнем кабинете.

— Что значит «нет»? Тебя это не огорчает? Или нет разницы? А вот насчет прикоснуться слукавила, я уже касаюсь тебя. — Ехидно улыбаюсь.

— Огорчает, поскольку ты считаешь, будто женщины не могут справиться с мужской работой…

— Это не мое утверждение, это факт. — Моя улыбка стала еще шире. — Но это не то различие, которое я имел в виду.

— Если ты джентльмен, господин Левин, ты отпустишь меня сейчас же.

Взгляд моих глаз скользнул по ее губам. Они выглядели мягкими, влажными и слегка припухшими, как если бы только что поцеловал ее. А что она сделает, если я и в самом деле…

— Мансур, — сказал голосом, слегка охрипшим. — Зови меня просто Мансур. Но, как звучит из твоего ротика господин, возбуждает в сто раз сильнее.

— Пожалуйста, отпусти меня… Мансур. — Простонала, краснея еще сильнее.

Даже не подумал ей подчиниться, не сделал никакого движения. Чувствую, как ее сердце бешено забилось. Внимательно смотрел за ее реакцией. Почему-то показалось, что она желает поцелуя от меня, но опять напомнив себе, кого держу на руках, мысленно ругнулся матом.

Я этого не сделал. Просто небрежно опустил ее на пол, словно она была лишним грузом, и, скрестив руки на груди, уставился выжидающим взглядом.

— А где же спасибо? — Напомнил правила приличия.

Она схватила свой пиджак со стола и торопливо сунула руки в рукава, закрывая от меня вид просвечивающей блузки кружева бюстгальтера.

— Спасибо, — сказала она холодно. — Без тебя я и впрямь могла сломать себе шею. — Она поправила юбку и пригладила волосы. Потом придвинула к столу свой кресло. — Но на мое счастье, вы появились вовремя!

— И на мое, — сказал насмешливо. — Ведь сломанная шея привела бы тебя в больницу. А это дорогущая страховка, оплачиваемый больничный и минус один работник для моей компании. Такие растраты точно не по карману "Руснефти".

И опять она пришла в гнев. Что тут же меня привило в восторг. Какая она чувствительная!

— Разумеется, мне выплатили бы больничный! — ответила она, надменно вскинув подбородок. — А теперь скажи, что тебе нужно?

Рассмеялся. Пододвинул к себе расшатанный стул, стоявший напротив ее стола, и небрежно оседлал его, облокотившись на спинку руками.

— Очень просто. Мне нужна моя компания, и я планирую ее перепродать когда наведу порядок в этом доме хауса.

Рябина села, положив руки на стол, и взглянула на меня с неподдельным интересом.

— Какая компания? — Вежливо уточнила она.

— Ты знаешь, о чем я говорю, — ответил. — О «Руснефть».

— Я думала, мы уже уладили все вчера.

— Не совсем. — Продождал, растягивая время. — Я разговаривал вечером с моим адвокатом.

Наблюдаю реакцию. Она подняла руку к волосам. Интересно, подумал, это нервный жест или просто привычка приглаживать свою медную гриву? Удивительно, какой спокойной она выглядит, сидя за письменным столом в этой неженской роли.

— О чем вы задумались, господин Левин?

Откашлялся, понимая, что меня застукала за разглядыванием.

— Не уверен, что тебе это будет интересно, госпожа… Лана Михайловна. Кстати, даже не знаю твоей фамилии.

— Ты прав, мне совсем неинтересно. Если соображаешь, как выдворить меня из этого кабинета, то лишь напрасно напрягаешь мозги. — Очень похоже на заговаривание зубов мне.

— Мой адвокат говорит совсем другое, и скоро у меня будет о вас вся информация. Осталось дождаться вечера и на моем столе окажется полная биография жизни твоей Лана и Калининой.

Она оцепенела. Заметил, как промелькнул страх в ее бушующем океане глаз.

— Как ты меня назвал?

— Лана. Это ведь твое имя, не так ли?

— Да, но…

Но что? Почему звук собственного имени так удивляет ее? Может, потому, что уже долгое время никто не называл ее так?

— Ну? Тебя ведь зовут именно так, или тут ты тоже наврала? — Возмутился, вспомнив про кольцо.

Она испуганно посмотрела на меня. Резко кивнула.

— Да, так.

— Ну вот. Хоть о чем-то мы уже договорились.

Поднялся и начал расхаживать по кабинету. Беглым взглядом окинул груду почты на столе, и наконец остановился перед канцелярским шкафом. Осмотрел ящики с ярлыками и потянул на себя один.

— Где ты хранишь текущие отчеты?

Стул протестующе заскрипел, когда она отодвинула его.

— Что ты делаешь? — Гневно спросила.

— Это они? — сказал, беря папки из ящика. Она выхватила их у меня из рук.

— Я не знаю, что за игру ты затеял…

— Не я, моя дорогая. Я просто вовлечен в нее тобой с тех пор, как вошел сюда вчера.

Вынул другую папку, но Рябина вырвала и ее.

— Левин, — процедила она сквозь зубы, — у меня деловое расписание на это утро и…

— У тебя нет никакого расписания на весь день.

— Что за чепуха! Неужели Мишель сказала тебе это?

— Ей не пришлось ничего говорить. Я просто посмотрел в твой ежедневник деловых встреч, еще вчера.

Ну, вот опять, воспламеняясь, рыжая фурия готова меня уничтожить. Она повернулась и бросила папки на письменный стол. Потом уперлась руками в бока.

— У вас всего две минуты, чтобы закрыть за собой дверь с той стороны, — холодно отчеканила она. — После этого я вызову полицию и скажу, что вы самовольно вторглись сюда. — Ее улыбка была решительной и холодной. — Телефон сегодня работает.

Хотел рассмеяться, но она посмотрела таким взглядом, что поостерегся и восхитился. Ведь Вик предупредил: действуй трезво, хитро и выведай все, чего желает эта женщина.

— Знаешь, сегодня я не собираюсь ссориться. Я пришел за информацией, мне нужно знать все проблемы. Ты сделала вчера заявление, и я…

— И вы хотите доказательств, что я по праву зам директора. Но, это так и есть.